Встретились недавно президент Дмитрий Медведев и министр природных ресурсов и экологии Юрий Трутнев. Разговор зашел об экологии. «Мы абсолютно убеждены: чтобы коренным образом изменить ситуацию с экологией в нашей стране, необходимо существенно реформировать законодательство», – в частности, отметил министр и сообщил, что в текущем году правительством уже приняты один федеральный закон и семь постановлений. По словам Трутнева, документы «уменьшают административные барьеры, прежде всего – для малого бизнеса, устраняют двусмысленность формулировок». Президент министерские достижения одобрил и заметил, что на экологическое законодательство вообще стоило бы посмотреть свежим взглядом. «Это должно быть современное законодательство, – сказал Медведев, – а не законодательство 1980-х – 1990-х годов».

Начинания хорошие, мысли здравые. Но это взгляд сверху. Теория, которая имеет к практике весьма опосредованное отношение. Из федерального центра все смотрится гладко и правильно, в регионах все идет наперекосяк. Правильные, казалось бы, федеральные законы там не только не работают, но и создают дополнительные трудности и для экологии, и для экономики. Потому что у каждого региона своя специфика, а федеральный закон для всех одинаков. Местным законодателям приходится вносить исправления и дополнения, отправлять их на утверждение в Госдуму, где их могут принять или отклонить. Причем отклонения довольно часто происходят опять же по причине существования взгляда сверху, вернее – с вертикали власти.

Ничего плохого в существовании вертикали нет. Только вот на местах она расползается в некую горизонталь, состоящую из множества различных контролирующих структур и органов (в данном случае имеются в виду структуры и органы, занимающиеся непосредственно контролем соблюдения природоохранного законодательства и экологических норм), функции которых зачастую пересекаются. Следствие – чрезмерная бюрократизация и, естественно, коррупция. Экология для экономики в такой ситуации превращается или в серьезное обременение, или в средство экономического манипулирования в плохом смысле этого слова. У добросовестных бизнесменов опускаются руки. У недобросовестных появляются дополнительные возможности нажиться за счет государства.

Для выхода из этой ситуации регионам требуется больше свободы. Региональным властям необходимо передать часть федеральных функций в сфере экологического контроля. Но если это и происходит, то крайне редко. Федеральный центр не хочет терять контроль, даже если он носит виртуальный характер. Он готов выдавать разрешения на вывоз мусора, например, во Всеволожском районе Ленинградской области, имея смутное представление о том, где этот район находится и какова там экологическая ситуация. Он готов проводить плановые проверки, для которых предприятиям приходится собирать пакеты из десятков различных документов, большинство которых не так необходимы, как кажется. Каким образом при наличии столь сложной и запутанной системы контроля можно оказать помощь среднему и малому бизнесу?

Поэтому правильные разговоры на федеральном уровне об изменении экологического законодательства так и остаются не более чем правильными разговорами. Хуже то, что при воплощении в конкретные государственные меры и переносе на регионы они перестают быть правильными. Они начинают приносить больше вреда, чем пользы.

Сверху действительно видно все, но видно крайне обобщенно и приблизительно. Чтобы принимаемые законы и меры оказались правильными и на местах, федеральному центру необходимо внимательнее присмотреться к этим самым местам. Или хотя бы прислушаться. А также несколько ослабить хватку. Именно хватку, которую почему-то называют «рукой на пульсе».