Имя философа и доктора искусствоведения Олега Генисаретского — знаковое для современной русской философии, а предмет его ученых занятий показывает, как далеко она ушла от диалектического материализма. Это научно-философское изучение исихазма, важнейшей православной аскетической духовной традиции, в том числе в ее отношении к иным традициям и практикам. Наш «разговор с философом» — своего рода введение в ту тематику и проблематику, о которой в дальнейшем у нас пойдет речь с ведущими специалистами в различных разделах богословия.
Михаил Рогожников: В девяностые, создавая журнал, мы были экономистами-рыночниками, у нас была огромная вера в успех, вера в свободу. Вера в то, что мы правы.
Олег Генисаретский: Вы и были правы.
М. Р.: Но вот прошло двадцать лет, и теперь главный редактор экономического журнала «Эксперт» говорит: слушайте, что-то идет не совсем так, как мы думали, надо докопаться до каких-то корней и понять, что вообще происходит.
О. Г.: Впрочем, ваша первичная идентификация с рыночной экономикой не вполне точна: не менее привлекательной для вас была предприимчивость, инициативность. А предприниматели — это не только те, кто в уличных ларьках хотдогами торгует. Что предпринимает человек не в данный момент, а вдолгую, за всю свою жизнь? Он предпринимает собственную судьбу. В этом смысле вы как были, так и остались: предприняли одно, столкнулись с кризисной ситуацией, теперь предпринимаете другое.
Марина Борисова: Чем дольше мы живем в тех условиях, в которых оказались после девяносто первого года, тем больше привыкаем думать, что свобода личности — абсолютная ценность. Во всяком случае, это рефрен, штамп, который не вызывает особой рефлексии. А хотелось бы все-таки разобраться, что такое свобода.
О. Г.: Да, действительно, «свобода лучше, чем несвобода». Но надо, мол, погодить... Что, по-вашему, значит «разобраться со свободой»? Размышлять о свободе? Размышлять рассудочно? Считать «степени свободы» и умножать их? Делать эмоциональный выбор в пользу свободы? Или это размышление в смысле созерцания, медитации, если по-латыни? Какими высшими психическими или интеллектуальными функциями будем пользоваться в своих разборках?
М. Б.: Экономически порой больше преуспевают представители азиатской цивилизации, где совершенно другой подход к свободе личности.
О. Г.: Да, типов личности много. Другой вопрос, возможна ли какая-то синергия, сообщительность между ними.
М. Б.: И еще вопрос: насколько они определены типами религиозности?
О. Г.: А что вам даст, если вы ответите на него определенно? Вот Вебер написал «Протестантскую этику и дух капитализма», а в Китае конфуцианская этика. Ну выяснили, и что? Берем Конфуция и разучиваем?
М. Б.: Но сейчас ведь многие занимаются всевозможными тренингами, широко использующими восточные практики.
О. Г.: Да, к примеру, китайские военные стратегемы штудируют… и много чего еще.
М. Р.: Значит, возможно, мы в недавние годы перевернули страницу истории — личной и страны — без достаточного оснащения, чего-то не взяли с со