447 млрд рублей — такую цифру озвучил президент Дмитрий Медведев на заседании совета по реализации приоритетных нацпроектов. Вся эта внушительная — на первый взгляд — сумма будет направлена на строительство доступного жилья, что в свете последних событий официально рассматривается в качестве основной антикризисной меры. Не далее как в мае на эту же тему высказывался и премьер Владимир Путин, пообещав полтриллиона рублей на развитие малоэтажного домостроения. Вроде бы наверху прекрасно понимают ситуацию и достаточно правильно расставляют приоритеты. Однако есть резонные опасения, что финансовые вливания в строительный сектор сами по себе не приведут к желаемому результату.
Мнимая величина
Обещание первых руководителей выделить полтриллиона рублей на реализацию нацпроекта «Доступное жилье» может показаться достаточно щедрым жестом — но только в сравнении с предыдущими суммами. Сама по себе цифра не столь впечатляющая — в среднем по 6 млрд на один регион. Если брать СФО, то по сравнению с 2008 годом эта цифра вырастет в два с лишним раза (в 2008 году бюджетное финансирование нацпроекта в Сибири исчислялось в 28,6 млрд рублей). Ощутимая прогрессия имеется, однако похожая тенденция просматривалась и ранее — в 2007 году эта цифра была в полтора раза меньше, чем год назад. Разумеется, повышенное внимание властей к строительству доступного жилья нельзя не оценить положительно, но в то же время выделяемый ими на эти цели денежный ресурс в масштабах всей страны вряд ли выглядит внушительно. Данная цифра, например, сопоставима с бюджетом одной лишь олимпийской стройки в Сочи, где доля государственного финансирования, как мы знаем, весьма велика.
Нелишним будет напомнить, что в соседнем Китае бюджетные затраты на инфраструктурные проекты, напрямую связанные со строительством, исчисляются сотнями миллиардов долларов. Неудивительно, что темпы строительства в этой стране четырехкратно превосходят российские показатели. Если же брать Россию, то, как справедливо отмечают многие аналитики, государство совершенно устранилось от осуществления градостроительных функций, и ничего, похожего на китайский опыт, у нас не наблюдается уже в течение двух десятилетий. Только на фоне длительной отстраненности государства от выполнения своих обязанностей озвученные полтриллиона рублей преподносятся в качестве астрономической суммы. Самое интересное, что несколько лет назад по линии Стабфонда в американские ипотечные компании было направлено 100 млрд долларов. По нынешнему курсу — это более трех триллионов рублей, то есть в шесть раз (!) больше, чем планируется выделить теперь на весь нацпроект. При этом федеральное руководство не скрывает своих опасений насчет того, что как минимум 30% этой суммы будет элементарно разворовано. Как передают информационные агентства, даже сам президент не уверен в том, что выделенные деньги будут потрачены эффективно. И дело тут не только в количестве. Корень проблемы зарыт гораздо глубже, откуда и проистекают все опасения насчет неэффективности затрат.
Телега впереди лошади
К глубокому сожалению, сам принцип государственного финансирования социально важных программ у нас весьма порочен. Он не отражает ни четкой стратегической линии высшего руководства страны, ни видения конечных результатов, ни согласованности действий, ни ответственности за возможные решения. По сути дела, это есть банальный дележ изымаемой ренты между федеральной властью и региональными элитами, в силу чего выделяемые бюджетные средства не вписываются ни в какую официально утвержденную структуру расходов. Отсюда такое «философское» отношение центра к предполагаемому хищению выделенных средств. Региональные руководители, по большому счету, не несут никакой ответственности за потраченные деньги, поскольку, с одной стороны, конечный результат не осмыслен даже в вышестоящих инстанциях, а с другой — сама ответственность чиновников за реализацию социальных программ и проектов не формализована и не закреплена нормативно.
В этом смысле нацпроект «Доступное жилье» выступает в качестве наиболее красноречивого примера. Если целью приоритетного проекта является именно «доступное жилье», то данное понятие должно найти четкое определение в соответствующих нормативных документах, в рамках которых регламентируются осуществляемые для этой цели затраты. Ничего подобного до сих пор не сделано. Чиновники все еще отчитываются отвлеченными «квадратными метрами», с которыми индекс доступности никак не увязан (мало того, как раз с момента реализации нацпроекта цены на недвижимость стремительно пошли вверх). Оперировать в данном случае ценовыми параметрами (30 тыс. рублей за «квадрат») совершенно нелогично, поскольку стоимость жилья определяется рыночным путем, а не устанавливается административно. Такое понятие, как «экономкласс», также ничего не прибавляет, поскольку отражает сугубо потребительские характеристики жилья, не говоря ничего об условиях возведения, а тем более — о доле государственного участия в этом процессе.
В действительности же ничего принципиально нового изобретать не нужно. Сфера ответственности чиновников, курирующих строительство доступного жилья, должна заключаться не в наращивании абстрактных квадратных метров, а в создании функционирующих поселений, наделенных всей необходимой инфраструктурой, удобных для проживания людей и полностью заселенных гражданами. Иначе говоря, государству необходимо вернуться к выполнению градостроительных функций, к территориальной планировке, к решению вопроса землеотвода, созданию транспортных и инженерных коммуникаций, строительству школ, больниц и детских садов. К сожалению, представители власти очень хорошо освоили тезисы относительно строительных инноваций, однако не торопятся предоставить необходимый фундамент для их полноценного, цивилизованного осуществления. Причина, судя по всему, только одна: реальное (а не декларативное) решение проблемы потребует от руководителей реальной же работы на данном направлении, а значит — более серьезного финансирования и настоящей ответственности за результат.