Если верить количеству отзывов в социальных группах, то «Красный факел» — самый известный театр в Новосибирске и один из самых популярных в России. Проходных спектаклей в «Красном факеле» почти не бывает. Чтобы увидеть ту или иную постановку — а всего их чуть меньше двадцати за сезон — зрители вынуждены порой месяцами ожидать, пока подойдет их очередь для приобретения билетов. Неслучайно средняя заполняемость театра превышает 90%.

Но не только качественными спектаклями известен «Красный факел». Межрегио­нальный фестиваль «Ново-Сибирский транзит», бывший когда-то просто «сибирским» — еще одна визитная карточка «Красного факела». Немалая заслуга в достижениях новосибирского театра принадлежит его директору Александру Кулябину, который возглавляет «Красный факел» с 1999 года. За сорок лет пребывания в театральном мире Кулябин вывел собственные законы функционирования театра как предприятия культурной направленности. И хотя он отрицает коммерциализацию искусства, определенное взаимодействие с бизнесом все-таки имеет место.

«На фестивале был аншлаг»

— Александр Прокопьевич, какие театры принимали участие в Третьем фестивале «Ново-Сибирский транзит»?

— Согласно положению, в фестивале каждые два года участвуют театры трех регионов — Урала, Сибири и Дальнего Востока. Львиная доля — это, конечно, Сибирь: здесь больше всего театров, они более активны, инициативны и, кроме того, открыты новым театральным течениям и молодой режиссуре.

У нас был экспертный совет, который на протяжении трех месяцев ездил по регионам, просматривал спектакли, и на базе наблюдений мы собрали афишу. Председатель экспертного совета — Олег Лаевский (московский критик, театровед. — Ред.). Это наш старый коллега, друг и партнер. В общем, известная фигура в театральном мире. Он знает, что происходит даже в самых удаленных уголках России. Так что качество отбора спектаклей на фестиваль не вызывает сомнений: мы увидели действительно лучшее, что возникло в трех регионах за минувшие два года. При таком раскладе, конечно, не может не радовать, что победа в основных номинациях досталась нашим новосибирским театрам.

Если говорить о зрительском интересе, то он с каждым фестивалем становится больше. Как отмечают журналисты и критики, везде были аншлаги. За исключением церемонии закрытия фестиваля, где вручались премии и становились известными лауреаты. Но там и спектакля не было. На всех же спектаклях мы продавали только 70–80 процентов мест в зрительном зале, потому что остальные двадцать процентов — это участники фестиваля и почетные гости.

— Какая была ценовая программа на фестиваль?

— Демократичная. Средняя  — в районе 400 руб­лей. Мы не делали их слишком высокими по двум причинам. Во-первых, общедоступность фестиваля. Во-вторых, здесь же нет российских и мировых звезд, это наши провинциальные театры.

— Если не секрет, сколько заработали на билетах от фестиваля?

— В процентном отношении это примерно десятая часть расходов на фестиваль. Остальное — это бюджет, учредители: Министерство культуры РФ, Союз театральных деятелей России, Министерство культуры Новосибирской области. Кроме того, с первого фестиваля генеральным партнером проекта выступает Фонд Михаила Прохорова, оказывая нам весомую поддержку.

— Сколько составляет общий бюджет?

— Девять миллионов. Как и на втором фестивале. Роста не было из-за экономического спада.

— Насколько возможно привлекать бизнес в театр, чтобы создавать подобные проекты?

— Да, это возможно, потому что в бизнес-кругах есть те, кто думает о будущем России. Это связано с нравственными началами, и им небезразлично, в каком обществе и в какой среде живут они и их дети. Поэтому когда дело касается очень хороших вещей, мы находим спонсоров. Но при этом у театра нет никаких постоянных дел с бизнесом. Мы не занимаемся извлечением прибыли. У меня есть свое коммерческое кафе, которое нам приносит небольшую прибыль. Она идет на уставные цели — показывать спектакли, то есть сеять разумное, доброе, светлое. Вот это наша задача.

— Значит, ваше кафе как приложение к спектаклям? И оно не работает в другие часы?

— Это практика не новая. Она в меньшей степени развита в России, а за рубежом многие кормятся. У нас есть третья площадка «КаФе», которая работает в рамках театрально-зрелищных мероприятий. Там маленькая сцена, на ней проходят определенные концерты и программы. Они различные, тематические: от сугубо развлекательных до интеллектуальных. Одновременно с этим «КаФе» кормит и пищей земной, доходы кухни приносят нам дивиденды и финансы, позволяющие далее развиваться нашему театральному организму.

«Случайных» превратить в «неслучайных»

— Используете ли вы театр как площадку для различных культурных мероприятий, не относящихся к репертуару «Красного факела»?

— У нас есть государственное задание, которое мы обязаны выполнять, показывая определенное количество своих спектак­лей. И есть свободное время, когда на сцене спектаклей нет. Это всего один день в неделю, и когда к нам обращаются с предложением аренды на этот день, мы идем на такое сотрудничество. При этом, конечно, проводим определенную селекцию. Отдаем предпочтение проектам, которые интересны нам в маркетинговом плане. Допустим, в прошлом театральном сезоне у нас был совместный проект с Гёте-институтом, когда приезжала немецкая постановочная группа и вместе с непрофессио­нальными актерами со всего Новосибирска делала на нашей сцене постановку «Новосибирский трансферт». По сути, она стала театрализованным наблюдением немецкого режиссера за нашей средой, высказыванием о нашем мегаполисе и всей Сибири через определенные пластические решения, некую абсурдистскую драматургию. Молодежи понравилось, и она следила за проектом с большим интересом.

— На такие сторонние мероприятия зрительский интерес ниже?

— Нет, на них приходит немного другой зритель, но спрос не ниже. Он есть. И нам интересна публика, которую такой проект привлекает. Что касается коммерческой стороны дела, все-таки в «Красном факеле» сильная профессиональная коман­да, и если мы заявляем какое-то событие, то стараемся максимально окупить его, продав все билеты. Скидку на то, что это эксперимент и «не для денег», мы не делаем. И это правильно — уметь продать то, что популяризируешь. У нас сильные театральные менеджеры, которые могут это делать.

— На каком месте «Красный факел» по популярности в Новосибирске?

— Отвечу не я, а Flamp.ru. Там публикуются отзывы. Смотрите сами: «Красный факел» — 278 отзывов. Театр оперы и балета — 270 отзывов, и учитывайте, что у них зал в две тысячи человек, а у нас — 500. «Глобус» — 189. Новосибирский театр музыкальной комедии — 155. Городской театр Афанасьева — 114.

— А вообще, современному зрителю нужен театр? Много ли новосибирцев знает о «Красном факеле»?

— Если таких знающих и посещающих будет хотя бы 30 процентов — это уже хорошо. Остальные не ходили и не будут. Театр — это элитарное искусство.

— Замотивировать остальные 70 процентов — разве это не является вашей задачей?

— Не совсем. Мы, конечно, хотим расширить круг наших зрителей и все время к этому стремимся. Количество посещений должно становиться больше. Но статистика говорит о другом: половина зрительного зала — это случайные люди, которые пришли один-единственный раз, а потом лет пять не будут ходить. Наша задача, чтобы процент «случайных» уменьшался. То есть, чтобы их было не больше 20–30, а остальные приходили в театр осознанно, с определенной мотивацией.

— Как вы видите продвижение театра в современных условиях? Какой должна быть реклама?

— Для этого у меня есть маркетинговый отдел. Мы постоянно ездим на разные семинары, изучаем мировой опыт и стараемся не только идти в ногу со временем, но и понимать, что нужно сегодня современному зрителю.

— А что ему нужно?

— Разное. Вот, допустим, спектакль KILL, в котором сконцентрировано многое из того, что интересует и трогает молодого зрителя — визуальное решение, глобальность темы, острота ее подачи, музыка, актерская игра. Современный молодой зритель — основное направление нашей работы. Поэтому и прерогатива ставить спектакли отдается молодым режиссерам. Они чувствуют сегодняшнее время по-другому, чем 60–70-летние опытные мастера с большим творческим багажом. Большая часть участников и режиссеров «Ново-Сибирского транзита» тоже относится к молодому поколению. Кроме спектаклей, поставленных молодыми для молодых, по-прежнему работают и стандартные маркетинговые ходы: мы запустили программу скидок для студентов — и наша публика омолодилась.

«А каждый актер, имею в виду хорошего актера, — это определенный космос. Со своим взглядом, видением и пониманием жизни. Здесь все в космосе. Так что незачем в театре выпендриваться»

«Билеты — это театральный кредит»

— Можете назвать соотношение спектаклей, которые являются визитной карточкой, и те постановки, что призваны собрать кассу?

— Баланс таков: «имиджевые» спектакли, которые, по сути, являются сугубо художественными проектами — такие, как KILL или «Онегин», — составляют в прокате 30–40 процентов. А 60–70 процентов — это коммерческий продукт, и он по большей части представлен комедиями. Но есть и другая статистика — по расходам: 70 процентов финансирования направляется на «имиджевые» проекты, а 30 процентов — на кассовые. Поэтому ни одна сторона репертуара не внакладе.

— Расходы на спектакль закладываются в годовом бюджете, в той части, что дотируется?

— Конечно, но в бюджете две статьи доходов — это дотации и прибыль от продажи билетов и другой деятельности. 45 процентов — мы зарабатываем, 55 процентов — дает государство. Лучше, конечно, чтобы было 70 на 30 в пользу дотации.

— Если не секрет, какую часть из этих 45 процентов приходится на доход кафе?

— Он небольшой, но себя окупает и помогает нам. И поймите, оно не построено, дабы создать некую оригинальную кухню — конкурировать с нашими рестораторами бесполезно, здесь они развиты очень здорово. Мы ориентированы на качественный бутерброд или салат, но не более.

— Если проводить параллель с государственным концертным залом имени Каца — возможно ли пригласить в «Красный факел» брендовое новосибирское кафе известного ресторатора?

— Только на консультации. Кафе театра — это наше предприятие, часть структуры «Красного факела». Мы партнеры с тем же самым Денисом Ивановым (известный новосибирский ресторатор. — Ред.), и мы можем друг друга консультировать. Однако я считаю, что в театре должен быть один хозяин. Что это такое — мы сдаем кому-нибудь часть театра в субаренду? Это означает, что появляется еще один хозяин, который начинает мне диктовать, что и как делать.

— Ценовая билетная политика регламентируется областью?

— Нет. Но к этому и нет повода: цены на билеты вполне доступны. Показателем может служить то, что на ряд спектаклей билеты начинают продаваться за три месяца и раскупаются мгновенно. У нас есть специальная услуга «Лист ожидания» — виртуальная очередь за билетами, куда зрители записываются и ждут хороших мест — иногда по полгода. Есть спектакль «Только для женщин!!!», попасть на который почти невозможно, потому что билеты уходят за один день. Понятно, что мы играем по цене, которая должна быть по карману среднему зрителю, но при этом не обижать нашу гордость и наше достоинство. Потому что наш товар чего-то стоит. А билеты — это кредит. И не мгновенный, как в магазине, где вы даете деньги и тут же получаете молоко. У нас иногда между покупкой билета и походом на спектакль — три месяца.

— Было ли у вас желание повысить билеты в цене?

— Оно всегда есть, как у любого нормального человека. Но я говорю, что здесь должно быть сочетание. Есть такие спектакли, которые по качеству выше среднего, а билеты по стоимости ниже, потому что эта постановка не пользуется интересом. Театр же вскрывает очень серьезные вопросы, а зритель для чего идет?

— Чтобы отдохнуть.

— 90 процентов мотивации моего похода в театр — это я хочу расслабиться и отдохнуть, получить эстетическое удовольствие. Когда обывателю говорят: «Пойдем смотреть пять актов пьесы «Макбет. Кино» Юрия Бутусова», то он и знать не знает, кто такой этот Бутусов. Несмотря на то, что это шедевр и гениальная вещь, никто не выдерживает пять часов. А это высочайшее искусство и продукт. Так вот, идут в театр, чтобы отдохнуть и без навязчивости, но эта тенденция — она во всем мире. Что такое Бродвей? Он весь нацелен на отдых. И они делают шоу, зрелище, которое удивляет. А когда театр заставляет размышлять — это многим не нравится. Не дай бог задевать какие-то подсознательные моменты. Но здесь один ловкий ход. Допустим, идет комедия, «Поминальная молитва», и там приготовлено множество неожиданных ходов, которые пусть и задевают зрителя, но ему от этого приятно. И такие неожиданности должны быть в спектакле обязательно. Зритель подсознательно этого ждет.

«Выпендреж не пройдет»

— На кого равняетесь в плане организации работы в театре?

— По-разному. Мой сын, Тимофей Кулябин, больше ориентирован на европейский театр. Он его изучает, смотрит спектакли, посещает Авиньонский и Эдинбургский фестивали, видит театр Европы в лучшем его понимании. Другая сторона, мы равняемся на тех, кто для меня — эталон. Это Марк Захаров и Петр Фоменко. Это тот современный театр, который я приветствую и считаю, что такой театр — высокого класса. Если говорить о дне сегодняшнем, то это театры Юрия Бутусова и Римаса Туминаса.

— Есть ли у вас практика приглашения иностранных режиссеров для постановки спектаклей?

— Раньше в «Красном факеле» была прак­тика, но сегодня — нет. И потребности нет.

— Почему?

— Могу объяснить. У нас была такая прак­тика, пока я не убедился что наша московская и питерская школы театра — намного выше. Сейчас в Россию едут скорее за образованием. Неслучайно, что в опере лучшие режиссеры — это российские. Хотя я много слышал об иностранных режиссерах нового направления, даже видел что-то сам — например, спектакли Ромео Кастелуччи (современный итальянский театральный режиссер. — Ред.) и Кристиана Люпы (польский режиссер. — Ред.).

— Откуда складывается гонорар для приглашенных режиссеров?

— Как договоримся. У приглашенного режиссера свои наработки, у нас — собственные предпочтения. Для этого ищем спонсоров. У нас есть договоренность с Андреем Звягинцевым (известный российский кинорежиссер, снявший фильмы «Возвращение», «Изгнание» и «Левиафан». — Ред.). Если мы это осилим, то он приедет. Ничего же нет невозможно — ведь играет у меня один из самых высокооплачиваемых актеров России Александр Балуев. И говорит, что не дай бог уйдет из репертуара театра лермонтовский спектакль «Маскарад».

— Каких усилий будет стоить пригласить такую звезду?

— Это профессионализм продюсера. Я сам веду переговоры. Но секрет убеждения не буду раскрывать. Я действую, как велел Козьма Прутков: «Если хочешь быть счастливым — будь им». Хочешь пригласить и убедить? Сделай это. Понятно, что это дается не сразу.

— Что касается актеров среднего уровня — вы как директор театра, если выражаться футбольным языком, проводите селекцию, высматриваете потенциальных новичков по другим театрам?

— Однозначно. И приглашаю. Неслучайно говорят, что у нас прекрасные актеры и одна из самых сильных трупп в России. А это значит, что идет постоянная работа по формированию рабочего коллектива. И как всякий тренер, я ищу хороших актеров. Талантливых. И из них создается определенный успех команды, в данном случае театра.

— Но эти «игроки» переходят в «Красный факел» из-за денег или потому что это бренд, знак качества?

— Здесь взаимосвязано. Чтобы получился бренд, нужно создать хорошую труппу. И наоборот, для отличного коллектива нужно имя театра. И финансовая составляющая тоже играет свою роль, положение у нас немного лучше, чем у других. И потом, еще одна моя задача — это создать хороший микроклимат, чтобы в театре работалось комфортно. Чтобы люди здесь получали социальные и творческие условия.

— От такой узнаваемости у актерского состава бывает «звездная болезнь»?

— В этом театре нет. Новички приходят сюда, в хорошую труппу, где можно не удивить, а стать на равных. Здесь нет супер-пупер, которые говорили бы, что вы — никто, а я один гениальный. Такое в «Красном факеле» не пройдет. Здесь очень много талантливых и довольно самодостаточных. А каждый актер, имею в виду хорошего актера, — это определенный космос. Со своим взглядом, видением и пониманием жизни. Здесь все в космосе. Так что незачем в театре выпендриваться. Нужно много работать. А вот работа приветствуется. Чтобы был успех, нужно еще больше работать, ну а для гениальности нужен колоссальный труд. Вот эти правила у нас в театре применяются.