— Генеральное соглашение между «Этаной», правительством Кабардино-Балкарии и немецким концерном Thyssenkrupp было заключено ещё в декабре прошлого года. Но кредитное соглашение с ВЭБом, под кредит которого проект получил госгарантии российского правительства, так и не подписано. В чём причина?

— Сразу уточню, что сторонами прошлогоднего соглашения, помимо нашей компании, выступили компания «ВЭБ Инжиниринг» как главный эксперт и консультант проекта, ООО «УДЕ» как главный проектировщик, а также швейцарские компании Uhde Inventa-Fischer AG и Buhler AG как, соответственно, генеральный контрактор и старший технологический партнёр. Кроме того, в соглашении участвовала и администрация Майского муниципального района как официальный представитель интересов жителей. Смысл подписания именно такого, многостороннего генерального соглашения как раз и заключался в комплексной оценке рисков проекта, внедрении в проект отлаженных механизмов, снижающих риски, и оценке технологических решений проекта на соответствие современным требованиям мирового рынка ПЭТ. Также требовалось учесть отечественные нормы в части как строительства технически сложных объектов, так и экологических требований. Итогом этой большой работы стала доработка контракта на строительство завода, но уже на так называемых условиях EPC, то есть генеральный контрактор проекта, компания Uhde Inventa-Fischer AG, входящая в немецкий концерн Thyssenkrupp, принял на себя обязательство строительства завода «под ключ». Кроме того, в работу были вовлечены крупные строительные группы, и в результате в жёстких конкурентных условиях победила петербургская компания Renaissance Development, которая входит в структуру турецкого холдинга Rōnesans. Это очень крупный игрок на мировом рынке инфраструктурного строительства, они возводят объекты самого разного типа — от бизнес-центров и гостиниц до промышленных предприятий, аэропортов и электростанций.

— Чем была продиктована необходимость искать генподрядчика именно по схеме ЕРС, которая в России практически не применяется?

— Во-первых, наш объект относится к технологически сложным конструкциям, и было бы утопией утверждать, что мы сейчас тут сами всё построим. Во-вторых, мы пришли к ЕРС в процессе оценки рисков — такие проекты, как наш, возможно реализовать только в том случае, если все его составляющие сбалансированы между собой — это касается прежде всего технологической и финансовой модели. Ещё один принципиальный момент: в проекте части крупногабаритного оборудования являются одновременно частью зданий и сооружений, несут нагрузки, должны отвечать эксплуатационным характеристикам, поэтому отделить строительную часть от технологической, монтажной не так-то просто. Но ещё сложнее разделить риски. Одновременно вместе со швейцарскими партнёрами мы совершенствовали технологическую цепочку, поскольку за прошедший год технологии, естественно, не стояли на месте. В результате мы получили технологическую схему, на 20–30 процентов более эффективную, чем у наших зарубежных конкурентов. В таких производствах, как наше, очень важна возможность технологической линии быстро перестраиваться на производство всех возможных видов ПЭТ. Это продиктовано требованиями рынка, а наша задача — вовремя дать пищевикам и сельхозпереработчикам соответствующую тару, от упаковки воды и соков до упаковки консервированной продукции. В итоге при помощи специалистов «ВЭБ-Инжиниринг» мы привели проектные решения в практически идеальный вид. И, надо сказать, мы не ошиблись, посвятив дополнительной работе почти целый год. Если всю эту работу спроецировать на себестоимость конечной продукции, то благодаря новым решениям себестоимость производства снизилась на восемь процентов, а это очень высокий показатель. Так что нашим партнёрам мы только благодарны за такой комплексный, многосторонний и терпеливый подход.

— Каковы условия подписанного EPC контракта?

— Генеральный контрактор Uhde Inventa-Fischer AG отвечает за весь проект в целом и поставляет часть технологического оборудования, так называемую «жидкую» фазу производственной цепочки, заключает прямые контракты с швейцарской компанией Buhler AG, поставщиком так называемой «твёрдой» фазы производственной цепочки, и компанией Renaissance Development на генеральный строительный подряд, а также подписывает прямые контракты с субпоставщиками дополнительного оборудования. При этом все компании-подрядчики были согласованы с нами — собственно, 12 месяцев ушло в том числе и на оценку разных предложений с их стороны. Нашим главным условием было задействовать на стройке не менее 30 процентов местного персонала. Это очень важно, поскольку проект был выдвинут партией «Единая Россия» и изначально имеет глубокую и прочную социальную направленность. Но на таких условиях готовы работать далеко не все подрядчики — например, китайские компании, участвовавшие в работе, настаивали на том, чтобы привозить не только собственных рабочих, но даже продукты для них. В результате квота на местный персонал, которой мы добились, составила 35 процентов. Кроме того, мы договорились о том, что максимально возможное количество комплектующих и материалов будет закупаться на российском рынке, потому что это в конечном итоге развивает нашу экономику и приносит налоги в бюджет страны.

Таблица: Ключевые показатели эффективности особой экономической зоны «Агроиндустриальный парк PLANA»

— Теперь, после доработки контракта с EPC-подрядчиком, препятствий для подписания кредитного соглашения больше нет?

— Банк строит работу на основе своих внутренних документов, и мы надеемся, что сегодня проект отвечает его основным требованиям. Но нам ещё предстоит пройти соответствующие кредитные комитеты, загадывать не будем.

— Какой потолок процентной ставки был бы для вас комфортным?

— Могу назвать пока только косвенный показатель, который мы выдержим, — внутреннюю норму доходности (IRR). Он составляет 29,35 процента. Что касается процентной ставки, то всё будет зависеть от результата сведения рисков проекта, которые оцениваются ВЭБом.

— Можно ли утверждать, что затянувшаяся история с кредитным договором — это подтверждение гипотезы, что «новая индустриализация» в России не запускается, потому что финансовая система не настроена на кредитование соответствующих проектов?

— Я бы сказал, наоборот: как раз сегодня, в начале «новой индустриализации», запускаются взвешенные, выверенные, конкурентные программы развития и проекты. Если хотите, это новая экономическая политика. Это необходимые требования современной экономики, и отечественная финансовая система выстраивается в соответствии с ними. Конечно, нам понадобятся нестандартные решения в проектном и финансовом моделировании, они требуют больше времени на запуск и обкатку. И первым шагом здесь стало решение правительства по предоставлению госгарантий — это был беспрецедентный случай. При таких решениях мы можем и будем запускать конкурентные производства, нужно только набраться терпения и много работать.

— Задержка по кредитному договору сильно повлияет на сроки реализации проекта?

— Думаю, что за заявленные рамки начала выпуска продукции мы не выйдем — это конец 2015 года. Главное, что нами уже проведена большая работа по поставкам сырья, предварительные соглашения подписаны в объёме примерно 250 процентов от потребности. Кстати, наличие таких соглашений было одним из условий банков. Кроме того, есть соглашения на поставки готовой продукции в объёме более чем 150 процентов. Это и российские, и иностранные компании, но называть их пока преждевременно.

— Чем была продиктована необходимость расширения проекта до масштабов особой экономической зоны?

— Вообще-то эта идея возникла ещё в 2003 году, когда мы начали прорабатывать проект. Изначально было понимание, что само по себе производство полимеров пищевого назначения, без привязки к сельхозпереработке, не слишком интересно. Мы исходили из простой предпосылки: в Кабардино-Балкарии 57 процентов населения живет в сёлах, почему же тогда сектор сельхозпереработки не развит? Ответ следующий: во-первых, нехватка земельных ресурсов, а во-вторых, отсутствие упаковки, которая в себестоимости готовой продукции может занимать от 60 до 90 процентов. Поэтому сразу было принято решение связать в единую цепочку два этих элемента. А как её собрать, чтобы всем было выгодно? Это именно создание особой экономической зоны. В 2005 году мы сформировали первую заявку, хотя проект был ещё сырым и требовал доработки. Но мы от этой идеи не отказались и продолжали её прорабатывать. Потом встал вопрос о вступлении в ВТО — может ли наше производство быть конкурентоспособным в новых условиях? Сегодня мы уверены, что может — мы спокойно готовы конкурировать с такими корифеями в области производства пищевых продуктов, как Китай и Польша, и по цене, и по вкусовым качествам, и по экологичности. Кроме того, к производству упаковки и сельхозпереработке добавился третий элемент — развитие села. В рамках проекта ОЭЗ мы планируем строить экологически чистые дома по финской технологии, просчитали этот рынок — спрос будет. Рассчитываем, что на территории ОЭЗ появится пять новых посёлков.

— В какой стадии сейчас находится заявка на создание ОЭЗ?

— Практически вся заявка сейчас сформирована, определена территория площадью примерно 40 квадратных километров в Майском и Прохладненском районах, просчитаны и оценены проекты, подготовлены все технические решения. Мы провели общественные слушания, на которые вынесли вопросы не только эффективности и экологичности, но и развития социальной инфраструктуры — мы изначально говорим, что проект имеет прочную социальную направленность. До конца года подаём заявку в Минэкономразвития, в летний период следующего года рассчитываем получить решение правительства. Думаю, никаких проволочек здесь возникнуть не должно — мы даже сами не всегда успеваем за скоростью молодых специалистов правительства.

— Круг потенциальных резидентов ОЭЗ уже определён?

— Да, у нас уже подобраны партнёры, в основном это российские компании-переработчики, есть и иностранные компании — из Японии, Кореи, Италии, Турции, Нидерландов и других стран. Работа в этом направлении продолжается постоянно. Преимуществом ОЭЗ будет наличие единой системы управления — создание управляющей компании позволит сократить многие расходы инвесторов, заинтересованных вкладывать в сельхозпереработку, рынок сбыта находится под рукой, логистика хорошая, трудовые ресурсы в избытке. По нашим расчётам, себестоимость реализации проектов в рамках ОЭЗ для инвестора окажется примерно на 25 процентов ниже, чем вне её.

— Какие риски могут помешать реализации ваших планов?

— Я думаю, что основной риск — это лень. Если все засучат рукава и будут пахать, то всё получится.   

Генподрядный контракт типа EPC (аббревиатура от английского еngineering, procurement and construction) предполагает, что генподрядчик, во-первых, выполняет изыскательные, проектные и согласовательные работы; во-вторых, производит выбор и закупку материалов и оборудования для выполнения всего проекта; в-третьих, выполняет строительные, сборочные и пусконаладочные работы.