Целая серия массовых протестных мероприятий серьезно встряхнула ряды российской оппозиции. К концу весны стало очевидно, что многие публичные оппозиционеры старой волны несколько потерялись в условиях масштабной уличной активности. И напротив, ориентирующиеся на массовые митинги и шествия политические активисты вроде Алексея Навального или Сергея Удальцова набирают популярность. Однако в какой мере массовые акции протеста можно конвертировать в конкретные политические выгоды и для лидеров, и для всего общества — вопрос остается открытым. Именно это мы и решили обсудить с одним из сторонников Навального — Владимиром Ашурковым.
Чистой политикой Владимир начал заниматься недавно, лишь этой весной. До того занимал пост директора по контролю за управлением активами консорциума «Альфа-Групп» и входил в наблюдательный совет X5 Retail Group. Параллельно в течение нескольких лет лично сотрудничал с Навальным в разных проектах. Он и сегодня продолжает работать с этим политиком, полагая, что именно Навальному наилучшим образом удается давить на власть, создавая для нее стрессовые ситуации и используя широкий набор инструментов.
— Вы занимали весьма значительный пост в крупной российской компании. Почему решили уйти из бизнеса, заняться политикой? Насколько это стечение обстоятельств, а насколько закономерность?
— В принципе я всю жизнь политикой интересовался. И когда наткнулся на блог Навального, то подумал: о, вот человек, который занимается теми вещами, в которых я что-то понимаю. Это корпоративное управление, борьба с коррупцией в крупных компаниях, использование акционерных механизмов для того, чтобы обеспечить большую прозрачность. И безусловно, к тому моменту, когда я стал его блог читать, то есть к 2009 году, у меня уже вызывали большое неприятие та властная система, тот режим, которые у нас в стране сложились.
— То есть неприятие возникло не сразу.
— Мои политические взгляды претерпевали определенную эволюцию на протяжении всего первого десятилетия XXI века. Если в начале 2000-х я думал: вот, проводятся достаточно либеральные реформы, Греф пишет программы, как реформировать монополии, государственную службу. После кризиса конца 1990-х начался довольно быстрый экономический рост. Понятно, что есть проблемы — коррупция и неэффективность, но на фоне того наследия, которое было после Советского Союза, все достаточно быстро развивалось в правильном направлении. Это, наверное, 2000–2002 годы.
Потом 2003 год. Арест Ходорковского. О’кей, думаю: у нас во властном режиме есть две группировки. Есть плохие ребята, есть хорошие ребята, они там друг с другом борются. То одна верх возьмет, то другая, но какие-то реформы все равно запускаются. Состязательный процесс — это нормально. Хороших надо поддерживать, с плохими, соответственно, пытаться бороться.
Но к 2008 году у меня сформировалось устойчивое представление о нашей власти. Что получившие власть люди держатся за нее только потому, что эта власть позволяет им контролировать страну и безнаказанно заниматься в