— Николай Яковлевич, какие нарушения чаще выявляются при проверках? 

— Прежде всего они сопряжены с невыполнением стандартов, заложенных в нормативах. По результатам проверок ясно: практически каждое второе предприятие их нарушает. Наши замеры фиксируют сверхнормативные показатели по диоксиду серы, сернистому ангидриду, меди, цинку, хрому и так далее. В этой связи очень важен на предприятии ведомственный производственный контроль, поскольку именно его отсутствие порождает эти нарушения. Мы проводим проверки в лучшем случае раз в два года (а обычно раз в 3 — 4 года) или когда появляются жалобы. Показателен пример с асфальтобетонными заводами Свердловскавтодора: у них график ведомственного контроля согласован всего один раз в год — в декабре. Какой может быть контроль зимой, когда асфальтобетонный завод стоит?! А когда мы сделали замеры в летний период, нормативы оказались превышены в десятки раз.

— Может быть, нормы слишком жесткие?

— Эти нормативы на основании замеров фактических выбросов устанавливают сами предприятия, мы их согласовываем при условии, что они не превышают предельно допустимые концентрации. Если предприятие не укладывается в ПДК, оно должно разработать план мероприятий по снижению влияния этого источника, тогда мы даем разрешение на временно согласованные выбросы. В Челябинской области порядка 12 предприятий имеют такие разрешения, в Свердловской — около 30. К сожалению, практика показывает, что компании, получив их, не вкладывают деньги в снижение негативного воздействия на экологию.

Сегодня мы заняли достаточно жесткую позицию: приходится выставлять штрафные санкции и даже приостанавливать деятельность предприятий через суды. Например, по металлообрабатывающему заводу «Нестор» (Невьянск), который работает без разрешений на выбросы, прошло четыре суда разных инстанций, и все вынесли решения в нашу пользу. Также у нас был прецедент, когда мы вынесли решение на приостановку эксплуатации Губкинского газоперерабатывающего комбината на три дня, после чего там ликвидировали несанкционированный факел и возобновили работу. Сейчас судимся с компанией «Томскнефть», ведущей добычу нефти в ХМАО. Проблема в том, что судебные тяжбы могут тянуться годами, а в это время предприятие будет продолжать работать и загрязнять природу.

— Какие последствия для компаний вызовет повышение штрафных санкций?

— Сегодня на предприятие, превышающее выбросы в атмосферу, накладывается штраф в 25-кратном размере от установленного для данного производства норматива платы, за сверхнормативное размещение отходов — в 5-кратном. Суммы получаются не очень большие. Штрафные санкции утверждены еще в 1992 году, много лет не пересматривались и, очевидно, устарели. Согласитесь, для компаний нефтегазовой промышленности штраф в 5 млн рублей — копейки. Мы уже вышли с предложением увеличить эти штрафы в 162 раза. Кроме того, тогда штрафы были установлены для государственных предприятий, а теперь это частные компании. Если собственники, получая десятки миллиардов долларов на выпуске продукции, не внедряют в производство природоохранные технологии стоимостью в десятки миллионов рублей, это нонсенс. Зачем нам из года в год уговаривать нефтегазовые заводы утилизировать попутный газ?

Ситуация не меняется уже 30 лет, поэтому нужно принять волевое решение на уровне государства и установить жесткие рамки. Думаю, после этого дело сдвинется с мертвой точки. Для собственников повышенные штрафы должны стать хорошим стимулом для финансирования природоохранных мероприятий. В свою очередь государство обязано разработать программу стимулирующих мер для тех, кто внедряет природоохранные технологии, например в виде снижения налогооблагаемой базы на размер этих затрат.