Острый и быстрый кризис в российско-турецких отношениях, вызванный инцидентом с российским бомбардировщиком Су-24, и столь же стремительное их восстановление летом 2016 года, особенно после попытки военного переворота в июле, стали важным фактором не только для российской внешней политики. Эти события отразились и на частном бизнесе, и на интересах сотен тысяч простых граждан. В наиболее острый момент российско-турецкого кризиса, в феврале 2016-го, некоторые средства массовой информации не исключали даже прямого военного столкновения. В России до сих пор сохраняется острый дефицит качественной экспертизы в отношении Турции, связи с которой давно превзошли по своему значению, к примеру, российско-французские отношения. Новая книга московского Центра анализа стратегий и технологий позволяет гораздо лучше разобраться в турецкой политике в сфере обороны и безопасности, без чего невозможно понять, куда движется Турция и чего от нее ожидать.
Особую ценность книге придает детальное исследование трансформации системы политического контроля над турецкой армией и военно-гражданских отношений в целом после неудачной попытки военного переворота в июле 2016 года против президента Тайипа Реджепа Эрдогана. После этой попытки, которая была воспринята очень болезненно широкими слоями населения из-за большого количества жертв от рук военных (в новейшей турецкой истории такого не было) произошло перераспределение ключевых полномочий в сфере безопасности, сопровождавшееся грандиозной чисткой. К началу ноября 2016-го были закрыты все турецкие военные учебные заведения, а около десяти тысяч военных, имевших какой-либо чин (среди них насчитывалось примерно три тысячи офицеров), были изгнаны из армии по подозрению в членстве в организации FETO проповедника Фетхуллаха Гюлена. Вместе с 16 423 военными курсантами, отношения с турецкими вооруженными силами прекратили 22 088 человек (при этом в турецкой армии служит всего 39 000 офицеров и 97 000 унтер-офицеров) — масштабы чистки вполне соответствуют репрессиям в Красной Армии в 1937–1938 годах.
Начальник Генштаба лишился своей фактической неподотчетности и значительной части полномочий по руководству видами вооруженных сил, и, видимо, будет подчинен президенту, как уже подчинены администрации президента командования армии, флота и ВВС. В книге отмечается, что это произошло в условиях, когда после окончания холодной войны, характеризовавшейся подчиненностью целям НАТО, «турецкая элита не смогла накопить достаточно гибкого и зрелого интеллектуального потенциала, которого требовало быстро меняющееся геополитическое равновесие». Все это еще не раз приведет к колебаниям турецкой внешней и оборонной политики. При этом установление контроля над армией президента Эрдогана нельзя назвать демократическим процессом, считают авторы книги: «…В Китае армия, контролируемая коммунистической партией, находится под строгим гражданским контролем, но можно ли оценить, насколько демократичен в Китае этот контроль?»
Оборонная промышленность Турц