Наличие крупной промышленности в регионе, как правило, влияет на модель отношений бизнеса и власти — эти отношения становятся гораздо сложнее, поскольку неясно, кто от кого больше зависит: руководство региона от промышленника или наоборот. В Ростовской и Волгоградской областях от гендиректора какого-нибудь завода можно легко услышать настолько жёсткие суждения о местной власти, какие, например, на Кубани и на Ставрополье — правда, по несколько разным причинам — представить себе невозможно. И всё-таки собеседников, готовых откровенно обсуждать существующие на Дону проблемы взаимодействия бизнеса и власти, а также традиции, сложившиеся в этой сфере, — единицы.
В случае с Иваном Саввиди этот разговор имел повод — заключённый весной 2011 года меморандум о сотрудничестве между администрацией Ростовской области и компанией «Ренова» по реализации проекта «Южный хаб» содержал пункт, по которому областные власти должны оказать содействие в выкупе у нынешнего собственника территории нынешнего ростовского аэропорта. Этот собственник — группа «АГРОКОМ», которая к тому же не может начать строительство нового мясокомбината на Дону, поскольку область не выполняет обязательства, взятые ещё при предыдущем губернаторе.
Вот кратко главные тезисы Ивана Саввиди. Регион не использует своих конкурентных преимуществ, а бизнесу слишком дорого обходится неопределённость. Чтобы использовать потенциал территории, нужно постоянное и предсказуемое взаимодействие с бизнесом, работающим в регионе. Чтобы коммуникации были продуктивными, чиновники должны научиться источать уважение к собственности. Само признание того, что все эти проблемы имеют место в Ростовской области, немалого стоит — при предыдущем губернаторе такие вопросы публично даже не ставились.
«Пока экономика двигается, оглядываясь»
— 2009–2010 были временем серьёзных перемен для области — тут и кризис, и смена губернаторской команды. На ваш взгляд, сегодня для Ростовской области настало время новых возможностей для модернизации или, напротив, сейчас упускаются важные моменты для развития?
— Инвестиционная привлекательность любого российского региона находится в прямой зависимости от инвестиционной привлекательности страны в целом. Ростовская область — не исключение. Из кризиса страна вышла довольно ослабленной. Экономика была не готова к таким серьёзным потрясениям и всё ещё находится в послестрессовом состоянии. В связи с этим говорить о каких-то масштабных успехах в отдельно взятом регионе невозможно.
Далее, смена власти в любом случае ввергает региональную элиту в сомнения: насколько власть будет повёрнута в сторону бизнеса? Насколько станет способствовать развитию реального сектора экономики? Поэтому, конечно, смена губернатора и его команды в определённой степени приостановила дыхание экономики, и пока экономика пытается двигаться, оглядываясь. Ведь понятно, что команда нового губернатора сперва занялась изучением потенциала региона. Это действительно сегодня основной вопрос — старая гвардия особо не ставила перед собой этой задачи.
У новой команды интересна идея ста губернаторских проектов. Для её успешной реализации очень важно дать бизнесу чёткие ответы на основные вопросы. Каковы будут критерии отбора проектов? Кто станет ответственным? Насколько тяжеловесной окажется бюрократическая процедура? Пока, на мой взгляд, всей полноты информации бизнес не получил. И ещё один момент: были проекты, которые начались при прежней команде. И сейчас оказалось нарушенным главное жизненное правило — преемственность. Если обеспечить преемственность экономических проектов, то, я думаю, мы время бы не теряли. А мы его потеряли — и продолжаем терять. Возможно, надо провести некую экспертизу, либо поставив под сомнение проекты, которые стартовали в тот период, приостановив их, либо сказав: да, мы эти проекты продолжим.
— Это имеет отношение к проекту мясоперерабатывающего предприятия группы «АГРОКОМ» в районе Батайска?
— Конечно, это напрямую касается разрабатывавшегося ещё при прежней администрации проекта по переносу Ростовского колбасного завода за пределы города. Группа не в состоянии определиться со сроками в силу того, что область не выполняет взятые на себя обязательства. В проект было инвестировано 200 миллионов рублей — оплачены подключения, выполнены техусловия по газу, электроэнергии, проведены изыскания, снят чернозём, подготовлен проект. Для продвижения вперёд необходимо содействие областной власти в части решения инфраструктурных проблем. Однако, по последней информации, район, где уже проведена часть работ, утратил статус промышленной зоны. Насколько мне известно, менеджмент группы «АГРОКОМ», в структуру которой входит Ростовский колбасный завод, всё ещё находится в состоянии переговоров с представителями областной администрации относительно условий реализации этого проекта.
«Проект хаба кажется авантюрным»
— Вы, конечно, знаете о меморандуме, который был подписан администрацией области с группой «Ренова», где прописано, что область окажет содействие в выкупе у одной из структур АГРОКОМа пакета акций ростовского аэропорта. Каково ваше отношение к этому?
— Я думаю, что подписание подобного меморандума является подтверждением тезиса, что у нас в стране пока ещё не научились уважать собственность и собственников. Это пример попытки привлечения власти как тяжёлой артиллерии в деле между двумя хозяйствующими субъектами, как раньше было модно говорить. Как можно подписывать меморандум, не зная мнения собственников? Мы что, проводим национализацию, экспроприацию? Цивилизованный путь развития предполагает в первую очередь диалог.
Мне и проект самого так называемого Южного хаба кажется чрезмерно авантюрным. Моя точка зрения — я не претендую на то, чтобы она была абсолютно правильной, — Ростовской области хаб не нужен. Хотя сама идея каким-то образом капитализировать 400 гектаров земли в черте города, конечно, хорошая. При этом, согласен, Ростовская область нуждается в более современном аэропортовом комплексе.
— Что вас смущает в проекте хаба?
— Экономическая составляющая. Для такого проекта нужны вложения со сроком окупаемости до 30 лет. Бизнес готов вложить такие деньги? Нет в природе такого бизнеса. Почему тогда бизнес на это идёт? Значит, причиной стремление всё-таки капитализировать эти 400 гектаров. Второе — сегодня мы имеем 1,4 миллиона пассажиров в год. Чтобы хаб в той форме, в которой пытается его реализовать наш регион, себя оправдал, нужно восемь миллионов. Пассажиропоток по всему югу России, по двум округам, — это чуть более семи миллионов пассажиров в год. То есть всех пассажиров мы должны пустить через Ростов. На ваш взгляд, это реально? Условно говоря, я хочу поехать в Германию из Ставрополя, прилечу в Ростов и полечу в Германию. А зачем, если из Ставрополя есть самолёт в Германию? Есть из Нальчика, есть из Грозного, есть из Махачкалы, есть из Краснодара, есть из Сочи. Существует ряд аэропортов, где уже налажены аэромосты между их городами и внешним миром. Переориентировать на Ростов значительную часть столичных грузопотоков мне тоже представляется довольно проблематичным.
— Получается, какое бы предложение вам ни сделали, вы бы не согласились строить хаб? На ваш взгляд, нужно развивать имеющийся аэропорт?
— Убеждён в этом. Федеральный бюджет выделяет деньги на удлинение существующей полосы и реконструкцию аэрокомплекса. Можно расширить территорию ростовского аэропорта.
— Основной риск, который озвучивали бизнесмены в связи с приходом в Ростовскую область новой, подмосковной команды, в том, что за ними пойдёт череда федеральных инвесторов, которые инициируют процессы, похожие на передел собственности. Разве то, о чем вы говорите, не похоже на передел?
— Привлечение инвестиций в регион — это большая кропотливая работа. Появление новых крупных инвесторов — это удача и благо для развития экономики. Однако, на мой взгляд, в первую очередь нужно максимально использовать имеющийся в регионе потенциал, создавать комфортные условия для развития местного бизнеса.
«У нас в Ростове всё заболочено»
— Группа «АГРОКОМ» свои проекты привязывает к Ростовской области, или ей, в принципе, всё равно, где их реализовывать?
— Безусловно, когда два ключевых предприятия группы находятся в Ростове, приоритет всегда будет отдаваться донскому региону как территории развития. Однако всё зависит от инвестиционного климата, который мы с вами обсуждали. И если по тем или иным показателям (сырьевая база, инвестклимат) бизнесу окажется выгоднее создавать предприятия в других регионах, он будет это делать. Остановить трудоголика так же сложно, как и вылечить наркомана. Кстати, правящая партия сейчас призывает выходить с региональными проектами, которые готова поддержать и вести.
— А у группы, кроме мясоперерабатывающего завода, есть другие проекты?
— Конечно. Один из проектов — овощное тепличное хозяйство. Разве не преступление, что мы 90 процентов помидоров и огурцов завозим из Турции? На региональном уровне говорится, что мы будем строить сельскохозяйственный логистический центр, чтобы турецкие овощи привозились и хранились здесь. Вот если бы логистический центр строился, чтобы наши дончане могли выращивать помидоры, огурцы, перец, баклажаны и сдавать туда, а дальше бы центр распределял, занимался уже собственно продажей, — тогда я бы понимал, что это действительно способствует развитию. То, что мы имеем сейчас, это смешно: три-четыре теплички. Самая лучшая теплица с современными технологиями — в группе «АГРОКОМ», с площадью в 2,5 гектара. Новый проект предполагает строительство двух теплиц по 12 гектаров за станицей Ольгинской. Первый этап —
восемь гектаров, ниже семи — это неэффективно. Но нужен доступ к длинным деньгам, нужно понимать, как будет субсидироваться процентная ставка по кредиту.
— Смысл презентации перед партией в том, чтобы получить льготы?
— Не льготы, а субсидии. Региону ведь нужно формировать налоговую базу. Сегодня власть способствует созданию предприятия, завтра это предприятие платит налоги. Повернитесь лицом к бизнесу — он гораздо успешнее мог бы развиваться. Но власть ещё не понимает, что значит повернуться лицом. Вот возьмём нашу промзону «Заречную». Там находятся все основные налогоплательщики Ростова. Но туда ж проехать невозможно. Уровень инфраструктуры явно не соответствует присутствующему промышленному потенциалу — не хватает газовых, водных, энергетических мощностей.
У нас в Ростове всё заболочено. И высушить эту среду мы сможем только тогда, когда поймём, что власть, бизнес, общество существуют не сами по себе и, тем более, не в противоборстве, а ради друг друга и общего блага.
— То есть «заболочено» — в переносном смысле?
— Безусловно. Я считаю, что с бизнесом надо встречаться и вести постоянный диалог. Процесс этот должен быть непрерывным. Думаю, что сегодня не лишним было бы возродить советскую традицию, когда областное начальство знало руководителей крупнейших предприятий региона в лицо и время от времени встречалось с ними.
— А какой формат коммуникации с властью вас бы устроил? Вот сейчас создан совет по инвестициям при губернаторе. Предполагается, что это будет публичная площадка, где рассматриваются проекты.
— Формат — это каждодневный диалог. Совет по инвестициям — интересное предложение, но пока он не заработал в полную силу, бизнес продолжает находиться в состоянии ожидания. Но это дорогое удовольствие — терять время, правда, менее дорогое, чем терять потом огромные деньги.
Ростовская область — вообще исключительный регион. Да, так может сказать о себе любая территория. Но это — моё мнение. Мы интересны тем, что у нас основной потенциал — это не недра, не климатические условия, не административные ресурсы, а сам человек. У меня иногда складывается впечатление: что бы ни происходило в стране, в Ростове люди будут заниматься делом. И если бы людям не мешали, то регион был бы инвестиционно суперпривлекательным. Потому что харизма дончан такова: они и в войну уже думали о том, как налаживать экономику. В частности, помещение старой табачной фабрики, в котором мы находимся, начало восстанавливаться после бомбёжек, когда война ещё не закончилась.
— Но вы тем не менее сами сказали, что здесь болото. Может, потому, что каждый на себя работает?
— А это неплохо, что на себя работает. Дело в том, что в этой тяжелейшей среде, заболоченной, всё-таки ростовчане делают своё дело. Каждый отдельно взятый ростовчанин делает своё дело, одновременно облагораживая вокруг себя среду.
— Может, нужно развивать бизнес-ассоциации? Создать серьёзный региональный форум, где могли бы звучать голоса местного бизнеса?
— Возможно. Но ведь ни для кого не секрет, что бизнесмен, выйдя на трибуну с рассказом о своих проблемах, рискует тем, что на следующее утро к нему на предприятие придёт проверяющий. Я проходил это, когда был директором табачной фабрики.
Ключевая проблема — то, что у населения на уровне подсознания нет уважения к людям дела. Народ отторгает бизнес. И власть туда же. Мы с чистого листа создали более 7,5 тысячи рабочих мест. Прежняя власть, не стесняясь, мне говорила: ну, вы же это для себя делаете. Я не знаю, что в ответ сказать. Да, я не хочу жить бедно, я не хочу утром вставать и думать, что бы покушать сегодня. И вот это моё желание обеспечить семье достойную жизнь подводит к тому, чтобы я думал и что-то создавал. До тех пор, пока мы не начнём формировать более терпимое отношение людей и власти к бизнесу, по-другому бизнес не будет восприниматься.
Представьте, что вы губернатор. Пусть к понедельнику начальник налоговой инспекции области положит вам на стол список из десяти самых крупных налогоплательщиков прошедшей недели. А вы позвоните их директорам и спросите просто: «Как ты спал?» И они скажут: «Нормально». И хорошо, и больше ничего не надо.
А сейчас представители власти часто смотрят на цифры налогов и думают: если они столько платят, это сколько же они себе оставляют, сколько воруют? Здесь очень важен ещё и воспитательный момент. У нас не показывают генеральных директоров по телевидению, народу дают очень лёгкую эмоциональную пищу. Вообще, я считаю, что по телевизору нельзя показывать 24 часа в сутки только политиков, спортсменов и деятелей культуры. Гордостью нации должны становиться прежде всего люди дела — например, руководители отечественных предприятий, которые создают реальную экономику, — их надо показывать, их в Ростове не так много. Вадим Ванеев (гендиректор компании «Евродон». — «Эксперт ЮГ»), например, — настоящий герой. Когда он задумывал свой индюшиный проект, никто в области ему не помог, он даже 15 километров линии электропередач сам тянул на птицефабрики. Сейчас это крупнейший проект в отрасли, его кредитует ВЭБ, к нему приезжал Путин. Только тогда его заметили.
— Мы признали Ванеева одним из людей 2010 года на юге России.
— Вы-то признали — а должна власть признавать.
«Без того, чтобы власть участвовала в процессах, ничего не пойдёт»
— В каких сферах область не реализует свой потенциал?
— Ростовская область — это аграрный регион. Однако серьёзные успехи у нас есть только в производстве и переработке подсолнечника. Сельскохозяйственное машиностроение, несмотря на усилия «Ростсельмаша», никак нельзя назвать локомотивом донской экономики. Молочная промышленность не развита. Овощеводство тоже не на высоте. Нет глубокой переработки зерна, но зато более трёх миллионов тонн остатков лежит на элеваторах и в хранилищах, и никто не знает, что с этим делать. Крестьянин не может решить, есть ли смысл сеять и выращивать очередные миллионы тонн. Поэтому глубокая переработка зерна — это, по моему мнению, приоритетная тема развития. Отчасти зерно может быть направлено на корма. Значит, нужно развивать животноводство в фермерских хозяйствах, свинокомплексы и фермы КРС.
Поскольку «Тавр» выпускает более 90 процентов официально производимых в Ростовской области колбасных изделий, мы на деле видим, насколько территория может нас обеспечивать мясом. Здесь сейчас главная проблема — африканская чума. Возникает противоречие: мы вынуждены ограничить товародвижение, хотя в России вроде бы одно рыночное пространство. Ещё одно — рассадником чумы являются личные подсобные хозяйства. Как можно приостановить распространение эпидемии? Я считаю, селянину надо сказать: мы у тебя забираем свиней, отдаём тебе корову и сто процентов молока покупаем. Сталин так делал — ничего нового в этом нет. Нужна государственная программа, которая позволит решить и молочную проблему, и проблему с чумой, и проблему восстановления поголовья КРС.
— Вы думаете, это реально сделать на региональном уровне?
— На региональном можно стартовать и вывести проект на уровень федеральный. У нас есть пример Белгородской области — уникальный регион, великолепная губернаторская команда, флагман в животноводстве и в переработке. Они смогли добиться успеха в отдельном регионе. Можем и мы.
Прежняя власть увлеклась другими темами — мы практически область втискивали в идею создания региона с автомобильным акцентом. Тогда кричали: один работник Таганрогского автозавода даст 12 или 14 рабочих мест смежникам. Ну и где они? Если мы хотим создавать экономически перспективные предприятия, то должны внедрять лучшие технологии, а это требует длинных денег и иного отношения. Если совет при губернаторе из 100 проектов реализует 50, то это уже успех. Без того, чтобы власть участвовала в этих процессах, у нас ничего не пойдёт.
— Вы привели примеры дурной наследственности в отношениях власти с местным бизнесом. Но как от неё избавляться?
— Я думаю, что поможет только смена поколений. При развале СССР кто-то приватизировал предприятия, банки, а чиновники приватизировали своё право на власть. Прежний губернатор, не стесняясь, говорил: вы не лезете в мой огород, а я не стесняюсь лезть в ваш. Но власть становится слишком дорогой для содержания.