На прошлой неделе Россия стала 187-й страной мира, присоединившейся к Парижскому соглашению (ПС) по климату 2015 года. Как известно, соглашение носит рамочный характер и не накладывает немедленных внешних обязательств или обременений на нашу страну. В то же время вступление в «клуб» ПС — это не просто символический жест. Возвращаясь в глобальный климатический мейнстрим (после выхода в 2012 году из Киотского протокола), мы демонстрируем приверженность его заявленным целям и включаемся в процесс уточнения национальной стратегии и выработки международных механизмов по их достижению.
Надо понимать, что международная климатическая повестка сегодня предельно накалена. Это не умилительная история про рыбок и бабочек. Некоторые ученые именуют нынешнюю фазу взлета изменчивости климата Земли (это не только потепление, но и изменение режима осадков, ветровых нагрузок, сдвиги во взаимодействии атмосферы с океаном и т. д.) не иначе, как истерикой климата. Не будет большим преувеличением сказать, что все большая часть человечества, в свою очередь, впадает в истерику по поводу климата. Клинические признаки коллективного сумасшествия налицо. Никакие доводы разума, как-то недоказанность преимущественно антропогенного характера увеличения климатической изменчивости, существенно большая важность других общечеловеческих проблем (борьба с бедностью и голодом, обеспечение достойных рабочих мест и устойчивого экономического роста, снижение неравенства, борьба за чистый воздух, наконец) не принимаются во внимание.
И понятно почему: за высокими целями избавления планеты от перегрева стоят вполне конкретные интересы корпораций и государств в глобальной конкуренции на хайповых рынках возобновляемой энергетики. В более широком контексте политический истеблишмент Европы увидел в климатической истории хорошую возможность улучшить свои позиции в долгосрочном экономическом соревновании с США. «Будучи менее ресурсодостаточной и менее наукоемкой экономикой по сравнению с Америкой, Европа решила, разыграв карту “зеленого” развития, подтянуться по обоим этим параметрам одновременно, — говорил в интервью нашему журналу академик Борис Порфирьев, директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, один из ведущих в нашей стране специалистов по экономическим аспектам воздействия климата. — А затем, продвигая идею низкоуглеродной экономики как всеобщего блага, попытаться ослабить своих глобальных конкурентов» (подробнее см. «Низкоуглеродный тупик», «Эксперт» № 50 за 2018 год).
Одновременно усиливается тенденция делегитимизации традиционной энергетики, обсуждается даже механизм введения так называемых углеродных пошлин (trans-border tax) на трансграничные поставки не только ископаемого топлива (нефти, угля, газа), но и продукции, имеющей значительный «углеродный след», то есть произведенной с использованием ископаемого топлива, — этакие вторичные углеродные санкции.
Так что мы оказались «в ринге» смешанных единоборств, где идет борьба без правил или, в лучшем (?) случае, по пра