Петербургская группа компаний «КрашMаш» позиционирует себя как инициатора внедрения ранее не применявшихся на территории России и стран СНГ передовых технологий сноса зданий и переработки стройматериалов. О том, что побуждает демонтажников быть инновационными и мыслить экологично, «Эксперту С-З» рассказал управляющий директор «КрашМаша» Александр Васильев.
– Насколько отличается российский подход к демонтажу зданий от западного? Мы сильно отстаем в этом вопросе?
– Классический способ демонтажа отечественные компании уже переняли: техника, технологии, квалификация людей – все сопоставимо с европейскими. В качестве выполняемых работ особой разницы нет, разве что в предпочтениях – в Европе чаще сооружения сносят с помощью взрыва. Различия начинаются на этапе утилизации отходов.
В большинстве стран Европы под утилизацией подразумевают повторное использование до 98% получаемых при демонтаже продуктов. Это и кирпич, и железобетон, и дерево, и пластик, и стекло. В России в переработку пускают в среднем не более трети стройматериалов. Не хватает опыта, оборудования, культуры. В Москве и Петербурге положение лучше: исторически сложилось так, что все крупные российские демонтажные компании сосредоточены здесь и все современные технологии внедряются в первую очередь в этих регионах. Сегодня кирпич и железобетон в Москве перерабатываются в обязательном порядке, повторно используется 80-85% стройматериалов. В Петербурге – порядка 70%.
– Каков показатель вторичного использования стройматериалов у вас?
– Примерно 90%. Оставшиеся 10% – дерево, пластик, стекло, пластмасса. Их пока особо некому перерабатывать. Когда мы начинали семь лет назад, аналогичная ситуация была с кирпичом и железобетоном – в России не существовало даже нормативной базы под их переработку. Пришлось выстраивать цепочку из действующих регламентов и нормативов, которая позволила перерабатывать отходы в щебень. Под дерево, пластик, стекло, пластмассу пока таких цепочек не выстроено. Есть одиночные компании, занимающиеся переработкой этих продуктов, но технологии довольно дорогостоящие, рынок сбыта пока не сформировался, так что заказчику проще вывезти отходы на свалку.
– Почему вы сами не выстраиваете эти цепочки для дерева и пластика, как когда-то для железобетона?
– Мы пробуем. Инвестируем в освоение технологий переработки дерева. К примеру, когда демонтировали здания на Московской-Товарной, дешевле было вывезти все дерево за город и захоронить. Но мы искали различные варианты его вторичного использования, в итоге прямо на объекте переработали дерево в щепу, которую отправили в Выборг и Финляндию. Это на 10-15% дороже, чем «вывезти и забыть». Но нам не нравятся огромные полигоны под городом, мы хотим найти такие технологии, которые будут разумны по цене и обеспечат грамотное обращение с отходами.
– Исходя из вашего опыта (вы ведь сносили здания бывшего Института прикладной химии – ГИПХа), загрязнение бывших промышленных территорий сильно затрудняет цивилизованную переработку отходов?
– Теоретически разница невелика. Обеззараживание продуктов демонтажа для захоронения и для дальнейшей переработки – сопоставимые затраты. Проблема скорее может заключаться в низком экологическом самосознании заказчика. Пока для многих приоритетен вопрос цены: главное – дешевизна. И безразлично, что его «грязные» кирпич и бетон раскидают по лесам. Но экологическое законодательство ужесточается, и это нам на руку: зачастую штрафы за негативное воздействие на окружающую среду таковы, что выгоднее очистить и переработать отходы.
Вторая проблема – инфраструктура для очистки стройматериалов. Она развита в Москве и Петербурге, а на периферии ее нет. Но мы не боимся химических, биологических, бактериологических заражений: умеем их диагностировать, выбирать оптимальные методики нейтрализации и проводить очистку. Для очистки от тех же нефтепродуктов есть около 25 технологий.
– Если петербургские демонтажники владеют современными технологиями, почему при сносе зданий в зоне плотной исторической застройки часто идут трещинами соседние дома?
– Нам приходится конкурировать с не очень квалифицированными компаниями, но для большинства заказчиков стоимость работ часто становится решающим фактором при выборе подрядчика. При таком подходе не уделяется должное внимание усилению фундаментов соседних зданий, нарушаются технологии демонтажа.
Случайные компании, берущиеся за снос, об этих нюансах не догадываются, но выигрывают конкурсы у профессионалов, предлагая демпинговые цены. Мы из-за этого часто отказываемся от участия в тендерах на демонтаж небольших зданий. Сразу предупреждаем, что не сможем предложить цену ниже разумного. Но компании, которые давно и много строят на расчищаемых территориях, входят в пул наших постоянных клиентов.
– Почему вы стали активнее работать в регионах?
– Штат наших специалистов и парк техники «заточены» под сложные, большие проекты. В последнее время действительно пришлось столкнуться со снижением спроса на подобные услуги в Петербурге, однако нельзя сказать, что они совсем не требуются. В этом году, например, мы завершили работы по демонтажу ГИПХа для возведения на его месте жилого комплекса «Набережная Европы», на финальной стадии – подготовка территории бывшего завода «Знамя труда» под строительство «Септем сити». Начинаем работы с «СПб Реновация».
Что касается других городов, то в отличие от Петербурга, где конкуренция очень высокая, а стоимость работ ниже, чем где-либо, там рынок только зарождается, есть много интересных проектов. Мы уже работаем в Москве и Московской области, Мурманске, Томске, Ярославле, Нижегородской области, Уфе – в общей сложности ведем 12 площадок. В основном занимаемся сносом индустриальных объектов. Исходя из реалий местного рынка, часто предлагаем цену в несколько раз ниже, чем планирует заказчик. Просто потому, что владеем такими технологиями демонтажа, о которых не во всех регионах еще слышали.
Санкт-Петербург