Об арабских революциях XX и XXI века, о том, как они связаны между собой, «Эксперту» рассказал член Научного совета Московского центра Карнеги Алексей Малашенко.

— У нас принято говорить о Ближнем Востоке как о некоем едином регионе. Между тем мы видим, что некоторые страны пали под натиском «арабской весны», а кого-то она обошла стороной. Можно ли поделить ближневосточные страны по типу развития?

— До «арабской весны» на Ближнем Востоке было несколько видов государственных «проектов». Первый — монархистские режимы. Это Персидский залив, Марокко, Иордания. Несмотря на попытки переворотов, режимы в этих странах уцелели. В силу целого ряда причин — историко-культурных особенностей, преемственности разумной власти и уважения к персоне монарха. Неудобно ведь, например, что-то устраивать против прямого потомка пророка Мухаммеда, коим является король Иордании Абдалла Второй. В Марокко, правда, пытались, не получилось — народ не поддержал.

К тому же монархии проводили грамотную внутреннюю политику, обходясь без революций и смены политической ориентации. Не трогая политическую и племенную систему страны (чтобы не создавать социального напряжения), они сделали основной упор на развитие национальной экономики. В итоге им не только удалось избежать всяких революций, но и выстроить успешную финансовую и социальную систему, инкорпорировать в общество элементы западной культуры (хоть кое-где ее и душат). И сейчас монархи и эмиры ОАЭ, Бахрейна, Кувейта и даже консервативные власти Саудовской Аравии плавно переходят к постепенному, крайне медленному проведению политических реформ. Где-то уже женщинам разрешают голосовать, создаются политические партии.

— Но ведь монархии выжили далеко не везде.

— Да, помимо монархических проектов на Ближнем Востоке были светские националистические режимы. Их можно условно разделить на два типа — страны с панарабским национализмом и страны с партикулярным национализмом. Первый подразумевал создание некоего объединенного арабского государства. С 1958-го по 1961 год существовала Объединенная Арабская Республика в составе Египта и Сирии. Об арабизме рассуждали в Ираке, в Йемене. Под обаяние панарабизма попал ливийский вождь Муаммар Каддафи, который в свое время устроил символический «зеленый марш» на Каир.В 1972 году я работал в Каире и помню, как там вдоль улиц на столбах соседствовали портреты Анвара Садата и Муаммара Каддафи.

Огромное влияние на панарабизм оказал палестино-израильский конфликт. Было ощущение, что если арабы вместе выступят против Израиля, то у них что-то получится. Однако в 1956 году арабов (прежде всего Египет) спасло только совместное вмешательство в конфликт СССР и США. Затем был 1967 год и полный разгром арабской коалиции. Войну 1973 года в арабском мире называли победой, но все понимали, что на самом деле шансы на победу в ней были упущены. В итоге постоянные поражения серьезно подорвали легитимность идеи панарабского национализма. Вместо этого в светских странах стал развиваться национализм партикулярный. С