Для драматического театра постановка спектакля без слов — это всегда вызов, даже если он может себе позволить для какого-то отдельного проекта собрать эксклюзивный состав с привлечением из других театров артистов, обладающих навыком воплощения пластических форм на сцене. Это еще и вызов зрителям, привыкшим, что актеры говорят с ними на языке слов, и они вовсе не обязательно придут в восторг, если те начнут танцевать или петь. Но можно посмотреть на эту ситуацию и по-другому: это в любом случае новый опыт, который способен существенно повлиять на движение театра в целом в ту или иную сторону. И возможно, «Калигула» как раз тот самый случай. Его поставил родоначальник направления «новая пластическая драма» Сергей Землянский, который приступил к освоению этого жанра еще пять лет назад на сцене Театра имени Пушкина, поставив «Даму с камелиями» и «Жанну Д’Арк», а также на сцене Театра имени Ермоловой, где увидели свет его спектакли «Демон» и «Ревизор».

Еще раньше Землянский был танцовщиком в екатеринбургском театре «Провинциальные танцы». Затем перешел, уже в качестве хореографа, в театр SounDrama, который стал колыбелью сразу нескольких сценических жанров, в том числе новой пластической драмы. Это не танец каким мы привыкли его видеть, но в таких спектаклях всегда есть элементы танца. Сам Землянский определяет для себя этот жанр как спектакль в стиле wordless — без слов. В его рамках актеры могут перемещаться по сцене — так, как мы привыкли это видеть в драматических спектаклях, но в какой-то момент их жесты становятся подчеркнуто выразительными. В них появляются ритмичность и плавность — и тут же исчезают. На протяжении всего действия звучит музыка, и это сближает новую пластическую драму с балетом, но это формальное сходство, не более того.

Землянский бежит от искусственной пластики, он пытается разглядеть красоту в естественных движениях. Это почти реализм, к которому Землянский прибегает ровно в той мере, чтобы появилась возможность рассказать сюжет более сложный, нежели принято в балетных спектаклях, где в сценическом действе доминирует танец. И если в них и совершается движение от условности к реализму, то танец остается обязательным элементом, без которого балет немыслим. Землянский резко рвет с этой традицией и, похоже, без всякого сожаления. В «Калигуле» мы как раз можем видеть, насколько этот разрыв радикален.

Спектакль наполнен движениями человеческих тел, не прекращающимися ни на секунду. Но помимо этого на зрителя воздействуют свет, декорации, костюмы. Каждая сцена построена по законам живописи. Создатель костюмов и сценографии Максим Обрезков великолепно владеет этим языком.

Музыку к спектаклю написал Павел Акимкин, тоже выходец из театра SounDrama. И это еще один рискованный ход. Всегда велик соблазн привлечь аудиторию уже известными произведениями популярных авторов. Но Землянский и здесь бескомпромиссен. Музыка Павла Акимкина — это образец отречения композитора от собственного «я». Он создает музыкальный ряд, который работает только