«Декамерон», снискавший его автору репутацию сластолюбивого писателя, многократно переиздавался в СССР. Один только том в «Библиотеке всемирной литературы», изданной трехсоттысячным тиражом, чего стоит. Там — образцовый перевод Николая Любимова. Но первым полный перевод «Декамерона» на русский язык сделал Александр Веселовский. Новое издание «Декамерона» — дань его трудам, которые он совершил по случаю: получил заказ от издателя Петра Кончаловского на редактуру, но изначальный текст был столь низкого качества, что перевод пришлось выполнять заново от начала до конца. Книге было суждено появиться на свет в двух вариантах: один — цензурированный, второй — нет. Издатель решил пренебречь цензурными препонами и сделал сто экземпляров «Декамерона» без цензурных вмешательств, которые по оформлению не отличались от тех, где содержался текст, одобренный цензорами, — лишнее свидетельство того, насколько ослаблено было влияние цензоров в конце XIX века. Уловка издателя была замечена читателями книги и подвергнута остракизму в медиа тех времен. Она же создала серьезные трудности филологам будущего в поиске экземпляра с полным переводом. Его отыскали только в 1994 году.
Исследователи догадываются, что Петр Кончаловский сам пытался переводить «Декамерон», скорее всего, именно он был автором текста, который он отправлял на редактуру Веселовскому. Перипетии его семейной жизни могли бы вполне вписаться в качестве одного из сюжетов Джованни Боккаччо. Он женился на женщине своего круга. У них родился сын, и это был не кто иной, как будущий художник Петр Кончаловский, будущий зять Василия Сурикова и предок братьев Михалковых-Кончаловских, Андрея и Никиты. По приезду в Петербург в их доме появилась молодая женщина из простой семьи, которая была принята в дом в качестве прислуги, но, видимо, атмосфера была столь дружественной и эмоциональной, что с этой девушкой у издателя случился роман, так что и жена, и девушка, принятая в дом прислугой, рожали от него детей поочередно, и жили мирно и счастливо. И та жена Кончаловского, с которой он был венчан в церкви, не делала разницы между одними детьми и другими.
Любой издатель выпускает книгу не только ради читателей, но и ради самого себя: ради того, чтобы материализовать литературную реальность, которая близка ему по духу. Выбор в пользу Боккаччо не был очевиден: слишком фривольное содержание, слишком много нападок на служителей церкви — как раз то, что оправдывало издание классика в Советском Союзе. В этом случае «Декамерон» служил в качестве идеологического оружия в непрекращающейся борьбе с церковью. В конце XIX века публикация «Декамерона» — скорее вызов. Хотя при внимательном прочтении можно убедиться в том, что Боккаччо не столько изобличает нравы служителей церкви, сколько описывает окружающую его реальность, не приукрашивая, а делая ее максимально узнаваемой.
Боккаччо уже заполучил славу зачинателя едва ли не всей европейской художественной литературы в том виде, в каком мы читаем ее сейчас. Но не только ее. Он еще