Суини Тодд — вырвавшийся на свободу персонаж мюзикла «Призрак оперы». Либретто Хью Уиллера перекликается с сюжетной темой романа Гастона Леру «Призрак оперы», который через несколько лет после премьеры «Суини» на Бродвее лег в основу популярнейшего мюзикла всех времен и народов и продолжает историю жизни одного из самых известных в истории человечества социальных изгоев. Но в этом случае мы имеем дело не с произволом природы, обезобразившей внешность музыкального гения («Призрак оперы»), а с социальным злом, проявившимся в действиях судьи, засудившего брадобрея, ради того чтобы заполучить его жену. Когда брадобрей возвращается в родной город, то обнаруживает, что все тот же судья имеет виды уже на его дочь. Первое убийство он совершает под давлением обстоятельств: его узнали. А дальше все происходит само собой. Убийства следуют одно за другим. Цирюльня находится в том же здании, что и кондитерская лавка, и естественным образом возникает идея пустить человеческое мясо в дело — на пироги. И вот что удивительно: Суини Тодд при этом продолжает выглядеть жертвой, которую общество обрекло на преступление.

Тодд собирается отомстить судье, но на это как раз рука и не поднимается, зато он продолжает резать всех остальных — с какого-то момента уже не ради мести, а чтобы обеспечивать работу пирожковой. Сходство с главным героем «Призрака в опере» усиливает накладной грим, обезображивающий лицо Суини Тодда. Драматургическая игра построена так, что сквозь этот суровый внешний облик, отягощенный неблагополучной репутацией, начинает просвечивать его нежный и ранимый внутренний мир. Суини Тодд не просто убийца, дошедший до крайней степени насилия над человеческой природой, он обличает общественные пороки. Он побывал в аду британских застенков, вырвался оттуда, но ад не остался в прошлом, а пришел сюда вместе с ним. Он никого не заставляет есть человеческое мясо, люди сами покупают пирожки миссис Ловетт, напарницы Суини, и получают удовольствие, поглощая их.

Если в «Призраке оперы» убийств не так уж и много, то в «Суини» они поставлены на поток. Этот аттракцион режиссер Алексей Франдетти обставляет вспышками красного света и резким лязгающим звуком. Суини Тодд вместе со своей бритвой превращается в машину для убийства. Но сам он себя считает орудием праведного гнева: он пришел мстить и делает это так, как ему позволяет судьба. Тодд не чувствует за собой вины. Он продолжает питать самые нежные чувства к своей дочери. Из его уст в ее адрес звучит одна из самых красивых в мюзикле арий. Автор мюзикла Стивен Сондхайм рисует картину любви на фоне кромешного насилия, плавно переходящего в каннибализм. Каким-то странным образом он смешивает эмоциональные ингредиенты так, что герои мюзикла не вызывают ни отвращения, ни даже раздражения, и зритель, сидя почти вплотную к сцене, скорее сочувствует кровавому брадобрею. Мы в очередной раз можем наблюдать силу обаяния зла. В который раз оказывается, чтобы испытывать к нему сочувствие, достаточно направить его на борьбу с другим