Элиз Доджсон руководит международным отделом лондонского The Royal Court Theatre, последние шестьдесят лет делающего ставку на современную драматургию и открывшего миру Джона Осборна, Марка Равенхилла, Дункана Макмиллана, Мартина Макдонаха, Сару Кейн. Она объездила семь десятков стран и провела там тысячи семинаров для молодых драматургов. В России впервые побывала семнадцать лет назад. Ее новый визит связан с серией публичных дискуссий, в том числе с Александром Зельдовичем о драматургии Сары Кейн, поставившим в Электротеатре Станиславский спектакль «Психоз» по пьесе Кейн «4.48 Психоз».
— Как вы оцениваете состояние современной драматургии? Много ли сейчас людей, которые в состоянии говорить на языке сценических образов?
— Мне кажется, что у современных авторов по всему миру есть страстное желание писать именно пьесы. Причем они стремятся создавать пьесы-высказывания, которые были бы востребованы публикой, и это производит на меня очень большое впечатление. В некоторых странах нет театральной традиции, способной поддержать их стремление высказаться, поэтому количество поставленных по современным пьесам спектаклей может очень разниться. В Москве в аэропорту меня встречала как раз драматург (речь идет о Людмиле Зайцевой. – «Эксперт»), и я видела, насколько она полна энтузиазма. Она только что выиграла какой-то конкурс. Ее пьесу прочел Том Стоппард, и она была счастлива этим. И таких драматургов я встречаю везде, куда бы ни приехала. Они заинтересованы тем, что делают. Им очень важны пьесы, которые они пишут.
— Что заставляет современных людей становиться драматургами? Что ими движет?
— Тот факт, что твое творение может ожить у тебя на глазах. Что это живое искусство, оказывающее большое влияние на зрителя. Оно начинено магией, которая способна изменять жизнь людей. При этом очень важно, чтобы у драматурга был хороший слух на разговорную речь. Я знаю много прекрасных писателей и поэтов, не обладающих таким слухом, из-за чего они не могут писать пьесы. Это особый дар.
— Как отличить хорошую пьесу от плохой?
— Мне нужно услышать какой-то неожиданный, ни на что не похожий голос. В Royal Court мы, бывает, получаем в какой-то момент сразу очень много пьес и обнаруживаем, что все они похожи. Пьеса должна быть содержательной — быть «о чем-то» и обладать достаточной смысловой глубиной, чтобы проникнуть в вашу эмоциональную сферу. Когда вы читаете пьесу молодого автора, то вряд ли будете видеть эту глубину на протяжении всей пьесы, вы встретите ее только в какой-то момент.
— Сколько драматургу нужно написать плохих пьес, прежде чем у него получится что-то заслуживающее внимания?
— Иногда в самой первой пьесе может быть что-то особенное, к чему потом чаще всего не получается вернуться: молодые писатели в первую пьесу вкладывают все, что у них есть. Никаких правил относительно того, сколько нужно времени, чтобы стать драматургом, не существует. Но если человек способен упорно двигаться к своей цели, он рано или поздно станет драматургом. Для нас в Royal Cou