По результатам прошлого года мы назвали Валерия Гаевского одним из пяти людей года на юге России — его экономическая политика принесла яркие результаты в виде десятка индустриальных парков, партнёрств с такими крупными инвесторами, как Роснано, Россельхозбанк, «Евроцемент Групп». Но главный инвестор на Ставрополье сегодня — местный бизнес, чью инициативу удалось пробудить команде Гаевского. Как результат — две тысячи заявленных и реализующихся инвестпроектов. Для иных, даже более благополучных регионов это умопомрачительные цифры. То, какие установки давал губернатор своей команде, сыгравшей в его работе ключевую роль, на наш взгляд, достойно изучения и тиражирования как своего рода тренинг по мотивированию и выстраиванию системы работы с бизнесом.
«Больше газу — меньше ям»
— По результатам прошлого года российское правительство поощрило наиболее успешные субъекты федерации премиями. Ставропольский край вошёл в первую десятку регионов по объёму выделенных средств. Какие именно усилия и показатели были оценены правительством? Статистика показывала по результатам десяти месяцев прошлого года небольшое снижение по инвестициям крупных организаций на Ставрополье, а по полному кругу Росстат данных не предоставлял. Индекс промышленного роста также гораздо скромнее прошлогоднего.
— Действительно, федеральное павительство впервые нас так оценило. Не скрою, было приятно, что Ставрополье оказалось на девятом месте. Да и бонус в виде 290 миллионов рублей нам явно не лишний. Насколько я знаю, подход такой: берётся общая сумма инвестиций, вычитаются государственные, потом высчитывается объём частных вливаний на одного жителя. Плюс оценивается инвестиционная привлекательность и нормативная база территории. Отсюда и рейтинг. Кстати, к оценкам независимых экспертов серьёзные инвесторы прислушиваются даже внимательнее, чем к рекомендациям чиновников. И в этом смысле дорогого стоит то, что за 2010–2011 годы агентство «Эксперт РА» поставило Ставропольский край по инвестиционной привлекательности на 14-е место против 45-й позиции в 2009–2010 годах.
Мне кажется, что как раз главное наше достижение — создание комфортной и дружелюбной правовой среды для инвесторов. Цифры по инвестициям говорят сами за себя: 2009 год — в экономику края было вложено 78,5 миллиарда рублей, 2010-й — почти 90 миллиардов, 2011-й — 106. Получается, что годовая планка роста — выше 10 процентов.
Вы правильно подметили насчёт промпроизводства. Но здесь ответ простой: у нас не было эффекта «низкой базы», когда во время кризиса промышленные регионы просели на 10–15 процентов и потом взяли ударный темп в гору, потому что пошло восстановление. Промышленное Ставрополье и не проседало в период кризиса. Но, исходя из этого, и качество роста, по сути, задаётся у нас теперь только модернизацией и обновлением мощностей. Это сложнее, чем просто запустить простаивающие цеха.
Иногда, конечно, погоду в промпроизводстве делают конкретные ситуации на флагманских предприятиях, не зависящие от макроэкономики. Как, скажем, у нас получилось в декабре на будённовском заводе пластмасс «Ставролен». Случилась серьёзная авария, пожар. В конце года завод стоял. И это сразу сказалось и на показателях в промышленности, и на налоговых поступлениях. Но ситуация уже отрегулирована, и, к счастью, ЧП не повлияло на планы компании «ЛУКОЙЛ» по будённовской площадке, — напомню, что здесь реализуется инвестпроект по переработке каспийского газа стоимостью 140 миллиардов рублей. Стратегический не только для края, но и вообще для южной геополитики проект.
Когда Герман Греф (президент Сбербанка России. — «Эксперт ЮГ») во время визита на Ставрополье два года назад спрашивал, как нам это удаётся, я пошутил про водителей на дороге, которые пользуются правилом «больше газу — меньше ям». Экономика края настолько раскрутилась, что она уже меньше реагирует на экономические «ямы», проходит их менее болезненно. В этом смысле мы стараемся держать темп, скорость. По прошлому году сельское хозяйство дало 15 процентов плюсом к 2010-му, строительство — 11, ввод жилья — 16. К растущим экономикам, разумеется, больше доверия инвесторов.
— Я посмотрел вашу программу трёхлетнего развития, которая утверждена в сентябре. Там по факту отмечается наибольший скачок в пищёвке — 37 процентов роста инвестиций по 2011 году. Но прогнозы везде стоят очень скромные, практически везде на 2012-2014 годы они не выходят за 10 процентов. Вообще же та база, которая заложена в крае, — например, индустриальные парки — заставляет ожидать, что на эти годы придётся какой-то рывок.
— Всё верно. В прогнозах скромно, потому что чиновники перестраховываются. Они же понимают, что придётся отвечать перед губернатором и правительством за достижение заявленных показателей. Хотя я им не раз говорил, что тарелочку с едой надо отставлять подальше, чтобы свинья на откорме тянулась, быстрее росла и длиннее была. Но настаивать не стал, потому что наши программы — не догма, мы их договорились корректировать каждые полгода-год.
Главное — мы пришли к выводу, что настала пора конвертировать достижения в валовке — по промсырью, зерну, молоку — в продукцию более высокого передела, с большей добавленной стоимостью. Это общее правило в экономике: чем выше добавленная стоимость, тем больше доходов получает территория, и, как следствие, создаётся больше ресурсов для перераспределения этого дохода. Невыгодно это — торговать зерном и сырьём, за которое мы лет 20 назад ордена и медали получали, а сейчас ничего, кроме одобрительного кивка. Потому что не по валу оценивают, а по финансовой эффективности экономики. Поэтому ставим перед собой задачу продавать не мясо, а колбасу, не зерно, а макароны, печенье, как минимум — хлеб, хотя это тоже не предел. Подвижки есть. К примеру, проект компании «Агрико» по глубокой переработке кукурузы. Технология позволяет извлекать до 95 процентов крахмала из кукурузного зерна. Кроме кукурузного крахмала, можно получать карамельную патоку, кристаллическую глюкозу, экстракт и многое другое. И кстати, США уже 36 процентов своего урожая кукурузы вот так перерабатывают, а Россия только-только подступается к этим технологиям.
Именно подобные инициативы уводят нас от сырьевой экономики. Вот почему мы ставим на переработку и пищёвку. Но проекты в отрасли сами по себе дорогостоящие, и быстрого скачка ждать всё-таки не приходится. Нужно раскрутить маховик, тогда получим серьёзную амплитуду роста.
— По каким отраслям вы ждёте роста выше 10 процентов?
— По всем основным отраслям — сельскому хозяйству, строительству... Уверенно рассчитываем на химическое производство — будённовский «Ставролен», «Невинномысский Азот», «Арнест». Программа модернизации, которую ведёт, например, компания «ЕвроХим» на нашем «Азоте» — это почти миллиард долларов вложений. Буквально со дня на день здесь будет получен первый российский меламин, который полностью закроет потребности России и СНГ. Модернизация производства на невинномысском заводе бытовой химии «Арнест» позволила этому предприятию уже занять 70 процентов российского рынка аэрозолей и набрать среднегодовой темп роста 25–30 процентов. Очень рассчитываем на наш будённовский индустриальный парк, о котором я уже говорил. Там создаём промышленную шлейфовую зону, которая будет производить продукцию более высокого передела.
Туристско-курортный комплекс — это для края марочный сегмент экономики. Мы сегодня обновляем программные документы развития Кавминвод. Поставлена планка — уже во второй половине этого десятилетия удвоить долю туристского продукта в ВРП Ставропольского края.
Другая перспективная тема — инноватика и нанотехнологии. Анатолий Чубайс (председатель правления ОАО «Роснано». — «Эксперт ЮГ»), бывая у нас, был приятно удивлён массой интересных идей и проектов, которые бродят в умах ставропольских учёных и кулибиных. И потом корпорация «Роснано» приняла решение создать Южный нанотехнологический центр именно в Ставрополе — это признание того, что мы действительно продвинулись в этом направлении.
Разумеется, принимаем во внимание и малое предпринимательство, которое позволяет нам решить социальные проблемы, а именно — поглощать избыток рабочей силы, который волей-неволей появляется. Финансирование малого бизнеса в крае уже кратно увеличилось. Раньше были десятки миллионов, а сейчас — свыше миллиарда. Минэкономразвития страны признало нас одним из лидеров в этом направлении по активности. Надо на самом деле шевелиться, активничать. Если сегодня жить за счёт старых брендов и отраслей, то, скорее всего, мы окажемся сырьевым придатком, маргиналами экономики, а нас это не устраивает.
— Этот миллиард, выделенный на малый бизнес, расходуется через региональные институты развития?
— Да, есть «проводящая сеть». Мы создали два фонда — гарантийный и микрофинансирования, есть бизнес-инкубаторы. И в целом спектр направлений господдержки обширен, начиная от помощи при получении кредита, выдачи безвозмездных грантов и субсидирования и заканчивая бесплатным обучением основам предпринимательской грамотности. В принципе, всё, что наработала мировая практика, стараемся использовать.
Конечно, не всё сразу приживается. Но где люди инициативны и вникают в суть, там и получается. Я раньше серьёзно занимался планированием. И пришёл к выводу, что индикативный метод экономического планирования лучше всего подходит для нашей российской неустойчивой экономики. Проще говоря, надо поддерживать новые ростки. То, что навязывается сверху, силой, приживается отнюдь не всегда. А вот то, что взросло через инициативу и естественный отбор снизу, то и жизнестойко. Бывает такое, что человека или структуру хоть каждый день толкай — и никакого результата. Например, есть у нас Апанасенковский район, в котором мы сейчас приняли решение сменить главу. За три года — ни одного серьёзного проекта, хотя район перспективный, люди довольно активные. Райцентр — село Дивное — по числу магазинов и торговых точек на душу населения, я думаю, впереди России всей. Но разговариваешь с предпринимателями, спрашиваешь, чем же помогает администрация, а в ответ: «Не помогает, но и не мешает». Сейчас это не проходит, это вчерашний день. Сегодня очень многое зависит от руководителя, который возглавляет то или иное направление, территорию. И задача власти — подметить лидеров, подметить ростки нового, инициативы, поддержать их. И тогда будет эффект.
«Так говорили люди, которые уже не работают в команде»
— Как вам удалось вдохновить свою команду идеей развития? Можно ли более подробно проговорить эту мотивацию? Ведь не во всех регионах это получается — институты развития создаются, но люди в них не хотят рисковать, потому что есть что терять, потому что боятся, что их накажут контролирующие органы. Как в этой ситуации адекватно настроить свою команду?
— В корень смотрите. Губернатор или два-три человека ничего не решат — должна быть целая команда, которая толкает дело вперёд. Самым главным условием для достижений этих трёх лет и было её создание в крае — не только на уровне аппарата правительства, но и в городах и районах.
У нас на всех уровнях, от поселенческого до краевого, около двух тысяч разных проектов. От простейших ларьков до крупнейших заводов. Последние я курирую лично. У нас 330 глав муниципальных образований и районов. Министры и их команды — это ещё человек 200, каждый из которых занимается как минимум одним-двумя инвестиционными проектами разного масштаба. Такой механизм, когда есть кого похвалить за успех или спросить за неудачу, очень действенный.
Кстати, и в проектах тоже не валовка нужна. Один из главных, как и во всём мире, критериев, по которому я оцениваю работу на местах, — рост числа рабочих мест. В том числе — высокооплачиваемых. Как, к примеру, в сельском хозяйстве неважно, что сеять, самое главное — отдача с гектара. Так и здесь: занимайтесь чем угодно, лишь бы расширялся рынок труда, были хорошие зарплаты и общий уровень жизни.
Не скрою, не все поняли такой подход. Как следствие — половина глав муниципалитетов сменились за три года, две трети министров сменились. Пришли новые люди. У каждого есть рабочие инструкции, есть индикаторы успешной работы, целевые ориентиры. Главное, мы добились того, что чиновники стали разговаривать на одном языке с бизнесменами и понимают, что они, по сути, обслуживают бизнес, который даёт рабочие места, налоги, и от которого зависит развитие края. За властью — создание комфортных условий бизнесу, решение социальных проблем.
На самом деле многие критикуют нас за то, что мы стараемся объять необъятное, что не все идеи реализуются. Например, у нас трудно идёт продвижение проекта по сбору мини-грузовиков с фирмой «Интралл». Они ждут свои гарантии и, вместе с тем, не могут доказать федеральному правительству серьёзность своих намерений. Хотя я сам лично ездил в Польшу, подписал целый ряд соглашений по этому проекту, встречался с вице-премьером страны, который дал подтверждение, что это солидная компания. А всё-таки тормозится, где-то не срабатывает. Но такая ситуация может произойти с любым проектом, это жизнь. Главное, чтобы в интеграле было всё-таки движение вперёд с хорошим темпом.
— Когда чиновник получает жёсткое задание от первого лица, он упирается в стену взаимодействия с бизнесом и говорит: у нас бизнес такой — он не хочет проявлять инициативу, он не хочет заявлять новые проекты, ему нравится вывозить зерно за границу. И тогда чиновник говорит, что он ничего не может сделать.
— Так обычно говорили люди, которые уже не работают в нашей команде. Одна из целей и задач, которые я ставил перед своими коллегами, — ни в коем случае нельзя надеяться на западный или на московский бизнес. Да, они могут прийти, да, они нам важны с точки зрения своих ноу-хау и управленческих новаций. Но для того, чтобы пришёл бизнес, тем паче иностранный, нам нужно создать самые лучшие условия для местного предпринимательства. Сделаем для своих хорошее — потянутся остальные. Слава Богу, это стали понимать.
Задача, которую я ставлю перед всеми, включая даже глав поселений, — вы должны переговорить с каждым из своих бизнесменов, начиная с самых крупных, заканчивая руководителем мини-пекарни, в которой двое рабочих. Посадить его напротив и спросить, как дела, как развивается бизнес, что мешает. А самое главное — выяснить, какие перспективы он видит. Ведь мало кто хочет замыкаться в себе, все хотели бы развиваться и расширять своё производство. Некоторые боятся рисков, некоторые не хотят ничего нового, но таких, на мой взгляд, 10–15 процентов. И они наверняка окажутся на обочине экономической жизни.
Очень многие бизнесмены не знают, что предлагает правительство, не знают механизмов поддержки. С сотней переговоришь — обязательно найдёшь десяток таких. Конечно, увлечь всех невозможно. Но даже если удастся убедить каждого пятого, уже получается хороший эффект. И как раз через такой предметный разговор мы и вышли на две тысячи проектов в крае.
— На самом деле две тысячи проектов — это звучит фантастически. И откуда они взялись, не до конца понятно. Ведь в типовом диалоге бизнесмена с чиновником на местах, как правило, есть сюжет, посвящённый инфраструктуре: дороги постройте, я буду по ним возить, либо проведите коммуникации — я построю завод. Но в большинстве случаев бюджет не позволяет решить инфраструктурные проблемы, не позволяет обустроить деловую среду для такого количества бизнесменов. Как действовать в этой ситуации?
— Мы столкнулись с такой ситуацией, и это нас подвигло к активному развитию региональных индустриальных парков, где решены все вопросы с коммуникациями, дорогами, логистикой. Но среди двух тысяч проектов не все — крупные. Многим не нужны коммуникации — нужно только выделить какое-нибудь место и дать возможность получить льготные субсидированные кредиты.
Конечно, бывает, что приходится торговаться. Буквально недавно я сидел здесь и разговаривал с известным бизнесменом, одним из владельцев компании «Агрико» Геннадием Богомоловым. Они уже запустили крупнейший проект по свиноводству на 300 тысяч голов в Красногвардейском районе. Речь идёт о комплексе полной переработки, что называется, от пятачка до хвостика. Но мы хотели убедить этих инвесторов и в необходимости построить сахарное производство, которое краю жизненно необходимо. И договорились: компания запускает сахарный завод и завод по глубокой переработке кукурузы, о чём я уже говорил, а регион строит дорогу к их свиноводческому комплексу. Надеюсь, всё так и будет.
Это частный пример, а системно всё-таки решаем вопросы с инфраструктурой через региональные индустриальные парки, которых сейчас уже десять, в разных районах края. Появилась определённость с агропарком в Ульяновке Минераловодского района — это новый проект с Россельхозбанком на 40 миллиардов рублей.
«Чтобы Инвестфонд помог, надо купить лотерейный билет»
— Россельхозбанк кредитует, или он — соинвестор? И на что нужно столько денег?
— Главный инвестор — Россельхозбанк и аффилированная с ним фирма. Проект предполагает десяток различных предприятий. Плюс — цеха хранения, сублимации, которые позволяют круглый год хранить продукцию, особенно овощную, мясную и так далее. Сельхозпроизводители в радиусе 100 километров смогут пользоваться ими. С ними же рядом появится до десятка заводов: мясоперерабатывающие, колбасные, овощеперерабатывающие, консервные, маслозаводы и прочие производства. Далее — конгресс-центры, центры по продаже техники, торговые центры. Здесь предполагается создать не менее 2,5 тысячи новых рабочих мест. Ориентировочный объём выручки при выходе на производственную мощность составит около 25–30 миллиардов рублей. В декабре заложен первый камень в присутствии вице-премьера Игоря Сечина. Первый этап мы завершаем в 2012 году. В целом же проект рассчитан на поэтапный запуск в течение пяти лет.
— Я обратил внимание, что вы в разных выступлениях благодарите Игоря Сечина. Не могли бы вы уточнить, за что именно?
— Он очень весомо за последние полгода помог краю в коммуникации с крупными инвесторами. Вот, к примеру, холдинг «Евроцемент». У нас нет ни одного серьёзного цементного завода, а они очень нужны, потому что есть программа развития стройиндустрии. Мы видим, что способны стать донорами для всего Северного Кавказа, где наблюдается строительный бум.
Года два я, что называется, «плясал польку-бабочку» вокруг руководителя холдинга Филарета Гальчева. Чего-то не хватало. И вот с помощью Игоря Ивановича решение принято. Проект в Благодарненском районе тянет на полтора десятка миллиардов рублей. Он уже в деле. Мы быстро решили все вопросы по земле — выделили 500 га, заложили первый камень. Этот завод мощностью в 1,3 миллиона тонн цемента — большой плюс к весу региональной экономики, уровню её диверсификации, темпам развития и возможностям нашей строительной отрасли.
Или упомянутый проект Россельхозбанка — он тоже родился при поддержке Сечина. Таких проектов, где он своим авторитетом, влиянием помог, несколько. Край от этого серьёзно выиграл.
— Вы описали ситуацию с руководителем «Агрико». Но ведь так можно договариваться, когда накоплен уже какой-то жирок, когда есть возможность бюджетные средства направлять на инфраструктуру. А на старте дела обычно сложнее. Я вот к чему подвожу: правильно ли я понимаю, что если бы вы не получили из Инвестфонда деньги на обустройство инфраструктуры первого — невинномысского — индустриального парка, вам проблему инфраструктуры для бизнеса было бы очень сложно решить?
— Чтобы Инвестфонд помогал, надо купить лотерейный билет — как в том анекдоте. Мы поднапряглись и купили этот билет. Мы знаем все требования, заранее хорошо прорабатываем наши заявки, тем самым помогая продвижению проекта.
Вот почему у Константина Храмова (мэра Невинномысска. — «Эксперт ЮГ») так споро идёт один из первых наших парков? Да потому, что там у любого бизнесмена с нуля до начала строительства проекта проходит максимум два-три месяца. А вы знаете, что в среднем от полутора до трёх лет необходимо, чтобы оформить все разрешения. Когда во главе процесса стоит инициативный глава, когда у него есть хорошо подобранная команда, тогда приходит серьёзный бизнес. Кстати, совсем недавно Владимир Путин на форуме в Кисловодске назвал Ставрополье экономическим локомотивом и лидером нашего округа. И, естественно, локомотиву помогают, что мы и чувствуем в последнее время.
— А если федеральный источник прекратит работать, вы на самообеспечение выйдете?
— Да. Мы сейчас зависим где-то на четверть от федерального бюджета. Можем стать самообеспеченными уже сегодня. Но я не вижу в этом смысла. Если есть возможность получить из какого-то источника дополнительно, то зачем от этого отказываться? Мы и не откажемся. В конечном итоге, дополнительные средства сказываются на уровне жизни населения, за ними, наоборот, надо охотиться, отстаивать, заводить в край.
— То есть вы даёте установку на участие во всех федеральных программах?
— Абсолютно во всех, которые краю выгодны.
«Новый этап мы уже начали»
— Поддержка сверху появляется в результате активности или сначала поддержка, а потом активность?
— Стучишься в дверь — тебе откроют. Ну а если не открывают, пытаемся в окно. Ведь не личные вопросы решаем, а проблемы сложного края, который оказался в непростой ситуации. И, к счастью, это понимает федеральный центр, принимая во внимание наши сложности.
— Вы о межнациональном напряжении, которое возникло после создания СКФО?
— Да, об этом тоже. Было дело, когда сотни человек собрались, например, на границе Туркменского и Благодарненского районов на разборки. Аналогично в Степновском и других районах. Отношения между собой выясняли туркмены, ногайцы, дагестанцы и казаки. Сначала стычки были на бытовом уровне — в кафе, на дискотеке. Но это вершина айсберга. В его основе лежит экономика: нехватка рабочих мест, отсутствие постоянной занятости молодёжи, особенно в сельской местности, бизнес-споры. И на этой почве раскрутить бытовой конфликт до пожара проще простого.
На тот момент, к слову сказать, года два-три назад, мы не всегда встречали понимание у своих коллег из республик. Не видели решительных действий. А сейчас на съезде чеченской молодежи глава Чечни Рамзан Кадыров открыто призывает всех своих ребят уважать традиции тех мест, куда они приезжают. Не танцевать ту же лезгинку у метро и на площадях, когда это неуместно. Глава Ингушетии Юнус-Бек Евкуров сам приезжал в Ставрополь пообщаться с ингушскими студентами. Очень хорошие результаты от такого общения были.
Я вам скажу, что и других механизмов управления ситуацией предостаточно. Главное — нельзя, как страусы, прятать голову в песок. Надо на ранней стадии любое девиантное поведение встречать жёстко. Зачинщики многосотенной стычки между ногайцами и дагестанцами, которую я упомянул, сидят. Сидят зачинщики драк в Шпаковском районе. Получили административные наказания танцоры лезгинки среди ночи в спящем городе, десятки молодых людей тогда были отчислены из вузов. И это дало свой эффект. Люди увидели, что государство есть, что оно защищает законы и нормы общежития.
Хорошо работает координационное совещание с силовиками, которое было создано по указу президента, — мы собираемся, как минимум, раз в месяц. Ну и результат налицо — стало явно поспокойнее.
Мы создали целую программу гармонизации межнациональных отношений. В каждом посёлке, в каждом ауле есть так называемые советы мира и дружбы, куда входят руководители диаспор, духовные лидеры, главы, силовики, молодёжные лидеры. И каждый случай девиантного поведения в этом формате обсуждается. Но когда уже допустили серьёзное ЧП, пострадали люди, тогда реакция жёсткая. А раньше частенько было так — произошла стычка, потом зачинщики между собой договариваются, выплачивают друг другу какие-то деньги — и жалоб ни у кого нет. Это пагубно. В нашей ситуации любое правонарушение должно получать адекватную оценку вплоть до суда. В этом смысле толерантность нулевая! Вот действенный инструмент наведения порядка.
— Вам во многом выпала роль губернатора, который проводит правую политику, ориентированную прежде всего на нормализацию отношений с деловым сообществом. А каким будет следующий этап? У нас есть гипотеза, что более социально ориентированным. Но в какой момент он может начаться?
— По сути дела, мы его уже начали. Чтобы кардинально изменить жизнь людей, нужно иметь крепкий экономический базис — и в городе, и в селе, и в крае. Чтобы решать проблемы, связанные с благополучием жителей, строить новые дороги, больницы, школы, повышать выплаты для нуждающихся, нужно создать нормальную крепкую экономику. Вот почему первые три года я с головой погрузился в экономические проблемы и всячески привлёк к этому своих коллег на всех уровнях власти. Сегодня этот базис заложен и в ближайшее время начнёт давать результат в виде налогов, новых рабочих мест, а, значит, и зарплат. У нас появится больше степеней свободы для решения именно социальных проблем. Если посмотреть нашу Стратегию развития до 2020 года, то её главная миссия — рост качества жизни каждого человека. И вы правильно подметили — мы в этом смысле только начинаем, набираем скорость.
— Вы по поводу следующих выборов на пост губернатора приняли решение? Будете выдвигать свою кандидатуру?
— Ещё не думал об этом. Но мне ничего не помешает это сделать, если, конечно, не произойдут какие-то серьёзные изменения, обстоятельства. Я человек командный и обычно играю по командным правилам. Конечно, мне бы хотелось поработать ещё какое-то время, чтобы довести до логического завершения те наработки и проекты, которые уже осуществляются в нашем крае. Поэтому на сегодня я не исключаю для себя возможности участия в выборах.