Он сумел создать один из самых ярких на отечественной рок-сцене образов, влившись в плеяду выдающихся рок-музыкантов еще в первой половине восьмидесятых, и таким образом оказался в эпицентре всех наиболее значимых событий в момент наивысшего расцвета отечественной рок-музыки. Работая на сцене уже тридцать пять лет и не обладая при этом какой-либо профессиональной подготовкой, он сумел выйти за рамки исключительно танцевальных представлений и найти себя — в том числе в кино. За последнее время сыграл главные роли в двух фильмах: «Я тоже хочу» (2011) режиссера Алексея Балабанова и «Настя» (2017) Константина Богомолова.

Накануне выступления группы «АукцЫон» на фестивале «Усадьба Jazz», которое состоится 2 июня в Москве в Архангельском на сцене «Партер» (второе пройдет 21 июля в Екатеринбурге в усадьбе Харитоновых — Расторгуевых), «Эксперт» поговорил с Олегом Гаркушей о составляющих его творческой судьбы.

— Как вы сами для себя определяете свою роль в группе «АукцЫон»?

— Я по сей день шоумен и фронтмен группы, хотя сейчас «АукцЫон» не является шоу-группой. По-прежнему что-то вытворяю на сцене, только уже иначе, чем раньше. Но и то, что играет «АукцЫон», нельзя назвать шоу-музыкой — она с трудом поддается определению. Мы что-то играем. Мое появление в группе было спонтанным. Сейчас уже никто не помнит, как я появился в ней: ни я, ни Федоров, ни другие ребята. Как-то появился. И все, что делаю, с самого начала и до сегодняшнего дня, на девяносто девять процентов импровизация. Я показываю музыку: движением, мимикой, пластикой, криками, бренчалками, звенчалками и так далее. Но все это сделано не специально — изначально оно не продумано. Не так, как обычно делается в проекте: ты это играешь, ты — это, ты будешь стоять там синенький или еще какого-то цвета, неважно. У нас такого не было. Поэтому что происходит, то и происходит.

Я никогда не старался выделяться: быть главнее Федорова или других ребят. Получилось так, как получилось.

— Что значит «показывать музыку»? Как вы это делаете?

— До «АукцЫона» я занимался дискотеками, был диск-жокеем. И когда ставил музыку, спускался в зал и танцевал вместе со всеми. Меня все время в хорошем смысле трясло. Видимо, такое шоуменство изначально было заложено во мне. Когда появился в группе, я просто продолжил то, что уже делал раньше. Это не придумано.

— Вы ведь выступаете и с другими музыкантами? Чем такие выступления отличаются от выступлений с группой «АукцЫон»?

— У меня много проектов. В том числе творческие вечера, где я один читаю стихи и отвечаю на вопросы. Есть вариант, когда я читаю стихи под музыку Сергея Летова — музыканта, брата Егора Летова. Это импровизация: он играет что хочет, я читаю что хочу. Часто веду различные фестивали. Я нестандартный ведущий. Когда выступают группы, которые я знаю и люблю, всегда спрашиваю у них разрешения: можно ли потанцевать. Практически все разрешают — чтобы мне было повеселее. Соответственно там другая эстетика: под «Браво» это твист, под «Крематорий» что-то другое, под Кип