Константин Корищенко начал свою карьеру на отечественном фондовом рынке ровно двадцать лет назад и за эти годы работал «по разные стороны баррикад» — и на биржах, и в Центробанке, и в инвестиционном бизнесе. С 2003-го по 2008 год он занимал должность председателя совета директоров ММВБ, а следующие два года непосредственно руководил биржей, будучи президентом ЗАО ММВБ. Сегодня Константин Корищенко, глава российского представительства глобального инвестбанка Merrill Lynch, рассказывает «Эксперту» о том, куда движутся рынки и игроки.

— Константин Николаевич, есть ли сегодня у финансовых рынков какие-то уникальные особенности, которых не было раньше?

— Я бы выделил два момента. Первый — это сокращение горизонтов инвестирования. Очень многие участники рынка начинают следовать все более и более спекулятивным стратегиям — длиной в год, или в полгода, или даже еще более коротким. Долгосрочных же инвесторов становится меньше. Второй момент: силами, движущими рынком, стали не объекты этих рынков — то есть облигации конкретной страны, акции конкретной компании, даже не недвижимость конкретной географической территории, — а поведение участников рынка, тех, кто ведет операции с этими активами. Их взгляды, их страхи, их возможности соблюдать требования по капиталу, их возможности соответствовать локальным и глобальным регулятивным требованиям.

— Означает ли это, что риски на финансовых рынках возрастают? Если возрастают не везде, то в каких сегментах?

— Знаете, одна из проблем регулирования — это как раз задача, связанная с формированием правильной модели риска для всех участников рынка. Сейчас во всем мире достаточно сильные направления связаны с более жестким регулированием хедж-фондов, но и банки постоянно находятся в поле зрения властей. Так, в США в течение года должно вступить в силу регулирование, ограничивающее торговлю за счет собственных средств банковских институтов. То есть регулирование как процесс ограничения рисков направлено, с одной стороны, на уменьшение этих рисков, а с другой — на выравнивание поля: чтобы все были в одинаковых условиях и чтобы не было такого, что какой-либо институт, который не очень сильно регулируется, но может привлекать деньги, формировал бы высокий уровень левериджа. Ведь все мы хорошо знаем, что, какую бы природу кризисы ни имели, в их основе всегда лежит кредитный кризис. Назвать конкретные типы институтов сейчас сложно, особенно если учитывать, что регулирование в последние годы очень активно меняется.

— Раньше казалось, что внутренняя система риск-менеджмента у финансовых институтов — это что-то аморфное. Как обстоит дело сейчас — она уже способна контролировать риски?

— Внутренняя система риск-менеджмента — это прежде всего, извините за банальность, система, которая находится в постоянном развитии. Возьмем для примера то, что предлагается Basel III: это внешняя регулятивная система, в которой тем не менее можно найти достаточно странные утверждения, касающиеся оценки рисков. Например, это относится к вопросу расп