Попытка построить посреди Санкт-Петербурга островок Дубая, кажется, терпит крах. Вокруг «Охта-центра» падает снаряд за снарядом, скандал следует за скандалом, конфуз за конфузом.
На митинг против незаконного строительства вышли тысячи петербуржцев, за — ровно три человека.
За Питер без башни поднялось даже смиренное Министерство культуры. В итоге проект «Охта-центра» направлен в Главгосэкспертизу, а губернатор Валентина Матвиенко имеет бледный вид.
Втянутые в охтинское сражение деятели культуры тоже сто раз пожалели о том, что подписали «письмо сорока двух» в поддержку стройки века. Окончательно потускнел имидж Михаила Боярского, Александра Розенбаума, Людмилы Сенчиной. Еще более грустно выглядят те подписанты, которые теперь «уходят огородами» — как только государство стало проявлять признаки симпатии к противникам «Охта-центра». Актриса Ольга Волкова уже заявила, что ее не так поняли: да, она была за небоскреб, но не в центре Питера, а в «каком-нибудь некрасивом районе». С шоуменом Дмитрием Нагиевым и певицей Татьяной Булановой все еще веселей: одним журналистам они говорят, что за, другим — что против, причем «за» звучит в дружественных «Газпрому» изданиях, а «против» — во всех остальных.
Наконец, в минувший уик-энд на башню ополчилось государственное ТВ. Все, кто смотрел итоговые новости на «Первом», уже в курсе, что «Газпром-творенье» теперь в том же списке чудовищ, что и американская система ПРО, мировой терроризм и «свиной» грипп. А ведь подобными акцентами ТВ не разбрасывается: если в воскресенье показывают большое расследование про Черкизон, значит, в пятницу его закроют.
Если это случится, поверженный «Охта-центр», безусловно, станет крупнейшей за минувшее десятилетие победой гражданского общества. И я бы этому даже порадовался. Но что-то мешает.
Три номера назад «РР» публиковал большой материал о том, как и что строить в России. Шла речь и о газпромовской башне. Мы попытались понять обе стороны: и тех, кто, повинуясь логике прибыли, строит, и тех, кто, следуя голосу совести, протестует. И выяснили одну печальную вещь: все знают, как нельзя, но никто не понимает, как можно и нужно.
«Почему ты против башни?» — «Потому что она разрушает облик уникального города». — «А как надо строить, чтобы уникальный город не сгнил вместе со своей уникальностью, а архитектурно развивался?» В ответ либо тишина, либо произносимые шепотом признания, что башня на самом деле не так уж и плоха, можно было бы ее и принять, но «не из этих рук» — не из кремлевских лап «Газпрома».
Мне очень не нравится, что наше общество становится резко континентальным. Общественные деятели перестают признавать середину. Мы либо уходим в партизаны, начинаем исповедовать догматическое отрицание всего, что происходит в стране, либо впадаем в розовосопельное одобрение — хоть за деньги, хоть за страх. Обе крайности разрушительны. Один путь закончится уже знакомым «Так жить нельзя!», другой — не менее знакомым «Жить стало лучше, жить стало веселей».
Но как сделать так, чтобы гражданское общество перекочевало с краев в центр общественной жизни? Я не знаю. Да, я не знаю! Я вообще много чего не знаю и хочу услышать мнение других. Подозреваю, что именно с этого «я не знаю» и начинается возвращение в середину. Именно после этих слов люди закрывают рот и начинают слышать других.