В начале 2000-х известный американский журналист Томас Фридман написал книгу The world is flat («Плоский мир»), которая сразу же стала бестселлером, а ее название — расхожей истиной. Фридман описал мир, который он увидел в ходе своей поездки по Китаю и Индии, — мир равных возможностей для каждого, независимо от национальной и страновой принадлежности. Однако журналисту поверили далеко не все. О сложностях международной интеграции, о проблемах экономики Китая и Индии, а также о том, что ждет Россию во Всемирной торговой организации, «Эксперту» рассказал автор исследования DHL Global Connectedness Index-2011, один из ключевых докладчиков на саммите АТЭС в Гонолулу профессор IESE Business School Панкадж Гемават.

— Вы считаете, что Томас Фридман ошибся, назвав мир «плоским»?

— Я вообще не понимаю, на чем основано его утверждение. Если мы посмотрим на некоторые показатели глобальных связей между странами, то они сейчас ниже, чем сто лет назад. Взять, например, число иммигрантов первого поколения как долю к мировому населению. Этот показатель в 1910 году был выше, чем сегодня. И если посмотреть на потоки капитала, не прямые инвестиции, а другие его формы, то до финансового кризиса 2008 года эти показатели примерно соответствовали уровню, на котором они были до Первой мировой войны, а после кризиса стали еще ниже. Я думаю, что впечатление, будто мир за последние сто лет стал более глобализованным, связано с торговыми потоками и потоками информации, которые действительно стали намного мощнее. Однако даже если мы возьмем соотношение мировой торговли и ВВП за последние двадцать лет и попробуем составить прогноз на будущее, то получится, что к 2030 году на торговлю будет приходиться 40–45 процентов от мирового ВВП, это еще очень далеко от того, чтобы считать мир «плоским».

— Но может быть, мир не создан для того, чтобы быть «плоским»?

— Можно спорить об оптимальном уровне интеграции — 50 процентов, 75 процентов или 100 процентов, но мы еще так далеки от этих цифр, что в ближайшие десять-двадцать лет потенциал для роста международной интеграции будет оставаться огромным.

— Как вы измеряли уровень интеграции?

— Мы измеряли долю телефонных звонков, писем, движения капитала, туристических потоков и торговли, которая пересекает национальные границы. Так вот, сегодня в среднем по миру это 10–20 процентов. Причем мы измеряли как глубину «связанности» — долю внешних связей в отношении
к общему объему, так и широту — степень международного охвата, а затем складывали эти показатели. Я не знаю, какой уровень может быть оптимальным, но и два десятка лет спустя мир будет далек от полной взаимной интеграции. Сегодня только два процента всех телефонных звонков совершаются за границу, даже если прибавить к этому Skype, это все равно будет не более четрыех-пяти процентов.

— Существует ли угроза «деглобализации»?

— Трудно сказать. После финансового кризиса страны в основном решали свои проблемы с помощью увеличения госрасходов. Если нас ждет вторая волна кризиса, то, боюсь,