Смерть Олега Табакова, случившаяся буквально в дни фестиваля, накрыла его своей тенью. Всего год назад он стоял на сцене Театра имени Станиславского и Немировича-Данченко и говорил речь по случаю присуждения ему «Золотой маски» за выдающийся вклад в развитие театрального искусства. Он говорил дольше, чем полагается, но кто же знал, что это его прощальная речь и следующая церемония раздачи наград «Золотой маски» будет проходить в «мире без Табакова»? В этом году у него тоже был повод прийти на церемонию награждения: спектакль по «Дракону» Евгения Шварца, в котором он сыграл свою последнюю роль — роль бургомистра, номинирован в категории «Драматический спектакль большой формы». Финальная церемония не просто символизирует единство русского театрального пространства (оно является таковым в физическом смысле) — подобных концентрации и разнообразия театральных актеров и режиссеров ни в какой другой день и ни в каком другом месте просто не может быть. В прошлом году Олег Табаков эту концентрацию многократно усилил — в последний раз.

Вторая тень, накрывшая не только фестиваль, но и театральное сообщество в целом, — дело «Седьмой студии», созданной Кириллом Серебренниковым, одним из немногих русских театральных режиссеров с мировым именем. «Седьмая студия» была не просто проектом, который получал от государства деньги и поставлял публике некую сумму зрелищ. Этот проект был призван произвести структурную революцию в русском театральном пространстве. Он должен был принести в русский театр невиданную доселе идеологическую и организационную свободу, в театр, который в его прежнем и нынешнем виде плоть от плоти социалистического государства — та его часть, которая сумела выжить в принципиально новой общественно-политической ситуации. Энергия, с которой Серебренников взялся за решение такой задачи, сокрушила казавшуюся непробиваемой стену. «Седьмая студия» и кристаллизовавший ее опыт «Гоголь-центр» изменили русский театральный мир: как способ существования на сцене, так и способ восприятия всего происходящего на ней и вокруг нее. Атака Следственного комитета РФ на создателей «Седьмой студии» и последовавший за ней арест самого Серебренникова (в этом деле он, безусловно, центральная фигура с точки зрения драматургии) вписываются в архетипический сюжет о Прометее, который вопреки воле высших сил принес людям огонь и вне зависимости от последствий содеянного должен понести за это наказание. И тем не менее в нынешнем сезоне Серебренников номинирован в номинации «Лучшая работа режиссера» сразу в двух жанровых категориях: «Драматический спектакль большой формы» («Ахматова. Поэма без героя», «Гоголь-центр») и «Опера» («Чаадский», «Геликон-опера») — редчайший, возможно единственный в истории фестиваля случай.

Никогда прежде в России и нигде в мире не работало одновременно так много по-настоящему выдающихся режиссеров. Со всеми ее огрехами, неповоротливостью, консерватизмом, система русских государственных репертуарных театров продолжает оставаться для них полем для наи