Чтобы продемонстрировать свою правоту и прозрачность, Росавтодор на прошлой неделе пригласил журналистов на вертолетную прогулку до Твери над строящейся магистралью. Корреспонденты «РР» посмотрели на поле боя сначала сверху, глазами дорожников, потом снизу, глазами экологов, и вынесли из увиденного твердое убеждение: «Все козлы».
Итак, аттракцион невиданной открытости начинается. Вылетаем из Внуково-3. Аэропорт не для всех, обслуживает только випов. В ожидании вертолета листаем меню в местном баре. Среди разнообразной пищи богов находим подобие общечеловеческой еды: гречневая каша с белыми грибами, порция — 970 рублей.
Сразу после взлета становится ясно, что «инструмент прозрачности» из вертолета хреновый. Разговаривать на борту практически невозможно из-за шума винтов, а половина иллюминаторов выходит на спасательные баллоны для аварийного приводнения. Когда ощущение слепоглухонемоты кажется уже фатальным, первый зампред правления Росавтодора Сергей Кельбах из кабины пилотов по громкой связи радует:
— Справа по борту Химкинский лес.
Журналисты, прижав лица к стеклу, кое-как различают просеку, разрезающую лесной массив на части. Сверху она не кажется такой уж апокалиптически широкой. Впрочем, поднимись мы еще выше, не заметили бы ее вовсе — в таких вещах все зависит от высоты положения смотрящего.
Едва речь заходит о «Чириковой и компании», руки Кельбаха начинают нервно мять друг друга, лицо покрывается красными пятнами, голос срывается:
— Мы готовы с ними сотрудничать!!! — Чиновник пытается перекричать вертолетный гул, но есть ощущение, что в более спокойной обстановке он говорил бы на эту тему не намного тише. — Специально создали при нашей компании общественный комитет по экологическому контролю!!! Туда вошли ведущие ученые, мы предложили Чириковой тоже войти!!! Но она сказала «нет»!!!
— Чем объяснила?
— Ничем! Нет смысла, говорит. Потому что все мы, оказывается, коррупционеры.
— А другие экологические организации?
— Гринпис и Фонд дикой природы тоже отказались, объяснив, что они с Чириковой договорились по всем позициям в переговорах выступать консолидированно.
Кто-то из журналистов залезает в твиттер. Мы летим всего ничего, а там уже два поста по нашу душу: первый сообщает, что активисты-экологи на земле по пути следования вертолета развернули транспарант с надписью «РосавтоВор», второй — что мы нарушили воздушное пространство Завидовского нацпарка. Кельбах раздраженно объясняет, что у нацпарка никакого воздушного пространства нет и быть не может.
«Чирикова и компания» тем временем снизу отвечают ему взаимностью. Накануне нашего вылета клинские экологи провели перед зданием Мособлдумы пикет. В тонированных окнах учреждения отражался плакат с надписью: «Руки прочь от парка Завидово!» Депутаты старались побыстрее пройти мимо пикетчиков — их в кабинетах ждут важные дела, а тут всякие с вопросами пристают.
Наконец долетаем до Завидово. Для одних это место, где охотится президент, для других — природный комплекс, охраняемый государством. По мнению зеленых, законное основание для прокладки трассы по территории парка может быть только одно — отсутствие вариантов объезда. Формально альтернатива у Росавтодора есть: трасса могла бы пройти через деревню Вельмогово, которая граничит с национальным парком, но этот вариант заведомо неприемлем — ради него пришлось бы снести около пятидесяти домов, то есть практически уничтожить населенный пункт. Местные жители оказались заложниками: либо они, либо деревья.
— На хер мне не нужна эта дорога! — возмущается жительница Вельмогово.
— Возможно, вам выплатят достойную компенсацию за дом?
— На хер мне не нужны их деньги!
Позиция жителей однозначна, единодушна и расходится лишь в стилистике изложения. Впрочем, если государство все-таки победит и уничтожены будут не дома, а деревья, для Вельмогово это
будет слабым утешением: трасса пройдет всего в пятистах метрах от деревни, которая окажется зажата между старой Ленинградкой, новой Ленинградкой и вонючим стекольным заводом. Но это все же лучше, чем снос дома.
Активист движения «ЭкоОборона» Николай Козлов уверен, что второй вариант плана дороги, через Вельмогово, сделан для отвода глаз: дескать, мы предложили, но люди-то важнее деревьев, поэтому возвращаемся к первому.
Что же касается юридической казуистики, то тут сам черт ногу сломит. Экологи утверждают, что даже сам факт планирования прокладки дороги через национальный парк уже является покушением на совершение преступления. Проектировщики отвечают, что на карте трасса проложена не по нацпарку, а по особоохраняемой зоне президентского комплекса «Завидово». И с ФСО, дескать, уже есть договоренность: спорный кусок вскоре лишится этого статуса. И даже готов на этот счет документ с красивым названием «Указ президента о внесении изменений в указ президента». И, как метафорически выразился Кельбах, уже залиты чернила в ручку главы государства.
На самом деле юридический спор на эту тему заведомо тупиковый. За многие годы с учетом высокого статуса объекта вокруг него накопилось столько нормативной базы, что вырулить на кристально чистую юридическую правоту решительно невозможно, и выход из тупика лишь один — садиться за стол и договариваться.
Но договариваться никто не хочет. Всем нравится воевать. Это прикольнее.
Со стороны все происходящее напоминает игру в старшей группе детского сада. Удивительно, что сами участники конфликта не замечают смехотворности происходящего. Но они страстно увлечены. Это игра в благородство и в то же время — на поражение. Одни скрепя сердце соглашаются, что скоростная трасса до Питера все-таки необходима, другие выучили, что такое «эндемики». Но на деле и те и другие совершенно не готовы и, главное, не способны к диалогу. А ведь трасса длинная, спорных объектов на ней хватит до двадцать второго века, а добираться из Петербурга в Москву не по-радищевски хотелось бы уже в двадцать первом, желательно в первой половине.
Вертолетное путешествие заканчивается в ресторане «Чехов» в самом центре Москвы. Джинсы и толстовки журналистов в здешних пафосных интерьерах смотрятся вызывающе. Но не беда. Еще немного, всего два-три аперитива, и проблема открытости перед обществом будет решена.
Фото: Иван Буранов/Коммерсант; Сергей Савостьянов для «РР»