В этом году закончилась эпоха Александра Кузьмина, который занимал пост главного архитектора Москвы более 15 лет. Близкие к столичному правительству источники говорят, что основными критериями при выборе нового главного архитектора были, с одной стороны, «опытность, современные взгляды и западный опыт работы», а с другой, «независимость и невключенность в существующую административную систему». В переговорах принимали участие десятки кандидатов, и в итоге выбор неожиданно пал на архитектора, которому всего 35 лет. Несмотря на молодость, Сергей Кузнецов достаточно опытен: до назначения он был управляющим партнером одного из крупнейших архитектурных бюро России — «SPEECH Чобан/Кузнецов» со штатом свыше 200 человек. Эта архитектурная мастерская выступает сегодня генеральным проектировщиком Сколкова, строит объекты для олимпийского Сочи, Универсиады в Казани, за границей. 

Большинство экспертов позитивно отнеслись к назначению Сергея Кузнецова, отмечая его как одного из самых талантливых архитектурных менеджеров страны. Однако и давление на нового главного архитектора будет оказываться немалое, для сопротивления ему понадобятся сила и выдержка.

Контракт с Кузнецовым заключен на 5 лет, однако с полномочиями ясности нет. Дело в том, что параллельно с этим назначением прошла реформа в сфере архитектурного управления столицы. По аналогии с Санкт-Петербургом были разделены обязанности главы Москомархитектуры и столичного главного архитектора. Главой комитета по архитектуре назначен Андрей Антипов, ранее возглавлявший Мосгоргеотрест, а Кузнецов стал его первым заместителем. По идее главный архитектор города должен заниматься творческими вопросами, а глава комитета — текущей деятельностью. То есть от предшественника Сергею Кузнецову перейдет лишь часть полномочий, а юридически он второй человек. Мы встретились с Сергеем Кузнецовым и попросили прояснить ситуацию.

— Насколько неожиданным для вас оказался переход из бизнеса во власть?

— Предложение было совершенно неожиданным. Мне позвонили из секретариата Марата Хуснуллина (заместитель мэра в правительстве Москвы по вопросам градостроительной политики и строительства. — «Эксперт Недвижимость») и пригласили на разговор. Я не знал, о чем он пойдет. Думал, что о Сколкове, где SPEECH куратор одного из районов и генпроектировщик проекта планировки. Я никак не ожидал, что может последовать такое предложение. У меня были сложившиеся стереотипы, что такого быть не может. Но тем не менее пригласили, поговорили и сделали такое предложение. Сказали, на уровне аналитики и изучения кандидатов пришли к выводу, что моя кандидатура подходит.

— Новый глава Москомархитектуры будет заниматься текущей деятельностью в области согласований, институт генплана — градостроительством. Чем займетесь вы как главный архитектор города?

— Моя должность — главный архитектор города, первый заместитель главы Москомархитектуры. Сегодня все разделяют позицию, что мнение главного архитектора по всем творческим вопросам, связанным с архитектурой и обликом города, и будет мнением всего комитета. Дальше вопрос в том, каким будет вес самой Москомархитектуры. Я вижу, что у руководства города сейчас нет никакого желания принимать решения самостоятельно, без привлечения специалистов. Наоборот, руководство хочет передать полномочия и обязанности принимать эти решения в квалифицированные руки. Думаю, рычагов для работы с обликом города у меня будет достаточно.

— Будет ли реанимирован архитектурно-градостроительный совет города?

— Есть принципиальная договоренность, что профессиональное сообщество и общественность должны быть интегрированы в процесс принятия решений. Будет сформирован архитектурный совет при главном архитекторе. Будет и общественный совет при мэре, можно сказать, расширенный вариант совета при главном архитекторе.

— С чего вы начнете новую работу? Какие первоочередные задачи ставите перед собой?

— Ближайшая задача — сделать из Москомархитектуры хороший, остро заточенный инструмент для работы. Будем заниматься компоновкой команды. Это селекция людей и оценка тех кадров, которые есть. Будет и необходимое пополнение извне. Вообще же не надо забывать, что Москомархитектура — это все-таки служба, работающая при мэрии. Команда мэра должна определять задачи. Первоочередная задача, поставленная передо мной, — развитие больших проектов. Зарядье, Нагатинская пойма, территория завода ЗИЛ, Молжаниново. Из тех территорий, которыми я занимался раньше, это «Красный Октябрь». Вопрос долгоиграющий, требующий какого-то решения.

Можно говорить о том, что Москва в принципе требует некоего мастер-планирования. И не просто мастер-планирования в целом, но и создания мастер-планов для отдельных районов.

— Предыдущий главный архитектор Москвы Александр Кузьмин прямо называл себя членом команды Лужкова. А вы член команды Собянина или независимая единица?

— Мое глубокое убеждение, что архитектор не может быть никакой самостоятельной единицей. Не надо путать заказчика и исполнителя. Во все времена власть была основным заказчиком. Власть, в общем-то, формировала и облик города, определяла тренд его развития. Архитектор — исполнитель работы, а не ее заказчик. Архитектор не может сказать: «Мне нравится этот кусок земли, я хочу им позаниматься». Такого не может быть. И архитекторы, которые мыслят так, заблуждаются.

Работа архитектора: получил задачу, объяснил, как правильно выполнить заказ, и квалифицированно его выполнил. Это работа любого исполнителя — портного, повара, инженера. Тут не надо переоценивать. Повторю: Москомархитектура — это все-таки служба, работающая при мэре, поэтому можно сказать, что я член команды Собянина. Желание его команды сделать город лучше я нахожу искренним.

— Ситуацию с городской средой и качеством жизни в Москве некоторые считают катастрофой. Вы разделяете это мнение? 

— Я по натуре оптимист. Думаю, что никакой катастрофы не происходит. Некоторые мегаполисы находились и в более тяжелом положении, чем Москва. И по качеству архитектуры, и по транспортной ситуации, и по экологии. Нью-Йорк двадцать лет назад, Берлин после объединения, Токио, Мехико, Пекин, Шанхай. А сегодня эти мегаполисы цветут. Города развиваются волнообразно, и к этому надо спокойно относиться. Нью-Йорк и Берлин сегодня цветущие города, почему же Москва не может подвергнуться такому преобразованию?

— В какие сроки можно преобразить Москву?

— Профессионалы, надеюсь, почувствуют изменения в течение года: мы запустим архитектурный совет, проведем ряд знаковых конкурсов. Как показывает практика, сделать улучшения заметными невооруженным глазом можно лет за 10. На то, чтобы тренд полностью сменить, чтобы Москва стала одним из самых модных мегаполисов, где круто жить и работать, где высокое качество жизни, — на это уйдет, может быть, и 20 лет.

— Многие эксперты скептически относятся к идее расширения Москвы? А вы?

— У меня довольно сложное отношение к этому процессу. С одной стороны, когда мы с Сергеем Чобаном делали для венецианской биеннале 2010 года экспозицию, то у нас была тематика «Фабрика “Россия”». И мы говорили: «Успех в решении проблем больших городов — это развитие городов малых». Надо, чтобы у людей не было тяги к этим большим центрам. Именно это тяготение создает вакуум на периферии и перегруженность в центре.

Но с другой стороны, Москва — особый случай. В течение 20 лет город был единственным большим центром по притяжению инвестиций и населения. Что колоссальным образом повлияло на сбалансированный, в общем-то, процесс градообразования, который шел в советский период. Ведь до конца 80-х это был нормальный город. Ни о каком транспортном коллапсе, нехватки чего-то именно с точки зрения урбанистики говорить не приходилось.

В этой связи присоединение территории выглядит хорошим решением по улучшению ситуации. Но надо правильно к этому относиться. Это не значит, что Москва просто станет в два с половиной раза больше, с такой же плотностью и в таком же формате, как сейчас. Есть уже шутка, что Бутово станет центром Москвы. Нет. Новая территория — тот резерв, который может быть использован для решения существующих проблем. Новая территория позволит сделать город более сбалансированным. Ведь главная проблема Москвы — отсутствие баланса между рабочими местами и местами для жизни, между развитием инфраструктуры и тканью застройки. Расширение может быть хорошим лекарством.

— Сергей Собянин как-то сказал, что проект «Москва-Сити» — это градостроительная ошибка. Вы тоже так считаете?

— Я бы предпочел так категорично не судить. Над Сити работало огромное количество специалистов. Вкладывали в него душу, старались. Я не знаю, почему это решение принималось. Как оно принималось? На какой волне? Когда решали вопрос с Сити, я был еще юношей четырнадцати лет.

Я вижу в Сити ряд проблем. Основная в том, что его почему-то долго не могут достроить. Это действительно странно. В Нью-Йорке строится много высотных зданий, в Китае, вообще в Юго-Восточной Азии — и везде довольно быстрые темпы. Проекты реализуются при хорошем общем качестве архитектуры. Реализуются без всякой шумихи, без помпы, в будничном режиме. Почему в Москве нельзя при том потоке инвестиций, которые есть, закончить этот небольшой участок территории?

Потом, все знают, что к Сити сложно подъехать, оттуда сложно уехать. Там непонятно, как парковаться. Сейчас метро появилось, но тем не менее не очевидно, каким образом Сити взаимодействует с городом. В общем, в сеть городского транспорта и городской инфраструктуры проект интегрирован плохо.

Но я считаю, что иметь городской квартал высотных домов — это хорошо, это интересно. В том же Нью-Йорке мне нравится, когда конструируются высокие здания. Я считаю, что это экспрессивно. По-городскому лихо, в хорошем смысле слова заводит людей.