В 2010 году Юг стал новатором в отраслях, развития которых от региона было трудно ожидать, — здесь стартовали проекты в сфере нанотехнологий и альтернативной энергетики, в том числе и самой наукоёмкой — солнечной. При этом новые проекты подкреплены уже действующими предприятиями и, более того, 40-летней традицией. Одним из её основных представителей является краснодарская фирма «Солнечный ветер» — выходец из советского НПК «Сатурн», солнечными батареями которого были оснащены практически все космические корабли СССР, а теперь — России.
«Солнечный ветер» — малое предприятие, здесь работает около 100 специалистов. Но оно — практически единственный в России производитель и поставщик на мировой и отечественный рынок двусторонних солнечных модулей, имеющих на сегодняшний день наибольшую эффективность. Объём производства и экспорта за последние 10 лет увеличился десятикратно. Сегодня совместно с ГК «Роснано» «Солнечный ветер» готовится к реализации проекта строительства в Краснодаре уже крупного предприятия — завода по производству солнечных модулей для энергосистем годовой мощностью 120 МВт. Для солнечной энергетики это впечатляющие объёмы.
Директора ООО «Солнечный ветер» Марата Закса, которого называют патриархом отечественной фотовольтаики, знают специалисты этой отрасли не только в России, но и за рубежом. Марат Закс уже более 40 лет является ведущим специалистом в областях физики взаимодействия излучения с твёрдым телом, преобразования солнечной энергии в электрическую в полупроводниках, создания фотоэнергосистем. Он — член Международной академии наук экологии и безопасности человека и природы, председатель экспертного совета международного консорциума «Солнечный поток». «Эксперт ЮГ» побеседовал с Маратом Заксом о перспективах солнечной энергетики в экономике юга России.
Прорыв с «Роснано»
— Вы за несколько лет выросли в 10 раз. Это произошло за счёт востребованности вашей продукции на мировом рынке?
— Мы начинали с малых объёмов — производили модули общей мощностью около 100 киловатт в год. Постепенно выпуск продукции довели до одного мегаватта. Но это всё равно небольшие объёмы. Поэтому нам очень интересен новый проект, подготовительная работа к которому идёт совместно с «Роснано» — строительство в Краснодаре завода по производству солнечных элементов; его годовой объём выпуска составит 120 мегаватт мощности. Это будет первое в России промышленное производство двусторонних солнечных модулей на основе монокремния. Их стоимость вполне конкурентоспособна по сравнению с производством односторонних модулей, при этом КПД на треть выше. На сегодняшний день солнечные модули на основе кремниевых технологий наиболее востребованы благодаря оптимальному соотношению цены и эффективности.
— Каковы параметры проекта?
— Запуск основной производственной линии намечен на 2012 год. Выход на полную проектную мощность предполагается в 2015 году, при этом объём производства составит около 120 мегаватт в год, а годовая выручка проекта — 11,4 миллиарда рублей. Общий бюджет проекта оценивается в 4,79 миллиарда рублей, в том числе доля «Роснано» — 2,59 миллиарда. Согласно бизнес-плану, мы должны вернуть деньги «Роснано» за восемь лет, а дальше будем работать на развитие своего предприятия.
— При производстве ваших батарей применяются нанотехнологии?
— Да, и причём не одна, а четыре. Поэтому проект строительства 120-мегаваттного завода более чем удовлетворяет требованиям «Роснано».
— Летом вы говорили, что ваша фирма подготовила ещё и проект солнечной станции в Сочи для обеспечения энергией олимпийских объектов. Когда начнётся его реализация?
— Идёт проектирование объектов, на которых планируется установка солнечных энергосистем. Совместно с «Олимпстроем» мы обсуждаем возможность реализации нашего проекта, но пока конкретных договоров не подписали. Мы уже провели моделирование работы в течение года мегаваттной солнечной электростанции, соединённой с сетью. Общая годовая выработка электроэнергии составит около 1,5 миллиона киловатт-часов. За 20-летний период работы электростанцией будет выработано почти 27 миллионов киловатт-часов электроэнергии, что соответствует стоимости 14,8 евроцента за киловатт-час. В настоящее время это соответствует лучшим результатам в мире по стоимости энерговыработки одного киловатт-часа стационарными солнечными электростанциями, соединёнными с сетью.
— В чём заключается ваша технология производства солнечных элементов?
— Производство солнечных батарей — инновационный процесс, который требует серьёзной школы. В Краснодаре она формировалась 40 лет — с 1969 года, когда был создан Краснодарский филиал Всесоюзного НИИ источников тока (ВНИИТ), преобразованный впоследствии в НПК «Сатурн». Он был самым крупным в СССР предприятием по производству солнечных батарей для космической энергетики — выпускал почти 50 процентов объёмов солнечных батарей для космических кораблей. Тогда это было крупное, с советскими масштабами, предприятие, где работало 7,5 тысячи человек. И в настоящее время для российской космической промышленности «Сатурн» выпускает солнечные батареи по-прежнему. Чтобы получать молодые кадры, инициировали создание кафедры электроники в Кубанском госуниверситете. Она до сих пор существует, её выпускники приходят к нам работать.
Фотоэнергетика начиналась как технология для космоса. Для наземных объектов тогда почти никто фотоэлементы не делал. Первый толчок «наземке» дал 1973 год, когда случился мировой нефтяной кризис. Тогда и возник вопрос, как дальше развивать энергетику, и была провозглашена программа использования солнечной энергии и других возобновляемых источников энергии (ВИЭ).
Фирма «Солнечный ветер» родилась в результате сокращения в начале 90-х. Когда объём выпускаемой «Сатурном» продукции уменьшился в два раза, на предприятии прошли значительные сокращения. Это коснулось в первую очередь научных сотрудников. В 1992 году мы создали своё малое предприятие.
Мы делаем солнечные элементы не по традиционной технологии, а по своей собственной, что является нашим ноу-хау. Метод использования наряду с прямой солнечной радиацией и отражённой исторически появился во ВНИИТе — как метод получения дополнительной энергии для космических объектов. А сейчас мы его адаптируем применительно к наземной энергетике. Особенность нашей продукции — то, что это элементы двусторонние. Классический наземный солнечный элемент имеет фотоактивную фронтальную поверхность. Тыльная поверхность у него не работает.
Наш элемент отличается тем, что он преобразует световую радиацию, падающую как на фронтальную поверхность, так и на тыльную. И если её тоже ловить и преобразовывать, она даст дополнительную энергию. Так, эффективность односторонних солнечных элементов в перспективе может быть доведена до 22–23 процентов, а за счёт применения второй стороны эффективный КПД можно повысить до 29–30 процентов. Это очень большой дополнительный ресурс. И все в мире постепенно приходят к этому. Этим и определяется интерес к двусторонним модулям, но промышленно выпускать двусторонние элементы и модули по цене односторонних удаётся пока только нам; у зарубежных компаний они получаются слишком дорогими.
— Несмотря на рост объёмов экспорта, число стран-импортёров вашей продукции сократилось. С чем это связано?
— Мы поставляли наши солнечные модули как на внутренний рынок, так и потребителям Австралии, Аргентины, Великобритании, Гонконга, Германии, Греции, Израиля, Испании, Италии, США, Тайваня, Таиланда, ЮАР. Но постепенно число партнёров сокращаем. Мы производим небольшие объёмы модулей, которые востребованы и легко реализуются в Европе. Это позволяет нам резко упростить транспортировку. Изготовленную продукцию мы грузим в фуры, проходим таможню, и автомобиль уходит в Европу.
— Вы закупаете сырьё за рубежом?
— Да. Но надеемся, что проект «Кремний-на-Дону» начнёт выпускать кремниевые пластины солнечного качества в требуемых объёмах. Мы изначально вошли в этот проект как партнёры и будущие покупатели его продукции — пластины монокристаллического кремния. Я остановился на этом проекте, поскольку мы обсуждаем южный регион. Конечно, в России есть и другие перспективные проекты.
— Но ведь «Кремний» намерен в будущем выпускать не только монокремний, но и фотоэлементы, более того, производить энергию.
— На первом этапе «Кремний-на-Дону» будет выпускать всё же именно пластины монокремния. Я считаю, что этого вполне достаточно. Не стоит тратить силы на реализацию планов по выпуску фотоэлементов и производству электроэнергии. Дай бог им поднять производство кремниевых пластин, так как и это — тяжелейшая проблема. И не надо пытаться из Гуково делать монстра, который нигде в мире не реализован. Тем более что потенциальных покупателей у них уже сейчас достаточно; полагаю, в будущем, когда «Кремний-на-Дону» начнёт выпускать пластины в промышленных масштабах, с учётом развития мирового рынка фотовольтаики, их будет ещё больше.
Считаю, что здесь наиболее разумно использовать кластерный подход. Фотоэнергетика — капиталоёмкое производство, к тому же тут необходима хорошая научная и технологическая школа, которая уже существует, в частности, в Краснодаре. Участникам этого рынка надо кооперироваться с теми школами, у которых есть новации, наработаны определённые технологии, чтобы эти новации потом внедрять в реальное производство. Кремниевым пластинам так же далеко до солнечных элементов, как до Луны, потому что они нефотоактивны. Применяя свою технологию, мы преобразуем пластины в фотоэлементы.
Кризис помог
— Складывается впечатление, что именно кризис подстегнул интерес к альтернативной энергетике.
— Подстегнул. Но, как всегда в России — вначале появляются распоряжение правительства, программа, но всё это дальше нужно наполнять конкретными делами, начинать развивать получение электроэнергии из возобновляемых источников.
— Можно ли сказать, что благодаря существующим точечным проектам юг России становится центром развития возобновляемых источников энергии?
— Можно. На юге России эта работа ведётся активнее по сравнению с другими регионами. Но, к сожалению, пока намерений больше, чем возможностей. На Юге нужно очень бережно относиться к экологии — здесь лучшие в стране земли, которые позволяют выращивать большие урожаи экологически чистой продукции, здесь море и здравницы. В горах Северного Кавказа, в труднодоступных местах, использование малых энергоустановок, возобновляемых источников энергии жизненно необходимо.
— По крайней мере, есть намерения — ведь ещё два-три года назад, в «тучные нулевые», в таких проектах не было необходимости. Они появились во время кризиса.
— Так всегда происходит. Но, мне кажется, даже если бы не было кризиса, постановление 2009 года всё равно бы появилось — само время к этому подталкивает. Чтобы наверстать отставание, нам нужно теперь предпринимать активные действия за счёт новаций. Других путей нет.
— Почему, по вашему мнению, в последние два года в России обострился интерес к солнечной энергетике?
— Сегодня мировой рынок фотоэнергетики — вполне сложившийся и быстроразвивающийся, с ежегодным темпом роста в 30 процентов. В 2008 году мировое производство фотоэнергетической продукции превысило 5,9 гигаватта. До 2030 года прогнозируется установка станций общей мощностью по крайней мере 140 гигаватт, а по оптимистичному прогнозу — до 920 гигаватт. В Евросоюзе принята и реализуется программа «20х20х20», согласно которой к 2020 году 20 процентов энергии должно экономиться за счёт энергосбережения и ещё 20 процентов — за счёт возобновляемых источников энергии.
В России внимание к солнечной энергетике лишь начинает пробуждаться. В январе 2009 года вышло распоряжение правительства, которое определило основные направления государственной политики в области развития электроэнергетики на основе возобновляемых источников. Оно предусматривает увеличение доли использования ВИЭ к 2020 году до 4,5 процента. Программа заявлена серьёзная: если 10 процентов от этих 4,5 процента будет получаться от солнечной энергетики, то к 2020 году в России необходимо установить солнечные энергосистемы суммарной мощностью 5,6 гигаватта. Но сегодня страна выпускает менее 10 мегаватт. Значит, одна из первых задач — создание производств фотоэнергетики. А это можно осуществить только при поддержке государства.
Повестка для государства
— Вы имеете в виду законодательную поддержку или финансовую?
— Всё вместе, в том числе в форме частно-государственного партнёрства. Через это прошёл весь мир. Нам не нужно изобретать велосипед, нужно только адаптировать зарубежный опыт к своим условиям. В Германии эта проблема решена: частник, желающий построить солнечную энергоустановку, может получить льготный долгосрочный кредит на 20 лет под 1,9 процента, на что предусмотрены бюджетные средства. Кроме того, тариф закупки солнечной энергии повышен в четыре раза по сравнению с сетевым. Закон обязывает государственные и частные электросети принимать энергию, полученную от солнечных станций. Сети при этом не в убытке — государство дотирует им «зелёный» тариф из бюджетных средств. При такой финансовой поддержке инвестор окупает проект за 8–10 лет и дальше уже получает прибыль. Вот это и есть многоуровневое частно-государственное партнёрство.
В России, к сожалению, сейчас нет длинных и дешёвых денег, а ведь фотоэнергетика — сфера капиталоёмкая и долгоокупающаяся. Даже сегодня, когда российские банки вновь стали выдавать инвестиционные кредиты, они предоставляются на срок от пяти до семи лет. О 20-летних кредитах никто не помышляет. Кроме того, длинные кредиты позволят создать эффективное предприятие при условии низкой процентной ставки. А наша нынешняя средняя ставка в 18 процентов делает невозможным создание капиталоёмкого производства.
— Какие нужны действия со стороны государства, чтобы стимулировать развитие получения энергии от ВИЭ?
— Главное — должны появиться желающие купить эту энергию. Сейчас на рассмотрении в Госдуме находится проект закона о «зелёных» тарифах. Но когда он будет принят, в какой форме и будет ли принят вообще — неизвестно. А ведь нужно создавать условия, когда частному инвестору выгодно вкладывать свои деньги и быть уверенным, что он вернёт эти деньги, и с прибылью.
— При каких условиях может быть создано частно-государственное партнёрство для реализации проектов в энергосистемах, использующих ВИЭ? Ведь даже в последнем постановлении правительства, о котором вы говорите, меры господдержки, в том числе финансовой, не предусмотрены.
— Но эти вопросы придётся решать — другого пути нет. Создать альтернативную энергетику без взаимодействия государственного и частного капитала невозможно. И если частный капитал является стартовым для начала строительства энергосистемы, то после получения первых киловатт энергии нужно решать вопросы её рационального использования. Во всём мире энергосистемы, работающие на ВИЭ, связаны с общей сетью оптового рынка.
В России здесь существует два непреодолимых на сегодня барьера. Во-первых, в сеть закупаются объёмы от пяти мегаватт — ни одна солнечная станция в России таких объёмов пока не выдаёт. Но даже если мы сдаём энергию в сеть, то государство должно установить «зелёный тариф», а компании, которые получат эту энергию, — доплатить разницу. Эта проблема сегодня — одна из самых актуальных. Так, в «РусГидро» была подана заявка на тарифы. Согласно расчётам, целесообразным было бы утверждение временной цены в 16 рублей за киловатт-час. Но при сетевом тарифе в 2,8 рубля правительство сочло эту цену слишком высокой. В итоге приходится делать только автономные системы, в которых энергия получается ещё дороже — в 2,5 раза по сравнению с системами, связанными с сетью: 10–12 евро за ватт против 4,5 евро. Это очень дорого. И это гробит перспективу развития солнечной энергетики в стране.
— Автономные системы не смогут обеспечить нужный масштаб рынка.
— В Европе масштабы появились, когда правительства стали принимать законы, аналогичные немецким. Первый закон о поддержке ВИЭ в Германии был принят в 1999 году, после чего её рынок фотоэнергетики вырос за 10 лет с 17 миллионов долларов в год до 10 миллиардов евро.