Соломон Волков — музыковед, эмигрировавший в США из России еще в середине семидесятых и обосновавшийся в Нью-Йорке. По его собственному признанию, он редко покидает пределы Манхэттена и делает это без особой охоты. Тем не менее в его лице Россия заполучила одного из самых ярких историков русской культуры, прежде всего музыкальной, хотя одна из самых известных в России его книг представляет собой разговор с поэтом — «Диалоги с Иосифом Бродским». Популярность этой книги придала особый статус Волкову как собеседнику. Именно он был выбран для последнего телевизионного интервью с Евгением Евтушенко. Он говорил с Владимиром Спиваковым и с Валерием Гергиевым. Это собеседник номер один в мире русской культуры и особенно в музыкальной ее части, весьма осведомленный и тонко чувствующий все подводные течения и нюансы. Разговор с ним сразу становится статусным.
Волков и в самом деле искусный собеседник. Его разговоры с Александром Генисом на радио «Свобода», в которых они уже на протяжении многих лет обсуждают культурные события в Нью-Йорке, — образец интеллектуальной беседы.
Владение разговорным жанром чувствуется и в книгах, которые Соломон Волков пишет в жанре монолога. Он рассказывает истории из жизни музыкантов и политиков так, будто сам был их свидетелем, — эта разговорная интонация как раз подкупает в его книге и вызывает доверие, мы автоматически предполагаем, что имеем дело с осведомленным собеседником, который все видел и знает, как было на самом деле. Волков опирается на многочисленные мемуары, в которые он внимательно вчитывался и сумел извлечь из них информацию, показывающую общеизвестных героев иногда с неожиданной стороны. Это его видение, которое сформировалось в ходе многочисленных бесед с реальными культурными героями. Из них он мог почерпнуть логику мышления людей, которые оказываются в центре культурных процессов. Отсюда его убедительность.
Книга Волкова о Большом написана как вербализация главного культурного мифа России, который существует в самых разных проявлениях и глубоко проник в сознание самых разных людей по всему миру. Волков наблюдает этапы его становления и называет тех, кто приложил к этому наибольшие усилия. Прежде всего это директора театра, которые взяли на себя основной груз столь ответственной ноши: Верстовский, Теляковский, Голованов. За их спинами всегда — незримо или, наоборот, более чем заметно — стоит фигура правителя. Едва ли не основные симпатии автора адресованы Николаю I как царю, при котором Большой приобрел тот вид, в котором просуществовал по меньшей мере до 1991 года. По степени внимания к Большому театру, который император сделал одним из инструментов репрезентации государственной власти, с Николаем I смог сравнится только Сталин, каким-то шестым чувством осознавший важность театра как во внутренней, так и внешней политике.
По-настоящему таковым Большой стал, скорее, уже в хрущевские и брежневские времена, когда его артисты начали выезжать на гастроли и поражать западную публику совершенством исполнения и х