Удивительно, как влиятельны на Северном Кавказе экологи — такое ощущение осталось от опубликованного в прошлом номере интервью с гендиректором владикавказского завода «Электроцинк». Первое впечатление, однако, усложняется — и становится ясно, что тут дело как минимум не в одной экологии. Более того, не может быть, чтобы наиболее остро экологический вопрос стоял именно в экономически почти нетронутых кавказских республиках. А если судить по активности защитников природы, главный экономический фронт страны пролегает где-то в Северной Осетии.
История с «Электроцинком» на деле поражает любого наблюдателя из более благополучного в экономическом отношении региона, чем Северная Осетия. Можно ли представить себе промышленный город Волгоград, митингующий за закрытие своих химических и металлургических предприятий? Или Таганрог с его «Тагметом», «Красным котельщиком» и другими предприятиями, которые вполне могли бы сойти за вредные? А вот в регионе, где работает лишь два крупных налогоплательщика (именно столько предприятий представляет территорию в списке крупнейших компаний СКФО), подобная ситуация оказывается возможной. И без разрешения этого парадокса, безусловно, имеющего прямое отношение к инвестиционной привлекательности региона, вести дела на Северном Кавказе будет очень сложно.
Что же это за общественность, по заявкам которой на предприятии за семь лет проведено 350 проверок? Надо ли говорить, что такой влиятельной общественности по всей России днём с огнём не сыскать — хочется даже поздравить республику с успешным построением гражданского общества в отдельно взятом регионе. Но на деле-то ясно, что такая результативность прессинга, переходящего в травлю, возможна лишь при гласной или негласной поддержке во властных кругах.
Безусловно, «Электроцинк» подставился — формальным поводом для травли стал сбой при наладке оборудования, после которого на Владикавказ пошло облако тумана. Дальше уже никто ничего слышать не хотел. Ни того, что предприятие признало вину и наказало виновных, ни того, что степень опасности была сильно преувеличена, ни того, что вообще-то за восемь лет объём вредных выбросов сокращён втрое, ни того, что столько денег в модернизацию предприятия лет двадцать никто не вкладывал, ни того, что все остальные в республике и не думают вкладывать столько же. Вопрос в этой ситуации один — на чьей стороне в этой ситуации должны быть власти? Этот вопрос, по сути, во многом определяет инвестиционную привлекательность территории.
В прошлом году мы писали об экологическом конфликте в городе Миллерово Ростовской области. Там на нового инвестора «общественность» решила повесить запущенные проблемы в сфере водоснабжения. Суть таких ситуаций почти всегда кроется в действиях местных властей, которым по разным причинам конфликт выгоднее — возможностью назначить виноватого и ничего больше не делать. А там предприятие само предлагало сценарий решения экологической проблемы — и не могло добиться отклика. Конечно, за этой ситуацией можно различить и закамуфлированное вымогательство. Вот наш собеседник из «Электроцинка» приводит типовую фразу, которую ему приходится слышать: зачем вы работаете, если прибыли почти не получаете? В целом это вопрос, логичный в устах людей, желающих поучаствовать в дележе прибыли. А поскольку крупных предприятий в округе достаточно мало, то на лучшие из них стоит очередь из разного рода неслучайных людей со связями, грозящих проверками. А если вспомнить, что в прошлом году Заур Зеушев, гендиректор успешного карачаево-черкесского предприятия «Кавказцемент», входящего в федеральную группу «Евроцемент», был убит снайпером — хорошо, если только проверками. По одной из версий, в том деле, кстати, фигурирует человек, который хотел хорошую должность на предприятии. Видимо, не простой смертный, если хотел. К «Кавказцементу» тоже была масса претензий по экологии — но о ней здесь надо говорить чуть ли не в последнюю очередь. Безусловно, и от «Электроцинка» тоже чего-то хотят — сомневаюсь, что это очередь потенциальных инвесторов, которые соревнуются в масштабах инвестиционной программы.
Руководство Северной Осетии, конечно, знает цену «Электроцинку», но этого мало, раз проверок было столько, сколько было. Экономическая политика только тогда оказывается эффективной, когда по одним правилам играет вся вертикаль чиновничьего корпуса — от первого лица до рядовых служащих в муниципалитетах. И когда эта вертикаль в регионе начинает работать, под неё подстраиваются представители федеральных ведомств. И наоборот: если её нет, эти ведомства могут позволять себе непотребства — ибо сдерживающего фактора нет, никто не накажет. И самое главное — его же потом невозможно скрыть. Вместо историй успеха, которые, как говорят официальные лица, так нужны Северному Кавказу, появляются истории, которые, мягко говоря, способны отпугнуть местной спецификой — ибо обойтись она может дорого.
Первейшая задача властей в СКФО — создать условия для того, чтобы достойно работающий бизнес не боялся показаться на свет божий, чтобы он не пытался вести себя дома так, как будто его не существует. Да, деньги тишину любят — но это когда они есть. А у республик их нет — значит, нужно продвигать свой бизнес всеми способами, чтобы его зауважали, чтобы его примеры вдохновили. И начинать во многом надо с «общественности» своих регионов, привыкшей, похоже, наживаться не на трудах, а на конфликтах. Очевидно же, что «Электроцинку» были нужны и нужны сегодня союзники в диалоге с «общественностью», которая ничего не хочет слышать. Лозунг «Закрыть “Электроцинк”» в некотором смысле сродни лозунгу «Путин, уйди» — это лозунг людей, оторвавшихся от реальности. Бедность — вот это реальная проблема. До проблем экологии большинству территорий ещё надо дорасти — здесь пока среда угрожает человеку гораздо больше, нежели он ей. И миссия власти, которая ставит перед собой задачу повышать инвестиционную привлекательность территории, — защитить бизнес от угрожающей среды, из которой являются безымянные посланцы, прикрывающиеся порой словом «экология».