Петербургский театр им. В.Ф. Комиссаржевской празднует свое 75-летие. Здесь искала новые формы в искусстве Вера Комиссаржевская, родился Городской (Блокадный) театр, построил «театр-дом» и вел разговор с властью режиссер Рубен Агамирзян. О том, как удалось сохранить традиции и в то же время идти в ногу со временем, рассказали художественный руководитель Виктор Новиков и директор театра Вадим Зайцев.
– Театр – большой и сложный организм. Театр им. В.Ф. Комиссаржевской часто называют «театром-домом». Насколько важно сохранять эту атмосферу?
Виктор Новиков: – Это и очень важно, и очень тяжело. Я никогда не ставил спектакли, не был режиссером. При Агамирзяне был завлитом. Когда Рубена Сергеевича не стало, труппа избрала меня художественным руководителем. 1990-е – непростые времена, денег не хватало ни на что. Тем не менее, мы выдержали во многом благодаря той семейной атмосфере, которую кропотливо создавали. В это время мне показалось плодотворным приглашать в театр на постановки режиссеров разных эстетических направлений.
Если актеры соглашаются играть с разными режиссерами в кино, значит, они смогут работать с разными режиссерами и в драматическом театре. Нашим актерам удалось поработать с такими мастерами, как Владимир Воробьев, Вениамин Смехов, Михаил Козаков, Владислав Пази, Александр Морфов, Александр Белинский. При этом было необходимо сохранить «театр-дом». Наша труппа всегда работает слаженно. Кроме того, я не терплю и не допускаю унижения личности: неважно, машинист ли это сцены, актер или художник, потому что уверен: только уважением и любовью можно достичь результатов. Другое дело, что судить о качестве наших спектаклей будет в конечном итоге зритель. Хороший спектакль может жить долго. Некоторым нашим постановкам уже более десяти лет.
Вадим Зайцев: – Любой истинный театр, как живой организм, имеет душу. И она уникальна. Театр состоит из творческих личностей, занимающихся художественным исследованием жизни. Моя же работа прагматична: я занимаюсь не «душой», а «телом» театра, и здесь, как вы понимаете, работа строится прежде всего на умении договариваться о конкретных цифрах, конкретных величинах, сроках. Качество моей работы зависит от способности правильно организовывать процессы.
– Расскажите о вашем видении театра сегодня…
Виктор Новиков: – О цензуре. В прошлые времена спектакли, поставленные на императорской сцене, должны были получить разрешение цензурного комитета. А в частном театре можно было ставить все без этого разрешения. Вера Комиссаржевская была и владелицей, и актрисой собственного театра. Тем не менее, цензурный комитет имел право без предупреждения прийти и запретить спектакль. Сегодня, с одной стороны, свободы больше. С другой – государство старается сделать цензурой общественность или другими методами опорочить имя того или иного художника.
Если говорить об интенсивности работы: в императорских театрах давали премьеру каждую пятницу, сейчас средства выделяются только на один спектакль в сезон. Конечно, нам помогают друзья, но это не решает проблему, и вопрос о спонсорстве и меценатстве остается насущным.
Влияние Интернета на нашу жизнь сегодня огромно. Конечно, это повлияло на театр и на его суть. Люди практически перестали читать книги. Информационный спам в сети дурманит молодые головы. Поэтому каждая премьера для нас – большая ответственность перед зрителями. Театр должен быть заразительным, и мы ставим спектакли про людей и для людей, вызывая зрителя на открытую эмоцию. Поднимать вопрос о нравственности, говорить о человечности очень важно. Поэтому, когда мы играем ту или иную пьесу, хочется, чтобы нас услышали и нам поверили.
Вадим Зайцев: – Объект искусства театра – живой человек, а спрос на спектакли определяет качество постановки. В свою очередь качество постановки зависит и от технического оснащения спектакля. Вводить какие-то цифровые технологии на сцену необходимо. Сейчас мы работаем над большим проектом по техническому переоборудованию сценического пространства. Без этого нам не обойтись, это требование времени. Современные цифровые технологии в театре не блажь, а условие его актуализации. Это уже часть эстетики. Зритель хочет видеть современный спектакль, он не прощает убогости зрелища.
Два очень неглупых человека – Герман Греф и Алексей Кудрин – «подставили» русский театр, прировняв нашу деятельность к услугам. Применительно к театру это, мягко говоря, не совсем правильно. Действительно, мы продаем билеты и приглашаем зрителей, но ведь это лишь вершина айсберга. Огромная часть работы состоит в творческом исследовании современности, а это – вещь достаточно затратная. Как показывает история, настоящее искусство никогда не было дешевым. Государство пытается либо «отмолчаться», либо не соглашается с этой идеей. К примеру, всем известно, что хороший спортсмен (скажем, футболист) обходится государству дорого, потому как он уникален. С моей точки зрения, искусство, театральное и не только, также состоит из уникальных творческих личностей. Бесплатно такие личности искусством заниматься не станут. Поэтому ни для кого не секрет, что сейчас идет процесс деградации актерской профессии: приходят безвольные люди, не умеющие слушать, слышать, влиять на какие-то жизненные аспекты, они как бы «закрываются» этой профессией. Мне, как зрителю, общаться с такими артистами неинтересно.
– Вы часто участвуете в различных зарубежных конкурсах. Как считаете, что можно перенять у западных коллег в плане обеспечения эффективной работы театра?
Вадим Зайцев: – У западных коллег другие системы финансирования. Если бы госрегулирование нашей деятельности не носило столь исключительный характер, можно было бы сотрудничать и получать поддержку от тех компаний, предприятий и бизнесменов, которые заинтересованы в формировании творческой жизни города. Правильнее, когда финансирование искусства уходит в общество, которое готово вкладывать деньги в те или иные зрелищные мероприятия по своему усмотрению. Но для этого необходимо часть рычагов управления передать обществу, к чему государство не совсем готово. А что касается русской актерской школы, у нас богатейший опыт, традиции, наработки: нам есть что предложить миру. По русской актерской школе учатся и в Голливуде.
– Сейчас все говорят о цифровизации бизнеса. Не боитесь ли вы того, что в будущем человека заменят роботы и театр уйдет на второй план?
Виктор Новиков: – Чувства невозможно спрогнозировать до тех пор, пока компьютеры не будут мыслить. Но ведь роботы не чувствуют боли… Театр трансформируется во что-то другое тогда, когда человек перестанет бояться за жизнь другого. Это будет уже другое общество, другие «песни». В наше время нет необходимости о чем-то долго рассуждать, когда можно обмениваться информацией моментально. Но тем ценнее должно быть живое восприятие. Конечно, театры стали меняться, а вместе с ними и зритель. Сегодня очень сложно собрать тысячный зал: все меньше настоящих артистов, все больше фальшивых звезд...
Вадим Зайцев: – Если настанет момент, когда общение с роботом кто-то из людей предпочтет общению с живым человеком, тогда, может быть, на сцену и выйдут роботы. Я в этом очень сомневаюсь. Основой театра является некая игра, в которой участвуют и артисты, и зрители, именно поэтому театр пережил предрекаемую смерть, когда зарождались сначала кинематограф, затем – телевидение, сегодня – Интернет. Сейчас с любого мобильного устройства можно купить билет. Это удобно. Но технические новинки не убили театр. Что касается попыток вывести театр в онлайн – это может просто стать отдельным искусством, которое составит конкуренцию кинематографу. Но это уже совсем другая история...
