Превращение Европейской России на пару месяцев в филиал Сахары вызвало известное бурчание в блогах на тему «пора валить». За последние 190 лет — а инструментальные наблюдения в Москве ведутся, хотя и с некоторыми паузами и с разных точек, с августа 1820 года — подобного скачка летней среднемесячной температуры не случалось. И не только в июле, но и вообще в любой «теплый» месяц года, с апреля по октябрь.
Не будучи специалистом по климату, попробую взглянуть на ситуацию глазами экономиста и статистика, извлечь какие-то сведения из имеющихся временных рядов температур и осадков, применяя к ним стандартные для макростатистического анализа приемы выделения сезонных составляющих, трендов и циклов. Почему бы и нет? Берутся же физики и математики рассуждать об экономике — и ничего.
Неантропогенный тренд
Давайте рассматривать графики. На графике 1 видим тренд повышения среднегодовых температур. Причем дело ускоряется, и если раньше (а поворот к потеплению обозначился вроде бы в середине 30-х годов XIX века, и с тех пор стало теплее на четыре с небольшим градуса) в Москве теплело примерно на 0,2 градуса за десятилетие, то с 1980-х дело пошло вдвое быстрее, а за 2000-е потеплело уже на 0,6 градуса.
То, что цикл потепления идет уже давно, 170 лет, немного успокаивает: вряд ли парниковый эффект вследствие накопления в атмосфере CO2 был так уж силен в те далекие годы. Конечно, настораживает ускоренное потепление в последнюю декаду. Но оно уж точно не нами стимулировано. Потребление энергии в России на предкризисном пике 2008 года всего лишь коснулось уровня 1993 года, далеко отставая от советских максимумов 1987–1989 годов. Это должно было ослабить парниковый эффект, однако теплело в наших краях с удвоенной силой.
Может быть, это специфика наблюдений в Москве, стремительно разраставшемся мегаполисе, где зимой интенсивно «отапливают улицу»? Но тренд имел место еще и тогда, когда Москва была не столицей, а сравнительно небольшим провинциальным городом с сокращавшимся населением, к тому же разогрев имеет место и в летние месяцы. Так что, похоже, человек, с его тягой к сжиганию всего, что горит, пока еще мелковат, чтобы влиять на долгосрочные климатические тренды.
Зимняя и летняя волатильность
Протестируем еще одну гипотезу: может быть, на нынешний год пришелся максимум какого-нибудь более короткого цикла колебаний погоды? На графике 1 видна определенная цикличность в движении температур с периодом около десяти лет, которая становится особенно явной, если отфильтровать высокочастотные «шумы». Скажем, очень размашистый цикл колебаний температур виден в 1930–1940-е годы с уникально холодными 1933-м и особенно 1941–1942 годами. Так и тянет объяснить этими перепадами пресловутый голодомор 1932–1933 годов (европейскую часть СССР летом 1932 года залили холодные дожди, и на колхозных полях вместо хлеба вырос в основном сорняк), а также «успехи» немцев под Москвой и Сталинградом.
Однако помесячный график 2 свидетельствует, что колебания и циклы в движении температур отме