Наводнение и предстоящий концерт Мэрилина Мэнсона — главные проблемы, стоявшие перед мэрией Новосибирска совсем недавно. Во всяком случае, так — без тени иронии — заявляли сами городские чиновники. Эпопея с Мэнсоном в итоге разрешилась не в пользу поклонников американского музыканта. Власти под предлогом невозможности обеспечить безопасность посетителей концерта эпатажной заморской звезды, который должен был выступить в Новосибирске 29 июня, прямо в День города, все-таки склонили руководство Ледового дворца спорта «Сибирь» отказаться от проведения мероприятия в установленный день. Вопрос безопасности возник неслучайно: в течение июня различные общественные движения, такие как «Русский щит» и «Народный собор», добивались отмены выступления Мэнсона, указывая на «безнравственность и мерзость» американского исполнителя. Более того, в мае уже был прецедент срыва концерта — тогда пострадала польская группа Behemoth: некие активисты просто загородили путь в клуб «Рок Сити», где должно было состояться выступление музыкантов. Ситуацию с Мэнсоном было решено не доводить до форс-мажора и решить самым простым способом — перенести концерт на другую дату, которая не подошла музыканту и его промоутерам. Сегодня концертное агентство «Сибирские гастроли», которое приглашало Мэнсона в Новосибирск, подсчитывает убытки от отмены выступления. Однако ущерб для имиджа Новосибирска, по всей видимости, превысит финансовые потери отдельной компании. С такими вопросами корреспондент журнала и обратился к директору «Сибирских гастролей» Виктору Захаренко.

«О Мэнсоне узнала вся страна»

— Как сейчас обстоит дело с несостоявшимся концертом Мэрилина Мэнсона?

— Мы возвращаем деньги за билеты. Придется все вернуть, хотя мы предлагаем людям обменять билеты на другие мероприятия — так нам было бы легче, притом что другие мероприятия еще не начались, а они будут, потому как менее проблемные. Билетов мы продали на Мэнсона изрядное количество, где-то около трех тысяч. На самом деле ожидали аншлаг, и он был бы, если бы не вся ситуация, которая возникла после сорванного концерта группы Behemoth, когда многие поклонники Мэнсона испугались и выжидали, что и как будет происходить. Когда пошли первые слухи об отмене, мы сами в это не верили. Для нас отмена — а по сути, срыв концерта — была шоком.

— Когда планировали концерт Мэрилина Мэнсона на День города, предполагали, что будет негатив?

— Этот вопрос притянут за уши абсолютно всеми. Много кто писал в Интернете, мол, «что за непрофессионализм — проводить такое в День города?». Если разобраться, это пишут 18-летние юнцы, те, кто вообще ничего не понимают, но пытаются быть экспертами. Умничают, иначе говоря. Но умничают и более взрослые люди, я одному такому умному высокому чиновнику задал вопрос: «А если бы это был не Мэнсон, а Стинг — помешал бы тогда концерт празднику?». Мне в ответ — «Да нет, Стинг, конечно, пришелся бы ко двору». Но в чем разница между Мэнсоном и Стингом? Величины-то сравнимы! Я к чему клоню: на мой взгляд и взгляд моих деловых партнеров, приезд звезды такого масштаба в день, когда город отмечает свой праздник, — это скорее усиление позитивных эмоций для жителей города. Это однозначно знаковое событие и имиджевая составляющая для города, чем некий гипотетический минус. Потому что через годы будут вспоминать, что на День города к нам приезжал такой всемирно известный артист.

— Вот, по-вашему, чем тогда мешал Мэрилин Мэнсон новосибирским властям?

— Чем мешал? Объяснение, что нужно обеспечить дополнительную безопасность — ну так это событие и ситуация нынешнего дня, когда небезопасно. Опять-таки вопрос небезопасности — он наду­манный. Сами создали такую возможность, что допустили срыв концерта, когда активизировались деструктивные силы и сорвали мероприятие, прикрываясь православием. Власть и правоохранительные органы это допустили, а потом стала нагнетаться ситуация, и в итоге вывели: «В День города нельзя же было делать! У нас же вся полиция будет задействована, у нас 100 тыс. человек на площади Ленина, 50 тыс. на площади Карла Маркса! У нас там почти 100 площадок по городу, у нас все будет растянуто, а вы тут со своим Мэнсоном! У нас же перед ЛДС традиционно есть площадка, какие там могут быть концерты!».

— Как так получилось, что власть сначала концерт одобрила, а потом спохватилась?

— Да они бы даже и не задумались, если бы не ситуация с Behemoth. Тогда никто бы из власти и не заметил, что в День города в Новосибирске выступает Мэнсон. Потому что кто такой Мэнсон, из власти многие просто не знали. Но я настроен искать позитив даже в такой неприятной ситуации. Так вот, хорошее — это то, что теперь не только весь город знает, кто такой Мэнсон, но и вся Россия. Потому что по знаковости новости срыв концертов в Новосибирске и Москве зашкалил все другие информационные поводы в России.

— А сколько всего у Мэнсона было концертов в рамках этого тура?

— Два. В Москве, но в рамках фестиваля Park live 2014, и в Новосибирске — персо­нальный. Изначально Park live планировался и в Киеве, но в связи с событиями на Украине пришлось отменить фестиваль. Там вообще много чего было отменено, в частности, концерт Aerosmith. И мы получили историческую возможность провести концерт у себя, потому что когда выбиралось место, исходили из того, где группа еще не была. В итоге промоутеры приняли во внимание, что это третий город в России, что он далеко от Москвы и что в него приедут люди из других сибирских городов-миллиоников — Красноярска и Омска. Понятно, что Новосибирск имел предпочтение. И мы знали, что это будет День города, и никто в этом проблемы не видел. Даже Следственный комитет России, отвечая на запрос от православных активистов, установил, что ничего экстремистского в текстах Мэнсона нет.

— Что силовые структуры вам конкретно ответили?

— Дело в том, что в заявлении этих самых «православных» было написано, что в ходе концерта готовится преступление. Под таковым понимались призывы к экстремизму, сексуальные извращения со сцены и прочее. Коли концерт не состоялся, то и как бы предмета разговора нет. Но я специально отнес тексты песен, потому что люди заявляли, что песни будут богохульными и экстремистскими. Понятно, что песни у Мэнсона современные и на злобу дня, но это не богохульство, никаких ругательств в них нет. Там говорится о том, что «люди, вы сами сделали то, что вокруг вас». Собственно, все песни о современной жизни, как и что. И недаром его в тех же США считают ярым противником американского образа жизни. Тут-то собственно он этакий антиглобалист. Те претензии, которые к нему предъявлялись, никакой основы под собой не имеют.

«Цензуру не исключаю»

— Как промоутеры Мэнсона отнеслись к отмене концерта?

— Они в шоке и теперь нескоро приедут в Россию. Потому что во многих странах и городах ничего подобного никогда с ними не было, а тут такой тарарах. Конечно, ходят слухи, что, может быть, по осени будет тур, но я сильно в этом сомневаюсь.

— Сильно ли пострадал в итоге имидж Новосибирска?

— Пострадал и имидж города, и страны в целом. Создается такое впечатление, хоть многие и всполошились, что большинству населения это по барабану. К сожалению, большинство у нас инертное и управляется «зомбоящиком», который пытается что-то вложить людям в голову. А это не всегда истина. Тут не следует путать истину с правдой, потому что правда у каждого своя, а истина одна. И да, люди думающие, интеллектуальные, интеллигентные — они недовольны и понимают, что это катастрофа для культуры. И дело даже не в Мэнсоне. Да, он звезда, можно к нему по-разному относиться. Но это же бизнес с одной стороны и культурное событие — с другой, и вот по вине таких нелепых событий оно не состоялось. Что будет, кого возить?

— Получается, что мы рискуем скатиться к списку неблагополучных музыкантов, которые могут быть под запретом?

— Не исключаю, что в стране готовится введение цензуры. Вопрос — хорошо это или плохо. Есть страны, в которых цензура и там хорошо, например, в Сингапуре. Вопрос, видимо, в специфике страны. Думаю, что у нас введение цензуры, в силу нашей ментальности, будет отличаться от некоего идеального варианта. Процесс не пройдет гибко, когда создаются саморегулирующие организации в шоу-бизнесе, которые брали бы на себя вопросы оценки, выдачу прокатных свидетельств. Где-то что-то как бы, наверное, отсеивалось, что-то действительно низкопробное, низкосортное. Считаю, что сами прокатчики должны давать оценку. Но у нас произойдет все как всегда, с жуткими перегибами — наверху сказали «а», а все дошли до «я».

— Бывали ли случаи, когда с кем-то подобным Мэнсону, кто еще в зените славы, велись переговоры о приезде?

— Открытость российского рынка сложилась недавно. Если в Москву и Питер иностранные звезды ездят давно, то в провинцию всего года как два–три стали ездить постоянно. В принципе, возможен приезд любого артиста. Но сейчас в связи с негативной экономической ситуацией, плюс люди перегружены информационно из-за событий на Украине, с деньгами все не так хорошо, поэтому, естественно, привоз больших и крупных артистов в регионы становится проблематичным. Но ситуация будет налаживаться. И она уже достаточно стабильная. Но вот то, что произошло, ставит существенный вопрос о том, будут ли они вообще ездить? Слышал, что в Краснодарском крае местные коммунисты собираются запретить концерт шведского дуэта Roxette только из-за того, что те якобы положительно отнеслись к майдану в Киеве.

— Кстати, про Roxette. Их концерт, который был в ЛДС в марте 2011 года, — это первое знаковое выступление, означавшее, что в Новосибирск теперь могут приезжать музыканты первого эшелона — так называемый топ-20, где тот же самый Aerosmith и Muse? В том смысле, что они нам стали по карману?

— Вообще, на самом деле, когда пять лет назад планировался фестиваль «Монстры Рока» — это уже был прорыв. Потому что там должны были выступить Элис Купер, Scorpions, Rasmus и другие известные группы и исполнители.

— Подождите, так ведь в начале двухтысячных был концерт известной скандинавской группы A-Ha.

— Это давно было и как прошло — не помню. Я же говорю о том, что звезды начали ездить массово. Например, Серж Танкян — это человек из первого эшелона. Пусть System Of A Down распался, но Серж, как бывший главный вокалист, продолжает сольную карьеру. Тарья Турунен приезжала, а она тоже вокалистка, но уже из Nightwish. Те же прошлогодние концерты Limp Bizkit и Offspring. Это не нафталин, они там еще в зените и то, что они сюда поехали — это расширение горизонтов. Проблема раньше была экономическая — мы не вывозили эти концерты, но сейчас Новосибирск способен вывезти и Metallica, и Depeche Mode.

— В рамках тура или единичный концерт?

— Может, даже и единичный.

— А как накладнее по затратам?

— Тут вот какая ситуация. Понятно, что туровые концерты интереснее по истории. Но иногда случаются и единичные концерты. Элтон Джон, тоже непростой товарищ, величина небесная, планировал сделать концерт в Новосибирске весной 2011 года. За месяц до землетрясения в Японии и аварии на Фукусиме у него планировался тур в стране Восходящего Солнца. Но лететь долго, поэтому была предусмотрена посадка в Новосибирске, и у нас спонтанно рождался концерт. Но землетрясение, а потом взрыв на Фукусиме — и не стало ни тура, ни выступления у нас. По-разному все бывает. Это и не тур, а бац — и концерт в Новосибирске.

«На стадионы ничего не планируем»

— Организация концертов крупных звезд, очевидно, упирается и в наличие первоклассных концертных площадок. Если говорить о Новосибирске, то ЛДС «Сибирь» и Экспоцентр — единственные арены?

— У нас в принципе нет специализированных арен для проведения концертов. Ни ЛДС, ни новосибирский Экспоцентр изначально не предусматривались для проведения подобных мероприятий. Соответственно, там есть много огрехов, которые никто не будет исправлять по разным причинам. ЛДС — наиболее адаптированное место, в последнее время сложились хорошие конструктивные отношения как с руководством комплекса, так и со всеми службами, и последние мероприятия там проходили без сучка и задоринки. Есть четкое понимание мер безопасности, четкое понимание сил и средств, применяемых к данному мероприятию. Самое главное, что ЛДС позволяет технически выполнить подвесы, чего, кстати, нельзя сделать в Экспоцентре, там несоответствующая высота потолка, да и кровля не предусмотрена делать подвесы, т.е. сборные конструкции, на которых размещаются микрофоны, колонки и светодиодные экраны, необходимые для создания визуальных эффектов и обеспечения хорошего уровня звука.

— Дом культуры железнодорожников — слишком маленький зал?

— Это стандартный тысячник. Для концертов до тысячи человек там все идеально. Это, кстати, применимо для всего Новосибирска. У нас много площадок, но они либо маленькие, либо неспециализированные.

— А что скажете относительно стадиона «Спартак»? На Западе это распространенная практика — проводить концерты известных групп на стадионах.

 — Вы говорите про опен-эйры, когда все под открытым небом. Но у нас был печальный опыт, после которого ничего в принципе не проводилось. Когда мы делали «Монстры рока», попали на очень большую сумму денег из-за того, что завалилась сцена. Да, это немного другая причина, некий техногенный фактор тех, кто делал сцену, имею в виду барнаульскую компанию «Орион». До сих пор неизвестно, что у них произошло. Есть предположения, что были использованы фермы не того профиля, на разрыв пошел узел, и сцена рухнула. Слава богу, что не было жертв, но я понес большие убытки, которые никто мне не возместил.

— После этого от стадионов было решено отказаться?

— Да, потому что любая площадка имеет свои плюсы и минусы. У стадионов еще другой минус — газон для игры в футбол. И у стадионов нет специального покрытия, которое защищало бы газон. А изобретать велосипед стоимостью в миллионы руб­лей никто не хочет. Но недостатки есть у всех. В ЛДС — проб­лема со снятием стекол и бортов, а стек­ла — это не есть хорошо, многие артисты требуют убрать, а мы не можем. Потом в ЛДС нет гардероба, там так сложилось исторически. Но это мелочи по сравнению с тем, что площадка охотно идет на сотрудничество и у них есть чем закрыть лед. В Экспоцентре — другая история. Туда можно и 15 тысяч зрителей завести, но тогда получится некий дискотечный вариант. И для рок-концерта с их серьезными тех-райдерами Экспоцентр не подходит, хотя бы по тем же подвесам. Приходится городить фермы, плюс высота не позволяет сделать как надо. Вторая проб­лема в том, что там все дребезжит — звук резонирует от поверхности, если там что-то делать, нужно все завешивать. Это дополнительные затраты, которые прокатчикам не особо нужны, а Экспоцентр просто не идет на них.

«Музыкант — это дыня»

— Вообще сколько стоит пригласить сюда группу первого эшелона?

— Звезды первого эшелона стоят миллионы долларов. Иногда дешевле, но все равно суммы рассчитываются в сотнях тысяч. Но это уже понимаемые цифры, и если не ЛДС или Экспоцентр, то можно устроить опен-эйр, скажем, для условной Metallica. Есть сложности, с кондачка их не решишь. Но, тем не менее, практически любая группа в состоянии собрать аудиторию. Есть же очень много групп, популярных в узких кругах. Над нами же равно довлеет масс-культура. И какие-то топовые группы, что пройдут с успехом в Европе и Америке, у нас мало кого соберут. Про Бабкину здесь слышали, на нее пойдут, а что такое, к примеру, Garbage? Тогда концерт этой группы из ЛДС переносили в соседний «Отдых». Пример показателен.

— Если не возражаете, поговорим об экономической составляющей вашего бизнеса. Какие-то отличия шоу-бизнес имеет от других сегментов предпринимательского дела?

 — Да нет, это такой же бизнес. Есть затраты, есть рентабельность. Есть риски. Бизнесом у нас вообще заниматься очень тяжело и рискованно. Когда мы говорим о малом и среднем бизнесе. Есть вложения, есть просчитанная рентабельность, есть точка безубыточности, а есть убытки. Все как и везде. Если ты все делаешь успешно, то имеешь безубыточность. Но взяв хороший проект и ошибившись в рекламе или занизив затраты, можешь получить убытки. А так все, как и везде: райдер, технические условия, логистика. Как бизнес с дынями. Потому что артист — это продукт скоропортящийся. Сегодня он имеет цену, а завтра уже нет.

— На чем сегодня зарабатывает концертное агентство?

— Только продажа билетов. Продавать права телеканалам на концерт — у нас это не развито. Теоретически зарабатывают с продажи атрибутики, спонсорских или рекламных пакетов, потому что спонсорство в чистом виде давно отсутствует. Но это все ни о чем. Рекламное партнерство стремится к нулю. В основном наши партнеры — это только медиа.

— Какой процент прибыли с концертов обычно высчитывается?

— Рентабельность закладывается разная. Ценообразование — это коммерческая тайна, и тут все по-разному. Можно заложить триста процентов и сработать в убыток, потому что по факту придет 20 процентов зала. Есть прогнозируемые проекты, как Серж Танкян, где была 10-процентная рентабельность и был аншлаг. Но там дороже нельзя было. А вот с Удо Диркшнайдером, бывшим лидером группы Accept, заработали копейки, потому что на него пришло всего 700 человек. Придет аншлаг — будет заработок. Придет половина или 70 процентов зала — окажемся в нулевом балансе.

— Можете назвать тех музыкантов, которые гарантируют аншлаг?

— Не знаю. Могу назвать, кто собирал полный зал раньше. Я еще раз повторяю, это такой же продукт, как и в любом другом бизнесе, а он может испортиться. Сейчас пойти на спад и не собирать, а завтра снова собирать. Это как курс валют, только больше прогнозируемый.

— Кого хотели бы привезти в Новосибирск?

— У меня есть мечта, но она из разряда невыполнимых — это ABBA и Адриано Челентано. Адриано, к сожалению, к нам просто не поедет — он давно уже никуда из Италии не выезжал. А все остальные группы и музыканты из ныне живущих — все к нам могут приехать. Над этим надо только поработать.