Интересное наблюдение: какой темой мы бы ни занимались, неизбежно упираемся в следующую проблему — общество оказывается «еще не готовым». Например, для возрождения региональной авиации недостаточно лишь обновить весь авиапарк и восстановить сеть аэродромов, ведь люди попросту отвыкли летать на самолетах между соседними городами (см. «Небо для маленьких» в «Эксперте-Сибирь» № 38 за 2011 год). То же получается и с доходными домами.
Подавляющее большинство населения по-прежнему живет в рамках советского представления об успешной жизни, блестяще показанного в оскароносной саге «Москва слезам не верит»: квартира, машина и дача. Этот неискоренимый «совок» в мозгах явно доказывают и исследования социологов, и данные рынка. Уменьшившись во время кризиса в разы, количество сделок по покупке квартир, в том числе при помощи ипотеки, уже практически восстановилось и приблизилось к докризисному показателю. Несмотря на явную нестабильность экономики и предвкушение рецессии, которые частично признали и в Минэкономразвития, население вновь стремится к своему идеалу счастья и, не задумываясь о кабальных условиях кредитования, скупает квадратные метры.
Конечно, можно согласиться с классиками экономической теории. И признать, что стремление россиян к обладанию собственным жильем напрямую связано с окружающей материальной средой. «Сначала — экономика, потом — политика». С этой точки зрения объяснить желание людей от Калининграда до Владивостока жить в своей квартире (а равно и явную непопулярность доходных домов среди населения) можно нестабильной экономикой. Ведь обладание какой-никакой гарантией стабильности в виде личной недвижимости и объясняет нежелание граждан связываться с арендой.
С другой стороны, в конце XIX-го – начале ХХ столетия, когда доходные дома в России переживали свой «золотой век» (арендовали жилье до 95% всех служащих Петербурга), ситуация с экономикой была не стабильнее. Тем не менее система доходных домов работала как часы. Первые этажи занимали магазины и рестораны, вторые и третьи отводились для богатых арендаторов, а наверху и на чердаках, в квартирках от 15 до 30 квадратных метров, жили студенты и простые служащие. Образ доходных домов того времени стал одним из символов литературы — скажем, именно в арендном жилье разворачивались истории всех произведений Федора Достоевского. Снимал квартиру на Фонтанке и Александр Пушкин. Самые же знаменитые квартиросъемщики — Шерлок Холмс и доктор Ватсон, жившие в просторной квартире на Бейкер-стрит в Лондоне.
За счет массовости удавалось достигать и высоких показателей прибыли — около 8–9% годовых. А сбор с такой недвижимости составлял в столице до четверти городской казны. Поэтому следует признать, что доходные дома — это категория скорее не экономическая (вопросы со снижением стоимости строительства и сокращением сроков окупаемости, поднапрягшись, при помощи государственной поддержки решить можно), а социальная. Как только общество будет готово к тому, чтобы ценность собственной квартиры поменять на ценности мобильности — тогда и проекты доходных домов станут не только красивыми «бантиками» на региональном строительном рынке, но вполне привычными элементами общей стилистики жизни.
Готовить общество, несомненно, нужно. Современная экономика нуждается в мобильных кадрах. В условиях информатизации общества, усиления роли межрегионального обмена в развитии экономики на повестке дня неизбежно появится вопрос о людях нового типа. Они и сформируют потребность в доходных домах. Не замечать появления целых отраслей нового типа в Сибири, пусть и в небольших масштабах, в «проростках», уже нельзя. Это значит, что идеология людей неизбежно должна измениться уже в ближайшем будущем.