Свой уход из «Базэлцемента» (входит в группу компаний «Базовый элемент», контролируемую Олегом Дерипаской) в октябре 2010 года после 11 лет работы нынешний генеральный директор АО «КазВторЧерМет» Дмитрий Савенков объяснил в том числе желанием сменить приоритеты. Сегодня можно уверенно сказать, что ему это вполне удалось. Вряд ли осенью 2010-го топ-менеджер одного из крупнейших российских холдингов представлял, что через год окажется в Казахстане и будет ломать голову над тем, как развивать компанию, специализирующуюся на заготовке лома черных металлов. Однако большой опыт и отработанный навык управления и развития бизнеса — это внеотраслевое, и дока-цементник, г-н Савенков, уже спустя полгода после старта деятельности в «КазВторЧерМете» со знанием и интересом объясняет тонкости металлургического производства — той отрасли, в которую нынешний глава крупнейшего ломозаготовителя РК намерен вывести свою компанию. О том, как и в какие сроки планируется этот «выход» и какова его стоимость, а также о текущих направлениях работы «КазВторЧерМета» г-н Савенков рассказал в интервью журналу «Эксперт Казахстан».
Лом для юрлиц
— Дмитрий Геннадьевич, у вас за плечами успешный опыт работы в больших российских компаниях. Чем вас заинтересовал Казахстан и «КазВторЧерМет»?
— Ситуация очень простая — я вижу перспективы развития этой компании. Я пришел сюда, чтобы обеспечить качественный скачок компании. В данный момент мы определяемся со стратегией развития. Мы видим перспективу построения вертикальной интеграции с выходом на металлургический передел. Сейчас мы организуем что-то вроде тендера с несколькими компаниями — это Bain&Company, McKinsey&Company и BostonConsultingGroup.Одной из них мы закажем стратегию входа в металлургию для «КазВторЧерМета» с учетом наших сильных и слабых сторон.
— Перед вами ставились какие-то конкретные задачи, оформленные в индикаторы?
— Четкого KPI для меня нет, но надо понимать, что генеральный директор живет с оборота. Поэтому главная задача — поднять объемы и увеличить прибыль. Первая задача в перспективе трех лет — выйти на уровень 700 тысяч — 1 миллион тонн в год. Другой вопрос — за счет чего мы это сделаем: выйдем за границу или отберем долю у конкурентов внутри страны. Вторая задача — рост рентабельности за счет опять же увеличения объема и сокращения постоянных издержек, а также получения премий от наших партнеров.
— Прежде чем поговорить подробнее об особенностях новой стратегии развития компании, охарактеризуйте, пожалуйста, текущую ситуацию.
— Отрасль получила серьезный удар в 2008 году. «КазВторЧерМет» не стал исключением. Компания «села» сильно, 2009 год был почти провальным. Следующие два года — стагнация и начало выхода из кризиса. В этом году ситуация стала заметно лучше.
— В целом насколько это прибыльный бизнес?
— Все зависит от мировой конъюнктуры. В 2008 году была бешеная рентабельность, сейчас хуже. Тем более что производство жидкой стали в мире падает. Средняя рентабельность нашего бизнеса сейчас находится на уровне 5—7%. В принципе, это неплохой уровень. Еще один важный фактор, который позволяет «КазВторЧерМету» чувствовать себя уверенно, — мы продолжительное время работаем над повышением качества металлолома и имеем от многих наших потребителей премию за качество. В отрасли существуют стандарты, какого размера должен быть лом, какой уровень засоренности может быть допустим. Мы поставляем шихту, которую можно сразу загружать в печь. Большинство наших конкурентов не могут обеспечивать потребителей такой продукцией за неимением соответствующего оборудования и специалистов, у них нет подобного контроля качества. Они поставляют лом навалом, и потребителю приходится самостоятельно решать вопросы с его обработкой, нарезкой, сортировкой и так далее.
— Как выглядит показатель производительности компании?
— Отрасль сезонная: зимой производительность падает, летом растет. На этот год мы запланировали полмиллиона тонн.
— Вы упомянули конкурентов. Какой сегодня расклад на рынке?
— Сейчас у нас 35—40%, наши главные конкуренты — группа компаний «Казчерчет», также обладающая сетью заготовительных пунктов по всей республике, и ТОО «БКВ Групп» — «дочка» сталелитейной компании KSP Steel. На рынке присутствует много малых региональных компаний, вместе занимающих около 30% рынка. На юге Казахстана есть несколько маленьких металлургических цехов, производящих арматуру посредственного качества, которые скупают металлолом по высоким ценам и являются нашими конкурентами.
— Куда и в каких объемах «КазВторЧерМет» экспортирует лом?
— Если посмотреть на карту, у нас 53 участка и 22 филиала, мы полностью покрываем страну. Но лом со всего востока и центра страны идет на «АрселорМиттал Темиртау» и павлодарский завод KSP Steel. На юге мы немного продаем на Ташкентский трубный завод и бекабадский «Узметкомбинат», лом с западных регионов в основном уходит на экспорт — на украинские металлургические заводы, в Азербайджан — на BakuSteel, реже к этим направлениям подключается турецкое. Доля экспорта — 20—25%.
— Каков список текущих задач компании?
— Главная задача для нас на сегодня — увеличить объемы. У нас массовый бизнес, металлолом — это commodities, поэтому логика тут простая: чем больше мы заготавливаем, грузим, продаем, тем выше производительность труда, меньше наши издержки, и тем выше рентабельность производства. Вторая задача — борьба с издержками, выявление паразитных процессов и снижение непроизводительных затрат. Третья задача — увеличение доли юридических лиц в структуре наших поставщиков. На рынке сложилась странная ситуация: лом образуется на промышленных предприятиях, в организациях, занимающихся жилищно-коммунальным хозяйством, у транспортных компаний, а подавляющее большинство ломозаготовителей — физические лица. Среди ломосдатчиков 95% — физические лица, хотя бытовой лом составляет только 10% от общего объема. Причем, по-видимому, такая же ситуация на всем постсоветском пространстве: недавно был в Азербайджане — у местных ломозаготовителей аналогичная проблема. Отрасль находится в «серой» зоне, потому что в большинстве компаний ломом целенаправленно не занимаются. По опыту работы в «Базэле» могу сказать, что ломом занимается, условно говоря, пятнадцатый заместитель гендиректора, главный механик. И это понятно, ведь лом — не основная деятельность большинства компаний. Однако, накапливаясь день за днем, лом превращается в значительные средства. Чтобы можно было судить, о чем идет речь, скажу, что у нашей компании месячный оборот составляет от 10 до 20 миллионов долларов. Предприятия, не занимаясь своим ломом, теряют по 100—200 тысяч долларов ежемесячно. Это большие деньги! Приобретая лом у физического лица, мы должны уплатить за него подоходный налог 10%, и мы его платим. «КазВторЧерМет» — это легальная, белая компания, которая входит в сотню крупнейших налогоплательщиков РК, притом что мы — средний бизнес. Кроме того, мы же покупаем лом без НДС, соответственно, нам приходится платить и НДС. Получается, что, работая с физическими лицами, мы повышаем себе налоговую нагрузку. Работай мы с предприятиями, у нас этих трудностей бы не возникло. Поэтому мы сейчас начали изменять структуру поставщиков. Первый шаг в этом направлении — недавно наша компания выиграла тендер на заготовку лома АО НК «Казахстан темир жолы». По этому контракту мы у них забрали уже больше 60 тысяч тонн металлолома. В этом же направлении мы работаем с «Тенгизшевройлом», «КазМунайГазом», у нас есть филиал, который в Байконуре работает с «Инфракосом», в Экибастузе — с «Богатырем Комиром». Естественно, все равно останутся ломосдатчики-физлица, но мы постараемся довести долю предприятий до 50—60%. Судя по текущей динамике, у нас это получится. И потом, мы большая компания по меркам казахстанского рынка лома. Мы напрямую выходим на металлургические заводы и продаем им свою продукцию. Мы зависим от колебаний мировых цен, поэтому мы хотели бы покупать лом у предприятий на базе показателей PLATTS-SBB с дисконтом, но работать по мировым ценам.
— Какими инструментами для изменения структуры поставщиков, кроме тендеров, вы намерены воспользоваться?
— Помимо тендеров — а мы участвуем во всех тендерах крупных казахстанских компаний — «КазВторЧерМет» привлек группу людей в регионах в свой штат, которые занимаются непосредственно переговорами с предприятиями, чтобы выйти на прямые договоры.
Дорогой вход в металлургию
— Поговорим подробнее о стратегии. Если я правильно понял, она еще не формализована, но уже есть общее видение целей?
— Да, стратегия не формализована. У меня большой опыт в разработке стратегий: я делал стратегию развития цементного бизнеса в «Базэле», занимался стратегическим планированием в нефтепереработке. И если в «Базэле» надо было формировать бизнес с нуля, то здесь у нас есть готовая база. Конечно, можно собрать группу экспертов, изучить все данные, но это требует большого времени и больших трудозатрат. В нашей ситуации логичнее заплатить консультанту — обратиться к специалистам, которые дадут нам аналитику и предложат варианты развития компании. Дальнейшие решения будут приниматься акционерами компании.
— На какой срок будет рассчитана стратегия и что она предусматривает?
— Мы считаем, что она должна быть рассчитана на 15 лет. За меньший срок вряд ли возможно обеспечить возврат существенного объема инвестиций — до 200 миллионов долларов. Мы планируем расширить филиальную сеть. С техникой у нас, слава богу, все в порядке — прежнее руководство в 2008 году провело серьезную модернизацию и сегодня по технике мы, наверное, самая оборудованная ломоперерабатывающая компания. Но главный наш шаг — в металлургию, туда основная часть денег и пойдет.
— Есть ли уже видение, сколько сталелитейных производств будет создаваться, в каких регионах, какие технологии производства на них будут задействованы?
— Есть две точки. Пока не буду их называть. Географически — это Центральный и Западный Казахстан. Совокупная мощность обоих заводов — порядка 400 тысяч тонн жидкой стали в год.
— Какая технология будет использоваться на сталилетейных производствах, если будет принято окончательное решение их создавать?
— Сейчас такой момент, когда идет изменение технологий. Первый вектор развития — снижение затрат, второй — комбинирование процессов с целью сокращения времени производства. Прежний цикл производства металла предусматривал множество действий, начиная от добычи руды, получения агломерата, выплавки чугуна, выплавки из него стали, производства конечной продукции из стали. Во вторичной металлургии плавилась шихта, делалась заготовка, потом эту заготовку прокатывали. Итальянская компания Danieli запатентовала технологию, в которой время процесса от загрузки металлолома в печь до получения готовой продукции — арматуры или катанки — два часа. Итальянцами же был внедрен directrolling, решивший одну важную проблему металлургии: скорость прокатки и скорость разлива различаются в разы, из непрерывной заготовки, которая сразу попадает в индукционную печь, идет непрерывный прокат. Вторая инновация связана с экономией энергии электросталеплавильной печи: температура в печи превышает 1600 градусов, из нее уходит очень много паразитного тепла. Современные производители оборудования устраивают систему так, чтобы это тепло шло на предварительный подогрев металлолома — до 700—800 градусов. За счет этого экономится 15—20% электроэнергии. Мы ориентируемся на то, чтобы был предварительный подогрев и была технология быстрой разливки.
— Сколько будет стоить такой завод?
— Недавно в Аризоне был построен завод, схожий по мощности с тем, который хотим мы (350 тысяч тонн в год), его строительство под ключ обошлось в 130 миллионов долларов.
— Откуда будут привлекаться средства?
— Часть своих средств будет использована, но мы планируем также привлекать банковское кредитование. Конечно, попробуем получить господдержку. Мы готовы обойтись собственными и привлеченными средствами, но господдержка будет только плюсом. Не устаю повторять: хорошо, что такие программы в Казахстане есть!
— Когда станет ясно, какой вариант развития изберет «КазВторЧерМет»?
— Мы сейчас заказали анализ, думаю, к сентябрю-ноябрю получим готовую стратегию. В подготовке стратегии тоже есть свои тонкости. Западные консультанты любят делать многомудрые исследования с обтекаемыми выводами, а нам нужно точно понять, что делать. С другой стороны, труднее всего определить, что будет через 15 лет. Допустим, мы построили сталелитейный завод, вложились в это производство, а через 10 лет окажется, что, например, корпуса морских судов начнут делать из пластика. И вся наша деятельность пойдет прахом. Мы видим уже сегодня сокращение применения алюминия в авиапромышленности — Boeing 787 уже на 75% состоит из композитных материалов. Однако параллельно растет применение алюминия в автопроме. Вот такие глобальные вещи при формировании стратегии тяжело увидеть. Нужно сложить все факторы и найти оптимум. Выводы иногда бывают парадоксальными.
— Одна из стратегических целей — расширение сети, но у вас в РК и так уже очень внушительная сеть…
— В Казахстане мы планируем открыть еще два участка. Новые пункты сбора и переработки мы планируем открывать в сопредельных странах — России и Кыргызстане. Возможно, еще в каких-то странах. Почему мы идем за границу? Как и в любом бизнесе, главное — это люди. В «КазВторЧерМете» замечательные специалисты, их нужно развивать, эти люди могут делать большее. Но наша страна уже покрыта сетью ломозаготовительных пунктов, соответственно, выход для нас — идти дальше. В Узбекистан и Туркменистан нас не пустят — там ломозаготовка является государственной монополией, а вот в Кыргызстане и некоторых областях России мы можем развиваться.
— В казахстанских регионах еще остался неиспользованный ресурс?
— Это вечная тема. Казахстан свой ежегодный металлоресурс не использует целиком. И здесь два аспекта. Первый касается объема лома. Я работал в России, Украине, в Узбекистане. Могу ответственно заявить, что здесь наиболее благоприятный бизнес-климат: и количество проверяющих инстанций, и воля президента, который говорит «стройте, а не мерседесы покупайте». В России этого нет. Там выше уровень бюрократии. В Казахстане бизнесу проще стартовать, поэтому по всей стране идет строительство новых производств. Идет обновление металлофонда, значит, и нам, и нашим детям хватит работы. Второй аспект — качественный. В Европе, например, металлолом по многу раз переделанный, там накапливается содержание других металлов — меди, еще чего-то. Есть металлы, которые не выводятся в процессе плавки. После нескольких переплавок металлолом становится такого качества, что из него уже нельзя делать что-то ответственное. При этом сейчас растет доля вторичной металлургии — сейчас около 37% металла выплавляется не из руды, в мире строится все больше мини-миллов и микромиллов, использующих металлолом. Поэтому когда европейские металлурги приезжают и смотрят на наш лом, они говорят: «У вас все хорошо! Вы даже не представляете насколько!»
— Насколько мы слышали, у вас есть некая экологическая программа по сокращению выбросов углекислого газа в окружающую среду. За счет чего она будет реализовываться?
— «КазВторЧерМет» — это, по большому счету, экологическая компания.Мы очищаем природу от старого металла, который является одним из серьезных загрязняющих факторов. Производство стали из металлолома позволяет сократить выбросы CO2 до 700 кг на тонну стали и достичь существенной экономии других ресурсов — 650 кг угля и 1,6 тонны железной руды на тонну стали. Также мы рассматриваем программу по сокращению энергопотребления. У нас существует проблема с тем, что участки раскиданы по большой территории, некоторые стоят на удалении от крупных населенных пунктов далеко в степи, соответственно, увеличиваются издержки на передачу по сетям и так далее. Сейчас мы просчитываем разные варианты от стандартных мер экономии до установки ветрогенераторов.
Простые решения сложных проблем
— В РФ недавно Госдума приняла поправки в законодательство, устанавливающие утилизационный сбор на подержанные иномарки. Значит, скоро этот сбор введут и в Казахстане. Насколько перспективен для ломопереработчиков этот бизнес?
— Если государство объявит тендер по утилизации, нам было бы очень интересно выйти на тендер. Мы республиканский игрок, у нас по всей стране есть мощности. «КазВторЧерМет» всеми руками «за»! На самом деле мы уже ведем разделку автомобилей: если вы придете на любую нашу базу, то увидите, что нам сдают и автобусы, и грузовики, и легковые машины. У нас есть специализированное оборудование, прессы. По нашим меркам, автомобильный лист — это жесть, мы делаем из нее пакеты и отправляем металлургам. То есть наша компания на сегодня наиболее подготовлена к утилизации автомобилей.
— На официальном уровне в РК речь пока шла о сборе в 300—1000 долларов. По российским нормам сбор с легковых — от 700 до 1500, а с грузовых — от 5 000 до 13 000 долларов. Учитывая наши расстояния, сбор должен быть не меньше российского. Вы еще эти суммы не просчитывали?
— Нет, надо садиться и считать. Мы готовы встречаться и договариваться. Мне тоже кажется, что издержки в РК будут повыше. Но, видите ли, цель этого сбора — стимулировать покупателя. Поэтому стоимость утилизации, установленная правительством, вполне возможно, не будет прямо учитывать все наши издержки.
— Кстати, как сказался Таможенный союз на деятельности компании?
— Стало проще с точки зрения таможенного оформления. Даже если мы поставляем лом не в Россию, все равно эти процессы проходят легче. Я сам россиянин, если бы раньше я получал здесь разрешение на работу, то теперь мне достаточно заключить контракт и начать работать.
— Насколько вас устраивает политика Казахстана в отношении пошлин на лом черных металлов?
— Пошлина по-прежнему нулевая. Вопрос регулярно будируется, но, по-моему, введение пошлины ни к чему хорошему не приведет. Со стороны ряда сталелитейщиков есть непонятное желание ограничить рынок. Рынок ограничится — сборы металла упадут, изменится масштаб бизнеса. Местные производители не испытывают сложностей с сырьем в производстве стали. Другой вопрос, что большие объемы у нас забирают несертифицированные, маленькие заводы, которые делают некачественную продукцию. Может быть, на государственном уровне стоит над этим задуматься. И пока, по моим наблюдениям, внутренний рынок Казахстана не может съесть весь лом, который здесь заготавливается. А то, что в феврале образуется дефицит, — так во всем Северном полушарии ломозаготовка падает. Сейчас цены снизились, можно покупать больше, экономя. Создавайте запасы. Например, KSP Steel недавно объявил, что будет делать специальные запасы. Мы стараемся максимально обеспечить партнеров в зимние месяцы, но что делать, если ломосдатчики не хотят в это время года доставать из-под снега металл?
— А самим «черметам» делать запасы невыгодно…
— В 2008 году мы сделали большой запас, а цена упала. Большой запас — это вообще паразитная вещь для любого бизнеса. Мы бы хотели минимальный нормативный запас. Просто потому, что это для нас замороженные оборотные средства, а они у нас не такие уж большие. К примеру, отложим мы 10—20 тысяч тонн, а это 2—4 миллиона долларов. Оборот — наш главный элемент, поэтому нам нужно наращивать объемы заготовки и продажи, а вот запасы держать мы не хотим. К этому надо прибавить сезонность, волатильность цен. Сейчас цены падают, к зиме с ценами опять все будет хорошо.
— Нельзя как-то распределить заготовку и продажи в течение года с тем, чтобы увеличить доходность?
— Основным видом транспорта для нас является железнодорожный. Сейчас мы пытаемся какие-то объемы поставлять по Каспию, но это малая доля. Железнодорожные же тарифы только растут. Поэтому мы отслеживаем маржинальность каждого филиала, по итогам месяца «раскладываем весь пасьянс» и анализируем, из какого филиала куда лучше продавать. В этом бизнесе нужно управлять ситуацией оперативно.
— Кроме тарифов на «железке» ведь есть проблема вообще с наличием свободных вагонов, особенно весной и осенью?
— Есть. Мы вплотную работаем с КТЖ, чтобы максимально сократить дефицит. Предварительно законтрактовываемся, даем длинные заявки, пытаемся аккумулировать лом там, где есть большое количество порожняка, а такие точки есть. Например, когда я работал по цементу, мы из Сибири возили в европейскую часть России свою продукцию. Приходили вагоны из Николаева или Санкт-Петербурга с глиноземом, мы этот порожняк забирали, грузили цементом, отправляли в Москву, где наш экспедитор их собирал, мыл и отправлял с глиноземом обратно. На этом мы неплохо экономили, наши тарифы были ниже средних у РЖД.
— «Казахмыс» и ENRC, решая эту проблему, обзавелись собственным парком.
— Мы думали над этим. Но особенность нашего бизнеса —работа «россыпью». Вчера, например, мы отгрузили сорок вагонов. Но они разбросаны по всей территории РК.
— Но вагонный парк сам по себе очень доходная вещь…
— Доходная. Однако мой опыт говорит о том, что нужно заниматься тем, что хорошо умеешь. Если кто-то хочет заниматься логистикой — надо садиться и считать, ведь это отдельный бизнес, который, вполне возможно, войдет в конфликт интересов с основным. Купишь несколько десятков вагонов, а через полгода придешь к металлоломщикам и скажешь: «Ребята, не буду я вас возить, а буду возить уголь или что-то еще. Вы мне невыгодны!» Это реалистичная ситуация.