Редкий строитель, проектировщик, архитектор отметит какое-либо здание из возведенных за последние десять лет в нашей стране как безупречное. Нет более строгих критиков, чем специалисты строительной сферы, и каждый шаг, совершаемый в направлении улучшения качества, детально обсуждается и обрастает предложениями о его развитии. А перемен ожидается множество. Поэтому следующий год можно назвать переходным от существующей системы к новой, которую планируется создать.
В ноябре текущего года осуществление государственного архитектурно-строительного контроля и лицензирования было передано от акиматов Агентству по делам строительства и ЖКХ. То есть ГАСКи уходят из-под влияния местных исполнительных органов. Законом вводится новая система лицензирования, предусматривающая категорирование проектировщиков, а также аттестацию экспертов, осуществляющих технический, авторский надзор и экспертные работы по проектам. Все это должно изменить в лучшую сторону качество проектных работ. Однако достаточно ли этих шагов и что требуется подкорректировать еще в имеющейся системе? Генеральный директор РГП «Госэкспертиза» Бирлик Ережепов считает, что эти действия — только начало большой методичной перестройки отрасли.
— Бирлик Бекмурзаевич, что даст введение новой системы лицензирования и категорийности?
— Расставит все по местам. Самые технически сложные проекты должны разрабатывать высококвалифицированные, самые опытные проектировщики, проектами средней категории сложности будут заниматься специалисты добротной второй категории, всеми остальными объектами должны будут заниматься проектировщики третьей категории. Лицензии будет выдавать Агентство по делам строительства и ЖКХ, с учетом нашей оценки качества проведенной работы. Мы будем оценивать уровень работы проектировщиков и давать в контрольно-надзорный орган информацию об уровне их квалификации, соответствует ли она той категории, которая указана в лицензии, или нет. Оценка будет коллегиальная.
В случае несоответствия количества ошибок в проекте статусу проектировщика категорийность будет понижаться, а в отдельных случаях и вовсе можно лишиться лицензии, но это — в судебном порядке. На мой взгляд, данная мера значительно повысит качество проектирования, ответственность за результат и заставит специалистов дорожить своей лицензией. Проектировщик с большим опытом работы, но со вторым уровнем лицензии будет стремиться получить высшую лицензию.
— Почему вы так считаете? Уникальных объектов гораздо меньше, чем ординарных…
— Не все решают деньги. Каждый архитектор и проектировщик в глубине души стремится создать что-то уникальное, чем можно было бы гордиться. Поэтому желание участвовать в интересных конкурсах заставит проектировщиков получать лицензии более высоких категорий, чем им необходимо, чтобы просто заработать на хлеб с маслом.
— Не добавит ли новый порядок коррупции?
— Не думаю. Скорее, наоборот, наведет порядок в отрасли. С 2005-го по нынешний год лицензии проектировщикам выдавали акиматы областей, Алматы и Астаны, и отследить всех лицензиатов было очень трудно. Когда лицензию выдает один орган, централизованно, то даже коррупционную составляющую выявить намного проще. Есть еще один момент. Проектировщикам планируется выдавать именные лицензии, в результате чего можно будет отследить место его работы. Сегодня ситуация такова, что зачастую один проектировщик числится сразу в нескольких организациях. Соответственно, у него и отношение к работе такое — лишь бы побыстрее сделать. А уж качественно или нет — потом разберемся.
— Но ведь и государственные эксперты не все одного профессионального уровня. Многие проектировщики считают важным, чтобы пакет проектно-сметной документации попал к хорошему эксперту, который не придирается к мелочам. Вы ведете рейтинговую оценку своего персонала? Как-то выявляете слабые звенья?
— Безусловно, мы понимаем, что уровень квалификации наших экспертов разный. Поэтому и задания распределяются между нашими сотрудниками в зависимости от технической сложности проекта и уровня профессионализма сотрудника. Во всех подразделениях РГП «Госэкспертиза» ведется жесткий внутренний аудит и действует многоступенчатая система проверки поступающей проектно-сметной документации (ПСД). Сначала ПСД проверяют эксперты по направлениям, затем заключения собирает в единое целое координатор проекта — ведущий эксперт, после него документацию смотрит начальник производственного отдела, затем заместитель генерального директора и утверждает первый руководитель. Проекты до 3 миллиардов тенге наши подразделения рассматривают самостоятельно, свыше этого уровня рассматривает головной офис РГП «Госэкспертиза». На сайте у нас размещается информация по прохождению проекта. Все могут видеть замечания, которые дает эксперт проектировщику. И оценить, насколько они объективны. Наряду с этим на нашей веб-странице есть опросник, что позволяет нам иметь канал обратной связи. Но вообще-то вопрос о рейтинге интересный. Обязательно об этом подумаем! Так-то мы постоянно работаем над повышением квалификации наших экспертов по принципу непрерывного обучения сотрудников. Однако прежде всего каждый эксперт — это человек со своими особенностями характера, темперамента, поэтому и подход к рассмотрению документации у всех разный. Один тщательно, скрупулезно все анализирует, каждую запятую отмечает. Честно говоря, эксперту такое рассмотрение не нужно. Он должен рассмотреть принципиальные решения проекта, влияющие на прочность и долговечность здания, его надежность в эксплуатации. За мелким можно потерять большое.
— Так за чем дело стало?
— Мы подготовили трехлетнюю программу, направленную на повышение качества экспертной деятельности в Казахстане. Документ был утвержден в текущем году. Программа содержит целевые индикаторы: повышение качества экспертизы, внедрение новых технологий, новых методов работы, нового программного обеспечения, повышение материально-технической базы экспертизы. Я понимаю, вам это кажется общими словами, модными и надоевшими. Но для нас это осязаемые, конкретные вещи. Мы часто киваем на ту же Германию — вот, мол, порядок. Так у них там все-все расписано. Прописан каждый шаг в вопросах подготовки проектирования, самого проектирования. Вся технология давно отработана. Даже у простого маляра есть технологическая карта, в которой прописана последовательность операций, которые он должен делать. Вот откуда идет качество! Нам тоже нужно выстроить весь процесс. Мы сейчас разрабатываем концепцию, делаем оценку и определяем пути реализации этой программы. Хотим понять, как все это будет работать. Для этого нужна определенная материально-техническая база, опыт и проектных организаций, и госэкспертизы. Со следующего года аттестацию будут проходить и наши эксперты. В планах в течение ближайших двух лет — переход на электронный документооборот.
— Вы переходите на прием проектов в электронном виде?
— Да, скоро всю проектно-сметную документацию, поступающую на экспертизу, будем принимать в электронном формате. А там, где компьютеризация, там и тотальная формализация. Надо унифицировать требования к технической базе, к принимаемой документации, к экспертной оценке. Проектные организации уже сейчас имеют возможность сдавать на рассмотрение окончательные варианты проектно-сметной документации в электронном виде. Другой вопрос как работать с тем материалом, который они сдают. Даже компьютерные программы у всех разные. Поэтому требования должны быть унифицированы. У нас есть правила, в каком виде, в каком составе сдается проект на бумажной основе. Такие же стандарты должны действовать и в отношении электронных версий проектно-сметной документации. Отработанные критерии должны быть законодательно утверждены. Сейчас по крупным объектам поданная документация достигает полутонны, а в обозримой перспективе все данные уместятся на одной флеш-карте.
С начала 2012 года Госэкспертиза начинает пилотный проект в Астане по приему проектно-сметной документации в электронном формате. На данный момент ведется отработка технической стороны проекта, софта. Ведется оснащение зданий для наших филиалов, которые строятся в регионах. Мы планируем, что в следующем году все наши предприятия будут обеспечены новыми зданиями. В прошлом году в областных центрах возведено два офиса, в текущем году будут открыты еще пять, на следующий год будут сданы восемь зданий. Тем самым мы завершим переоснащение материально-технической базы всех наших подразделений в регионах. Параллельно, конечно, идет оснащение оргтехникой, новым программным обеспечением.
— Осталось угнаться за вами проектным фирмам...
— Не все сразу требовать будем. Сначала — переходный период. Но те фирмы, которые претендуют на получение первой, второй категории, должны будут обязательно иметь соответствующую технику и программное обеспечение.
Воспитать заказчика
— Бирлик Бекмурзаевич, на мой взгляд, в системе борьбы за качество в строительном секторе как-то основные шишки приходятся на проектировщиков. Однако кто платит, тот и музыку заказывает. То есть насколько хотят хорошее качество сами заказчики?
— Да, это отдельный вопрос. Можно сказать, что квалификация заказчика определяет уровень отношения к проекту и строительству. Глава государства определяет стратегию, какие объекты у нас должны строиться. И вы посмотрите, какую планку он задает, какого уровня архитекторы приглашались работать в Астану — Курокава, Фостер...
— Но основная застройка в годы строительного бума не отличалась высоким качеством...
— К сожалению, заказчики не всегда предъявляют подрядчикам требования, которые соответствуют поставленной президентом страны задачи по повышению качества строительства. Но в целом планка проектировщиков и заказчиков поднялась. Приходит понимание, что без хорошего проекта качественного объекта не будет. Мы постоянно говорим, что вопросу реализации проектов необходимо уделять самое серьезное внимание. Параметры объекта должны соответствовать проектным решениям, но за этим никто не смотрит. Финансовые органы проверяют только целевое использование бюджетных денег, ГАСК — качество. А в целом реализацию, строительство проекта никто не оценивает. Нет контрольно-надзорного органа, который в целом оценивает реализацию проекта, его эффективность, соответствие всем проектным решениям как в качестве, так и в цене.
— А реально в условиях развивающегося капитализма иметь какой-то госорган? Саморегулирование не эффективнее?
— По примеру России? У них там пробуют вводить саморегулируемые организации — СРО. Но пока там все идет не просто. Конечно, весь процесс зарегулировать невозможно и контрольно-надзорные органы не смогут блокировать все ошибки. Должны отвечать все реализаторы проекта, и прежде всего подрядчики. Они должны отвечать за допущенный брак деньгами. Для этого в условиях госзакупок законодательно следует прописать требования о том, что участвующие в тендерах компании перечисляют на счет заказчика не менее 20% от суммы проекта в качестве страхового фонда. Деньги будут лежать в течение 2—3 лет гарантийного периода строительства. И если что-то придется переделать, то за счет этих денег. Страхование строительных рисков — это общемировая практика, нам тоже надо ее применять.
— Если развивать институт оценки и страхования рисков, то и Госэкспертиза станет не нужна? Банки будут давать кредиты лишь под оценку проекта, которую смогут выполнить и частные компании.
— Плохо себе представляю такую систему — не сработают рыночные механизмы. Это не от того, что я сам работаю в госэкспертизе. В 1999 году после землетрясения в Турции погибло 25 тысяч человек. Причина разрушений была в некачественном строительстве, в халтуре. Как выяснилось, у них не было института государственной экспертизы. Действовала частная экспертиза, которая за плату в зависимости от суммы выдавала нужные заключения на объекты. После трагедии турецкие специалисты обратились к нам за опытом, приезжали изучать нашу систему экспертизы. Есть турецкая халтура, есть российская, есть казахстанская. За 10 месяцев текущего года РГП «Госэкспертиза» и ее территориальные подразделения рассмотрели более чем 8 тысяч проектов, в них найдено более 350 тысяч нарушений. В результате корректировок проектной документации по замечаниям Госэкспертизы, а это и конструктивные изменения, и исключения необоснованных и нецелевых затрат, общая заявленная сметная стоимость была снижена на 636 млрд 683 млн тенге, в том числе по проектам, финансируемым за счет государственных инвестиций, на 383 млрд 287 млн тенге, на доработку вернули 456 проектов. В Агентство по делам строительства и ЖКХ для принятия административных мер мы направили информацию по более 120 проектным организациям, которые представили некачественную проектную документацию.
Никто не похвалит
— Бирлик Бекмурзаевич, какие крупные нарушения выявлены вашими специалистами?
— К примеру, у нас в работе недавно был проект детского сада. Эксперты убрали целый этаж. Это называется завышенные объемы, которые появляются потому, что проектировщик плохо знает технологию. В противотуберкулезном диспансере общая площадь больницы нашими экспертами была сокращена на 20 тысяч квадратных метров за счет оптимизаций объемно-планировочных решений. Таким образом, стоимость объекта снизилась на 10 млрд тенге.
— Что плохого? Пусть просторно будет.
— Мы же контролируем бюджетные проекты не только на стадии строительства, но и смотрим их будущую эффективность на стадии эксплуатации. Лишние, не обоснованные площади требуют огромных дополнительных затрат на эксплуатацию — тепло, электроэнергия, персонал. Иногда вскрываются такие ошибки, из-за которых проект кардинально переделывать надо.
Основная причина в том, что проектировщики в настоящий момент работают как универсалы, зачастую не зная тонкостей технологии, специфики объекта. Не случайно в советские годы проектные институты имели строгую специализацию: одни занимались объектами образования, другие — жильем, третьи — производственными предприятиями.
— А в следующем году будут какие-то изменения по рассмотрению проектов?
— Основное новшество заключается в том, что проектно-сметную документацию по объектам в рамках бюджетных программ предлагается рассматривать в режиме экспертного сопровождения поэтапной разработки этих проектов. То есть не как сейчас — по окончании проект рассмотрели — нашли концептуальные ошибки и придется переделывать все сначала. Нет, будет отслеживаться каждый этап. И уже на начальном этапе экспертиза оценит часть проекта, выполненного для нулевого цикла. Сразу по результатам экспертизы будет установлена ответственность его разработчиков. Если последует отрицательное заключение госэкспертизы по качеству проектирования начального этапа, это будет служить основанием для отказа заказчиков от дальнейших услуг недостаточно квалифицированных проектировщиков.
— Государство как-то оценивает ваши усилия по экономии средств?
— Если бы нас оценивали по сэкономленным средствам, то все тогда говорили бы, что мы копаем ради своей выгоды. Мы не претендуем на сэкономленные для государства деньги. Раньше да, в советское время так было, а сейчас так нельзя делать.
— Как же тогда оценивать главный принцип тендеров, конкурсов по бюджетным объектам, когда главное — низкая цена? Но не всегда дешевое — хорошо. По принципу — я не такой богатый, чтобы покупать дешевые вещи.
— В реализации проектов есть две стадии — планирования и строительства. На этапе проектных работ мы закладываем оптимальные цены строительства объекта с учетом его эксплуатации и долговечности. Другой вопрос, что в процессе проведения конкурсов на госзакупки все кардинально меняется. И на стадии реализации подрядные компании закупают дешевое оборудование, недорогой материал, что в целом приводит к снижению качества и эксплуатационной надежности зданий.
— До сих пор при конкурсах на проектирование бюджетных объектов главным критерием является цена, и нет такого отсечения по минимальному предложению, как при строительстве.
— Действительно, это проблема. Побеждает на демпинге какая-то фирма, нанимает за еще меньшие деньги проектировщиков и получает соответствующего уровня проект. Но есть еще один неприятный момент, когда конкурс объявляется в заведомо невыполнимые сроки. Например, разработать ПСД, например, завода за два месяца. Если даже ты посадишь в ряд двадцать проектировщиков, проект в 20 раз скорее не родится. Вот и получается недоношенный проект. Все-таки мы ждем больших изменений после введения категорийности и новой системы лицензирования.
— Несколько лет говорится о том, что в строительстве надо ввести экспертизу по принципу «одного окна». Но что-то ничего не сдвигается с мертвой точки.
— Очень трудно найти компромисс по контролю — кто должен им заниматься. Ведомства не хотят отдавать контрольно-надзорные функции. На мой взгляд, будет эффективно, если все специалисты — пожарные, экологи, энергетики, конструкторы, архитекторы — будут работать вместе, одной экспертной командой. Сейчас все смотрят проект по отдельности. И даже по срокам у нас нестыковки: в Экологическом кодексе на экспертизу отводится 3 месяца, а у нас 45 дней.
Просто очистка
— Не могу не воспользоваться возможностью спросить про накопитель Талдыколь. Что за таинственная сага несколько лет тянется вокруг рекультивации наших астанинских очистных?
— История, можно сказать, обрела конкретные очертания. Дело в том, что нам пришлось рассмотреть чуть не десяток проектов, которые мы не утверждали. Вот, например, первый вариант предполагал создание в районе накопителя тополиных плантаций, которые потом можно использовать для мебельной промышленности. А очищенную воду из накопителя применять для полива насаждений. Но тополь не всегда применяется в мебельной промышленности, кроме того, это же не эвкалипт, тополя не требуют таких объемов воды для полива. Ну и третье, для тополиных плантаций требовались огромные затраты. Мы оценили первый вариант и вернули назад как неэффективный, нерациональный и доростоящий.
— Какие еще идеи были?
— Второй вариант предусматривал применение мембранной технологии. Это известная технология, но в мире в основном она применяется для менее объемных объектов. В той же Германии, где считают каждый цент, мембранные технологии применяются в ограниченном количестве. Конечно, очистка очень хорошая, вода получается чистая, но фильтры мембраны надо менять каждые 5—7 лет, а они очень дороги. Дорогостоящая технология, как по единовременным затратам, так и по эксплуатационным.
— На чем остановились?
— Много поступило предложений. В результате мы выбрали метод флотофильтрации — доочистка сточных вод с помощью химических реагентов. В мире технология довольно известна. Применяется на химических, целлюлозных комбинатах в России, Германии и других странах. Эта технология не столь дорогостояща и трудоемка, как другие, она в два-три раза дешевле ранее предлагавшихся. Вода на выходе получается приемлемой для выпуска в реку. Рекультивация Талдыколя подразумевала решение двух задач. Первое — ликвидация системы накопителя, второе — очистка сточных вод, поступающих из города. Вот как раз для второй задачи и предусмотрен метод флотофильтрации. А для рекультивации большого Талдыколя будет применяться система очистки посредством огромных полиэтиленовых мешко — геотубов. В результате площадь Талдыколя уменьшится в пять-шесть раз и он вернется к своим естественным размерам. Это произойдет в течение трех лет. В этом году началась реализация первой очереди.
— А пеликаны улетят, если площадь озера сократится?
— Не знаю, пеликанов мы не рассматривали. Это дело экологов.