Я сама честный человек, и я верила им на слово. — На лице Валентины Калининой растерянность и непонимание. Девятнадцать лет она работает участковым педиатром, последние двенадцать — в детской поликлинике № 145 Южного округа Москвы. А теперь каждый день проверяет почтовый ящик — нет ли повестки в суд, который выселит ее из квартиры. И все из-за того, что однажды поверила на слово чиновникам московского Департамента здравоохранения. И не она одна.
В 1999 году в столичной мэрии придумали, как решить сразу две проблемы: уменьшить очередь на жилье и заманить врачей на работу в районы-новостройки на юге Москвы. Ведь желающих просто так ехать в необжитые места и месить строительную грязь не было. Вот и поманили врачей хорошими квартирами. Все бы ничего, да только предложили им не обычные ордера, а договоры субаренды, которые не дают права приватизировать квартиру, рассчитаны на пять лет и никто не обязан их продлевать. Многих тогда это насторожило. Та же Валентина жила в пятиэтажке под снос, к тому же была очередницей, в общем, так или иначе вот-вот должна была получить новую квартиру, которую смогла бы приватизировать. А тут выписываться из старой, пусть маленькой, квартиры, сниматься с очереди… Но чиновники департамента нашли способ убеждения.
— В договорах это записано не было, но на словах нам пообещали, что через пять лет мы сможем оформить эти квартиры по договору социального найма, а такие уже можно приватизировать, — рассказывает Валентина Борисовна. — Я посмотрела на ту красоту, что нам предлагали, и согласилась…
И другие врачи поверили. Не один, не два — 90 человек.
Прошло пять лет. Договор субаренды закончился, его автоматически продлили, но про договор социального найма уже никто не вспоминал.
— А в 2008 году истек срок второго договора субаренды, и нам начали говорить, что эта квартира никогда не будет нашей. — В коридоре поликлиники плачут дети, и у самой Калининой глаза на мокром месте. — Нам начали говорить: «Ну и что, что вы здесь прописаны? Регистрация еще не дает вам права на квартиру». И дали на подпись договор по найму служебного помещения, который не имеет никакого отношения к договору социального найма. А в нем сказано: «Настоящий договор прекращается в связи с прекращением трудовых отношений, со смертью нанимателя… В таком случае наниматели и члены семьи должны покинуть жилое помещение без предоставления другого жилого помещения».
Подписывать такой договор Валентина отказалась, как и большинство ее товарищей по несчастью. Тогда их и начали выселять через суд. Кому-то при выселении предлагают переехать в общежитие и прописаться там, большинству же отказников не дают и такого жилья.
— Прихожу домой, а соседка передает решение суда, в котором говорится, что в течение трех дней я должна выехать из квартиры, — рассказывает главный врач стоматологической поликлиники № 6 Валерия Шошина. — Я попала в больницу на нервной почве. Дочь выселили, она к другу переехала, а мое выселение приостановили на время болезни…
— И куда же вы теперь?
— В поликлинику, наверное, вон в ту комнату, — показывает Валерия на скромную комнату отдыха в собственном кабинете: диван, журнальный столик — вот и вся меблировка.
У ее подчиненного, заведующего отделением Павла Попова, ситуация и того хуже: двое несовершеннолетних детей, суд со дня на день оставит их без прописки.
— И они будут иметь право забрать их в детдом: жить-то им негде, — Павел Иванович старается говорить спокойно, но это у него не получается.
В госпитале для ветеранов войн № 2 воюют с чиновниками 83 семьи. Все они отказались подписывать договоры найма служебного помещения. Все судятся.
— Мне тридцать пять, — говорит одна из врачей, — а я не могу родить второго ребенка. Понимаете? Потому что я не знаю, что будет со мной завтра.
— У нас сегодня модно писать про чиновников всякие плохие вещи. Но мне бы хотелось, чтобы вы поняли: мы хотим найти точку соприкосновения с этими людьми. — Начальник управления ЮВАО Департамента по жилищной политике Москвы Максим Макаров принимает нас приветливо, старается расположить к себе. Он всего месяц на своей должности и, конечно, ничего об обещаниях своих предшественников не знает.
— Кому они поверили? Конкретно — кто им это говорил? — обращается он к своему заместителю, видимо, старожилу департамента, но тот пожимает плечами. — Это было прописано в договорах? Нет. А мы опираемся на бумаги. Ни в одном договоре не было прописано, что эти квартиры перейдут к ним. Также не было прописано, что это их квартиры. А мы все делаем по закону.
По закону же выходит так. В 2005 году поменялся Жилищный кодекс, в 2008-м вышло постановление правительства Москвы № 711, где черным по белому написано: нельзя заключать договор социального найма, если люди не стоят в очереди на улучшение жилищных условий. А врачи не стоят, 12 лет назад они из этой очереди ушли, получив хорошие квартиры. И сейчас они остаются и без квартир, и без очереди.
Максим Макаров знает выход из ситуации: пусть врачи подписывают договоры служебного найма, то есть откажутся от любых прав на квартиры, снова становятся очередниками, а уж потом они с Департаментом здравоохранения решат, с кем подписывать договоры социального найма, а с кем нет.
— И Шошину, и Попова мы лично приглашали сюда, тихо, спокойно объясняли им ситуацию, предлагали подписать договоры. Но они не хотят. Ну, если мы в чем-то не правы, пусть ситуацию разрешит наш независимый суд.
Валерии Шошиной, говорим мы им, осталось три года до пенсии. Она боится, что за три года Департамент здравоохранения вместе с Департаментом жилищной политики ничего не решат, договор социального найма с ней не подпишут, ее отправят на пенсию — и, значит, на улицу.
Пусть не боится, отвечают нам чиновники, за три года можно и в очередь вернуться, и бумаги собрать, чтобы получить новую квартиру. В постановлении № 711 описаны условия, по которым очередник может оформить договор социального найма: стаж работы более десяти лет, инвалидность, многодетная семья… Вроде все сходится, и все наши собеседники должны получить квартиры, но… «Конечно, ни мы, ни Департамент здравоохранения, пока не рассмотрим вопрос, не можем дать никаких гарантий, будет ли достаточно тех или иных условий для перехода квартиры в собственность», — объясняет нам Макаров.
И я понимаю, почему сопротивляются врачи. Для них повторяется ситуация двенадцатилетней давности. «Мы обещаем рассмотреть ваш вопрос», — говорят им сейчас. А сменится начальник управления — и что ответит им новый? «Иван Иванович, разве мы кому-то что-то обещали?» Этой или
похожей фразы боятся врачи.
— Поверьте, у меня душа болит за каждого выселяемого на улицу, чисто по-человечески, — уверяет нас Максим Макаров. — Но мы ищем пути решения исключительно в рамках правового поля.
15 февраля, уже после того как мы подписали этот номер в печать, у врачей было назначено несколько судебных процессов. Скорее всего, появилось еще несколько семей, которые со дня на день получат судебное решение: освободить квартиру в течение трех дней.