Элизия (от лат. ēlīsiō «выдавливание», «выталкивание») в лингвистике — отпадение звука (гласного, согласного или слога) в слове или фразе с целью облегчения произношения для говорящего. Иногда звуки могут быть опущены с целью улучшения благозвучия.
Википедия
Элизий или Элисий, Элизиум (лат. Elysium) — в античной мифологии часть загробного мира, где царит вечная весна и где избранные герои проводят дни без печали и забот. Противопоставляется Тартару.
Википедия
В конструктивистском здании Музея русского импрессионизма экспозиционное пространство перекроено под проект всемирно признанного мастера, чье творчество благодаря размашистой подчеркнуто небрежной манере и характерным потекам жидкой краски проще всего характеризовать как экспрессионистское, хотя я и не уверен, что сам художник с таким определением согласился бы.
Выставка, курируемая Данило Эккером, бывшим директором римского музея современного искусства МАСRО, занимает четыре этажа, которыми поделена на своего рода смысловые слои: от античных руин и символистских осколков (включая невероятно крупные фрукты и голову юноши, вроде бы как с ископаемой мозаики, но с очками, сдвинутыми на лоб) в подземном зале, внутри которого построен еще один зал, подземно-картонный; через обрывки (вернее, обломки, обрывки обоев на этих обломках запечатлены прозрачной темперой) смутных воспоминаний о подобии советского коммунального быта; к заоблачным высотам столь же классицистического праздника в городе-саде, увядшем, не успев расцвести, с вырванными из контекста фигурами героев — Горького, фоном которому простерся осыпающийся одноименный город, воина, вроде бы как из центрального метро, но со шпееровского размаха громоздкими, лопающимися от избытка величия, куполами позади; с отдельно взятыми высоченными дверями (это даже не объекты, а, пожалуй, именно скульптура) в промежутке — и выше, к еще более заоблачному пантеону, где представлены не самые последние, а следовательно, настоявшиеся, совсем настоящие московские пейзажи, и там тоже много скульптур, собранных легкой рукой мастера из всего, что подвернулось, которые, впрочем, можно принять за архитектурные химеры бумажных архитекторов, но можно также угадать в них эскизы проектов безумных надгробий каким-нибудь героям художникам.
Валерий Кошляков родился и вырос в насквозь советском, напрочь лишенном какой-либо античности городке Сальске, занимался рисованием в изостудии ДК железнодорожников, затем закончил Ростовское художественное училище им. Грекова, после чего оказался участником вполне героического товарищества «Искусство или смерть». Теперь вынужден жить в Париже, потому что «дети там в школу пошли, и московская квартира оказалась вся забита работами». Он мечтает о том, как постмодернизм будет повержен и растает как дурной сон, и на его месте расцветет пышными самыми разными цветами настоящая живопись, которая, по сути, вечна, но, к сожалению, оказалась толком никому не нужна.