Недавно в Европе сменились главы правительств двух государств — Греции и Италии. Как это отразится на ситуации в Европе в дальнейшем, насколько финансовый сектор еврозоны готов ко второй волне кризиса, рассказывает председатель совета директоров банка «Интеза» Антонио Фалико.
— Позволит ли смена премьеров в Греции и Италии оздоровить бюджетную политику в этих странах? Смогут ли новые правительства проводить заявленные непопулярные реформы?
— Я считаю, что смена правительства как в Греции, так и в Италии (а ситуацию в Италии я, конечно, знаю лучше) — это положительный сдвиг. И в Греции, и в Италии новые премьеры в прошлом работали в составе Еврокомиссии. Премьер Монти — признанный в мире экономист, его поддерживают МВФ и ЕК. По последним исследованиям общественного мнения, его поддерживает 60 процентов населения Италии. Но, конечно, нужно еще посмотреть, что он будет делать. Потому что чудес не бывает, наверняка начнутся непопулярные меры, например, значительное повышение тех налогов, которые взимаются с источника потребления, то есть НДС. Экономике очень нужны структурные реформы, которые бы обеспечили хоть какой-нибудь экономический рост. Сейчас в Италии высочайший долг и очень слабый экономический рост. Сочетание этих двух элементов может привести к краху экономики. И поэтому Монти придется действовать в двух направлениях, чтобы достичь положительного результата. Это очень сложная задача, но она не невозможная.
— Дополнительное налоговое бремя будет возложено на итальянский бизнес или же на физлиц?
— Это коснется и частных лиц, и бизнеса. Другой важный момент — чтобы мы все платили налоги. Вы знаете, что в Италии уровень долговой нагрузки очень высокий. Люди в Италии, которые имеют годовой доход более 100 тысяч евро, платят около 43 процентов подоходного налога, а предприятия платят с дохода около 50 процентов. Обычно, когда налоги высокие, и уклонение от налогов активное. И эту задачу придется виртуозно решать г-ну Монти — заставить всех платить налоги.
— Не приведет ли повышение налоговой нагрузки к социальным взрывам, как это, к примеру, было в Греции?
— Я считаю, что нет, в Италии маловероятно такое развитие событий. Налоговое бремя переходит на потребителей, но, скорее всего, это не повлечет за собой социальный взрыв. Такая опасность существует по причине сокращения пенсий. Для того чтобы сократить расходы на пенсии, у государства есть две возможности: первая — повышение пенсионного возраста; вторая — сокращение пенсий. Сейчас действует так называемая ретрибутивная пенсионная система, а должны мы перейти к так называемой контртрибутивной пенсионной системе — то есть получать пенсию человек должен в том объеме, в котором выплачивал пенсионные взносы. Сейчас не так, сейчас у нас пенсия рассчитывается исходя из средней суммы заработка за последние десять лет до выхода на пенсию. Если рассчитывать по такой схеме, то возможна ситуация, при которой я за 30 лет стажа уплатил взносов на миллион евро, но претендую на пенсию, которая обойдется государству в два миллиона, — получается огромный дисбаланс, и это большая проблема. Наши профсоюзы не будут довольны такими переменами.
Еще одно направление сокращения расходов — на политику. У нас в Италии четыре уровня государственного представительства: депутаты в национальном парламенте, а также на региональном, областном и муниципальном уровнях. И возможно, это излишне — слишком переполненная политическая система. У нас — абсурдное количество — больше тысячи сенаторов и депутатов. Зарплата итальянского депутата в три раза больше зарплаты европейского. То есть придется приложить руку к тому, чтобы облегчить этот участок. Ведь наши депутаты пожизненно получают депутатскую зарплату, даже если работали только четыре года.
— А какая зарплата у итальянского парламентария?
— Средняя цифра — около 25 тысяч евро в месяц. А когда депутат уходит на пенсию, то продолжает получать ту же сумму.
— Как, вы считаете, отразится на фондовых рынках списание греческого долга?
— Волнения на рынках проистекают не только из-за проблем с греческим госдолгом, но и от ситуации с долгом Италии, Франции, Германии. На днях состоялась встреча президентов Саркози, Меркель и премьера Монти. Эта встреча, по моему мнению, была неудачной: ни по каким вопросам не удалось договориться. Ни о роли Европейского центрального банка, ни по общей позиции по выпуску еврооблигаций, которые заместят суверенные бонды. Г-жа Меркель по идеологическим соображениям против такого развития событий. Вот это больше всего и беспокоит в настоящее время. Недавно были выпущены немецкие облигации, к которым не было интереса, их не удалось продать в полном объеме.
— Да, практически только половину.
— Это очень плохой знак. Это означает, что нет доверия не только к Греции, но и к Франции и Германии. Если Европа не сможет гармонизировать свою политику (промышленную, налоговую и так далее), то будущее представляется мне в черных красках. Значительная роль возлагается на Европейский стабилизационный фонд — но он не использует в достаточной степени все свои возможности. А почему? Потому что нет согласия между семнадцатью государствами, которые формируют этот фонд, и в этом трагедия. Мы находимся в Европейском союзе, где не действуют общие правила. Поэтому сама по себе греческая проблема может быть даже не столь острой, но в контексте несогласованности она становится очень острой.
— Не секрет, что большинство экспертов считают греческий дефолт практически неизбежным. Как вы оцениваете такую возможность в Италии?
— Я убежден в обратном. Считаю, что не будет никакого официального дефолта Греции и, конечно, не может быть его в Италии. Фактически в Греции, как мы говорим, пилотируемый дефолт имеет место. Но этот долг не такой огромный. А вот в Италии долг как раз огромный, и ситуация с итальянским долгом может подставить под удар евро. Именно поэтому нельзя даже подумать о дефолте, инструменты для его недопущения есть. Так, до сих пор Европейский центральный банк приобретал суверенные облигации в весьма незначительных объемах. Тогда как, скажем, ФРС США на 57 процентов свой портфель формирует из долговых бумаг других стран. И Банк Англии практически на 80 процентов формирует свой портфель из гособлигаций. А у Центробанка Европы только 20 процентов долговых бумаг иностранных государств. ЕЦБ — это сильный институт. Кроме него у нас есть еще Стабилизационный фонд, который, по сути, не используется сейчас.
— Доходность итальянских гособлигаций резко выросла. Многие эксперты считают, что достижение семипроцентной доходности является критическим.
— Проблема очень серьезная. Это означает, что только процентные выплаты в год составят 55–60 миллиардов евро. И нам ни в коем случае нельзя так дальше продолжать. У банковских бумаг ниже доходность, нежели у государственных бумаг. Слава богу, процентная ставка в последнем выпуске облигаций достигла 6,37, но это тоже много. Спред, если сравнивать итальянские и немецкие облигации, практически пять процентов. Наши бумаги даже более дорогие, чем у Испании. Это абсурд, потому что итальянскую и испанскую экономики нельзя даже сравнивать. Я уверен, что если до 15 декабря план нового правительства вступит в действие, то есть будет утвержден парламентом страны, то это позволит сократить спред до допустимого уровня.
— Ваша оценка финансовой устойчивости европейских банков.
— Ситуация подошла к критическому моменту даже для тех банков, у которых в портфеле есть не только греческие и итальянские долги, но и облигации более устойчивых стран. Сейчас многие банки должны столкнуться с проблемой повышения своего капитала, а свободного капитала на рынках нет. Только государства могут предложить капитал. Но по нормативу, который действует в Европе, отдельные государства не могут субсидировать капитал банков. Вот только что мы говорили, что нет согласия по выпуску европейских облигаций, которые бы перекрывали долги стран Европы. Какой же выход? Глава Deutsche Bank Йозеф Аккерманн предложил такое решение, которое, по-моему, стоит обсудить: сократим активы банков, тогда нам не придется увеличивать капитал. Но это просто бухгалтерская операция, а не экономическая. Если банки будут сокращать активы, они не смогут больше финансировать развитие экономики. А мы как раз делаем ставку на экономический рост, и мы опять возвращаемся к уже обозначенной проблеме единства экономической политики, к промышленной политике Европы.
— Но это также вопрос оценки активов. К примеру, как оценивать долговые активы, которые числятся на балансах банков? Имеются в виду в первую очередь проблемные облигации.
— Мы оцениваем активы исходя из текущей рыночной ситуации. Широко известна такая проблема, что у многих банков активы оцениваются по их первоначальной стоимости, а не по рыночной. Поэтому обозначенный вами вопрос очень важный. Ведь в какой-то момент все оценки могут поменяться. Когда и как произойдет переоценка греческих облигаций долга, которые сегодня торгуются на уровне 50 процентов от номинала? Какие банки обесценили свои активы на такую сумму? Я их не знаю. То есть эта тема одна из главных.
— А у вашего банка на балансе много итальянских гособлигаций?
— Конечно, значительный объем, как и у других итальянских банков. Как вы знаете, мы банк системный. То есть мы призваны поддерживать экономическую систему Италии, финансы страны.
— Что вы думаете в этой связи о позиции ЕЦБ, который заявлял о намерении выкупить данные бумаги?
— Теоретически у ЕЦБ должна быть такая роль, кроме того, он должен регулировать финансовый рынок, и ЕЦБ активно покупает облигации, которые эмитируют Италия, Германия, Франция. Сейчас в портфеле ЕЦБ итальянские облигации составляют пять процентов, а значит, можно еще увеличить эту квоту. Так, объем всех государственных бумаг, которые купил Европейский ЦБ, должен достичь двадцати процентов, поэтому я считаю, что можно еще увеличить долю европейских облигаций, в том числе и итальянских бумаг.
— Существует мнение, что основная проблема еврозоны в том, что в Европе валюта общая, но налогово-бюджетная политика у всех стран разная. Ожидаете ли вы большую интеграцию европейских государств в финансовых вопросах?
— Я считаю, что большая интеграция — это обязательное условие. Если мы хотим выжить как еврозона, как Евросоюз. Как мы можем двигаться дальше, если у каждой из стран своя политика (денежная, экономическая, промышленная, налоговая)? Было бы верно, если бы ЕЦБ играл роль не только как регулятор денежного рынка, но и как регулятор финансового рынка. Но этого не происходит. В Стабилизационный фонд, который был учрежден в мае прошлого года, из 27 стран ЕС вложились лишь 12. Но при этом никто из участников не придерживается единой политики.
— Насколько в такой интеграции заинтересованы флагманы европейской экономики Германия и Франция?
— Они, конечно, заинтересованы. А какая этому есть альтернатива? Что, разделить зону евро на юг и север? Южная зона будет падать, и это дестабилизирует всю европейскую экономику еще сильней, чем если мы просто вернемся к прежним валютам.
— Как вы оцениваете среднесрочные перспективы евро?
— Я глубоко убежден, что текущий системный кризис не приведет к краху евро, потому что это никому не выгодно. И сейчас нет перед нами структурных условий, которые вызвали бы крах евро. Италия по промышленности в еврозоне — вторая страна, и у нас очень много есть ресурсов для того, чтобы возродиться, как это было много раз в прошлом. Сейчас самые разные общественные группы, профсоюзы, ассоциации промышленников и предпринимателей, банки, страховые компании готовы объединиться для того, чтобы возродить итальянскую экономику.
— Но если возврат Италии к лире сомнителен, то возвращение греческой драхмы весьма реально?
— Это очень трагично. По-моему, греки действительно этого хотят, тогда как все остальные нет.
— Позволит ли создание единых европейских облигаций как-то решить проблему долгового кризиса в Европе?
— Все зависит от тех условий, на которых будут выпускаться еврооблигации. Есть три варианта. Первый, когда евробонды полностью замещают долги стран Европы и используется солидная гарантия всех по этим облигациям. Второй вариант — покрыть частично долги стран с опять же солидарной гарантией всех по этим облигациям. Третий сценарий выпуска еврооблигаций — выпуск для покрытия частичного долга стран, ну и предоставление частичной гарантии отдельных стран. Мне, безусловно, второй вариант кажется самым оптимистичным. Но без Германии, конечно, ничего не решить и никуда не продвинуться.
— Так или иначе произойдет выравнивание ставок госдолга ведущих стран еврозоны и периферийных. Насколько Германия и Франция в этом заинтересованы?
— Франция хоть завтра была бы согласна. У Германии нет выбора, как только через некоторое время, но присоединиться. Если Германия не поймет, что другого выхода нет, нас ожидает катастрофа.
— Какими вам видятся перспективы европейской экономики в 2012 году, будет ли рецессия в еврозоне?
— Думаю, к сожалению, что будет.
* На основе интервью из программы новостей телеканала «Эксперт-ТВ».