Еврейские общины Сибири можно условно поделить на два типа. В первую группу входят образования, возникшие в середине XX века и бывшие в СССР на нелегальном положении. Активная история развития этих общин идет с девяностых годов прошлого века. Что до Томска, Омска, Красноярска, Новосибирска, Иркутска и, как ни удивительно, Ачинска, то эти города можно отнести ко второй группе. Первые еврейские общины появились здесь еще в XIX веке, а кое-где, даже в XVIII. Впрочем, ранние документальные подтверждения появления еврейских общин в сибирских городах — еще не гарантия большой численности евреев там сегодня. Самые крупные по численности общины в России находятся в Москве, Санкт-Петербурге, Самаре, Екатеринбурге, Казани и Новосибирске. По экспертным оценкам, общая численность проживающих евреев в стране близка к одному миллиону человек. Ровно половина приходится на столицы. По данным Федерации еврейских общин России, в Новосибирске в 2010 году проживало около пяти тысяч семей. Новосибирская община приводит другую цифру — пять тысяч зарегистрированных адептов и еще около 15 тысяч тех, кто евреем является, но по тем или иным причинам не посещает общинный центр.
Проблема самоидентификации еврейского народа в России существует давно. Она связана с государственной политикой антисемитизма, которая проводилась и в Российской империи, и в годы советской власти. Несмотря на то, что президент Владимир Путин ратует за равенство всех народов и религиозных течений, не каждый еврей сегодня способен открыто заявить о своей национальной принадлежности. Выправлением такой ситуации активно занимается Федерация еврейских общин России, делегируя в разные регионы страны молодых и инициативных раввинов.
Ребе Шнеур Залмен Заклос родился в израильском городе Кирьят-Малахи, но образование получил за рубежом. В 2000 году главный раввин России Берл Лазар отправил ребе Заклоса в Новосибирск для руководства духовной жизнью евреев города и региона и для оказания помощи в строительстве синагоги. С его приездом у религиозных евреев Новосибирска появилась надежда на спокойную созидательную жизнь. В 2013 году было торжественно открыто новое, специально построенное здание новосибирского общинного центра «Бейт Менахем», включающего синагогу. В скором времени планируется открытие кошерного магазина и ресторана, а также поликлиники. Сегодня в Новосибирске работает несколько еврейских организаций, таких как благотворительный центр «Хесед Атиква» и филиал еврейского агентства «Сохнут», занимающийся общественными проектами. Сам ребе Шнеур Залмен Заклос занимает видное место в жизни города. Он с радостью согласился на интервью для журнала «Эксперт-Сибирь».
«Посвящаю жизнь другим»
— Ребе, согласно вашей биографии, вы родились в Израиле, учились в США, Италии и Бразилии. Чем для раввина хорошо образование за пределами родного дома?
— Базовое образование получил в Израиле и долго думал, какой путь выбрать в жизни. В процессе учебы, так было принято, я на один год уезжал учиться в США, в синагогу Любавичского Ребе Менахема — Мендла Шнеерсона. Там я занимался один год, после чего мне предложили завершить обучение в Италии. Идея была такая — мы учимся в Ешиве и параллельно работаем в общине. Конечно, я мог из США вернуться в Израиль и получить диплом там, тем более что уровень преподавания там очень высокий, но мне хотелось посмотреть, как живут итальянские евреи. Так меня воспитывали с детства, что я непременно должен работать в какой-то либо еврейской общине за пределами Израиля.
— Какой в этом смысл?
— Главная цель — посвятить свою жизнь на благо какой-нибудь общины. Внутри еврейского народа есть движение, которое называется ХАБАД Любавич, его основала семейная династия Любавичских ребе, проживавших на территории России с XVIII века до конца 1920 годов. Смысл этого движения в том, что человек должен заботиться о других евреях, вне зависимости от того, на каком конце света они живут, и помогать им. Евреи расселились по всему миру, и есть слабые общины, где для поддержания еврейской жизни нужны знающие люди.
— Так это, получается, самопожертвование?
— Да, потому что жить в Израиле — это отлично! Климат там неплохой, духовная атмосфера для религиозного еврея более подходящая, да и все мои друзья и родственники жили и живут в Израиле. Первоначально я вообще не был уверен, что уеду оттуда. Но все-таки мне было интересно узнать, как живут другие общины. Так получилось, что мне постоянно поступали интересные предложения. После Италии мне предложили поехать преподавать в Бразилию. Там я в течение двух лет полдня работал, а вторую половину — учился, чтобы поднять свой статус. Поехать в Бразилию я также согласился только по той причине, что мне было интересно узнать, как живут бразильские евреи. Для меня это хорошая жизненная практика.
— Уровень еврейского самосознания отличается от страны к стране? Вот, к примеру, бразильские евреи близки по духу к итальянским?
— Отличается. Начнем с того, что в Италии вообще мало евреев. Но, несмотря на то, что в Милане всего 10 тысяч евреев, там много синагог. И вообще общины в Италии с глубокими историческими корнями. Евреи в Риме живут уже две тысячи лет, с тех самых пор, когда наш народ был изгнан с территории Израиля. У евреев в Бразилии совсем другой менталитет. Они близки к коренному народу, очень темпераментные люди. Многие из них очень богаты. В Бразилии евреев уважают. Я жил в Сан-Паулу. Население там 20 миллионов человек, из которых евреев — 100 тысяч.
Знаете, сложно выразить словами разницу, но в каждой стране евреи — особенные. Традиции и менталитет страны накладывает свой отпечаток. В Нью-Йорке проживает одна из самых больших и богатых еврейских общин мира — три миллиона человек. Еврей — патриот той страны, где он живет. Но при этом, конечно, все евреи заботятся об Израиле, потому что он близок каждому из нас. Заботимся и переживаем.
«Плохо, когда виноваты евреи»
— Как бы вы охарактеризовали Сибирь?
— Климат здесь холодный. Но, как мне кажется, отличие Сибири от Москвы в более теплых людях. Может, из-за того что сибиряки больше общаются, терпимее относятся друг к другу.
— Чем Сибирь стала для вас?
— Переживаю за нее. Для меня эти четырнадцать лет как тридцать в любой другой стране. Даже находясь в Израиле, читаю новосибирские новости. Без преувеличения Сибирь стала мне родиной. Это для меня место, где выкладываешься полностью, постоянно трудишься. Тогда оно становится для тебя очень близким. Как семья или любимая работа. Все мои дети растут и учатся в Новосибирске.
— Привыкли к сибирским морозам?
— Как ни странно, да. Хотя надо мной смеются в Израиле, когда я говорю, что в Сибири зима теплее, чем в Израиле: потому что в сибирских домах очень тепло. А в Израиле практически нигде нет отопления. Если на улице +14, то и в доме +14. Знаете, когда в Новосибирске –15, я с удовольствием хожу со своими детьми кататься на коньках.
— Отличаются ли сибирские города в отношении к евреям, к еврейской культуре?
— Ну вот, скажем, в Новокузнецке почти нет нормальной еврейской общины — она там слишком незаметная. Если сравнить Новосибирск с Омском и Томском, где история еврейских общин насчитывает более сотни лет, то считаю, что здесь есть все условия для развития. И мы это чувствуем. Есть ощущение, что нам здесь рады.
— В новосибирской печати были публикации о том, что городская община не раз сталкивалась с проявлениями нетерпимости. Примеры — погром в здании на улице Коммунистическая и свастика на стенах еврейской школы. Это — хулиганство или юдофобия?
— Я вижу в этом хулиганство. Но и сказать, что в городе вообще нет идейных антисемитов — не могу. Хватает и юдофобов. Нарисованную на каком-либо здании свастику можно рассматривать как хулиганство, но ее изображение адресовано нам и никому другому. Нам так кажется. Надеемся, что это всего лишь необдуманный поступок и подобное никогда больше не повторится.
— Что для вас означает антисемитизм?
— Это идеология, которая утверждает, что «жиды управляют миром», что «они виноваты в наших проблемах». Я всегда говорю, что мы молимся за то, чтобы всем вокруг было хорошо. Потому что когда плохо, то виноватыми в первую очередь оказываются евреи. Я не понимаю, зачем нас обвинять в страшных вещах? Евреи, как и русские, тоже родились в этой стране, тоже работают, тоже служат в армии. Еврейской истории на российской земле — не одна сотня лет.
— Как вообще члены общины чувствуют себя в Новосибирске? Ощущают ли скрытую дискриминацию?
— К сожалению, раньше ощущали остро. Вот я родился в Израиле, комфортной, свободной стране. Но здесь, в Новосибирске, живут люди, которые родились до 1990 года, в советские времена, когда было страшное давление на евреев. Была пятая, «еврейская» графа. Многие из тех, кого я встречаю, рассказывают мне, как страдали в те годы: не могли поступить в университет, устроиться на подходящую ему работу и так далее.
Я согласен, что сейчас другое время. Но дети советских евреев выросли в той гнетущей атмосфере, и дух тех переживаний передается следующему поколению. Думаю, только через два поколения возникнет душевный комфорт, как у евреев в Бразилии, Италии и США. Помню, когда приехал в Новосибирск, для меня было удивительно, что евреи здесь скрывают свою национальность. Я не сразу понял, почему.
— А есть ли откровенная неприязнь со стороны русских к евреям в Новосибирске?
— Сегодня российское государство поддерживает все национальности. Посмотрите, президент Путин открыто приходит в московскую синагогу и говорит слова поддержки евреям. Наверное, в быту где-то остается пережиток прошлого — некие косые взгляды на евреев.
— Но открытых проявлений вы не встретили?
— Нет. Более того, я везде хожу в национальной одежде и чувствую себя очень комфортно. Понятно, что иногда вижу, как на меня удивленно смотрят.
«Чтобы жизнь не угасла»
— Какое место еврейский общинный центр занимает среди других религиозных организаций города? Чувствуете ли вы себя на правах «бедного родственника» по сравнению с мусульманами и православными?
— Нет такого ощущения. В России — четыре государственных религии. Христиане, мусульмане, иудеи и буддисты. Иудаизм, как религия, всегда отличался от других. Мы и не пытаемся себя с кем-то сравнивать. Наша задача — работать с еврейской общиной, привлекать внимание к национальной культуре. Мы стремимся жить дружно со всеми конфессиями. В гости к нам приходят люди разных вероисповеданий.
— Есть желание сотрудничать с новосибирской митрополией и представителями мечети?
— Есть такие вопросы, которые требуют обсуждения. Диалог у нас есть, и хотелось бы его расширить.
— Расскажите, как складывалось строительство нового здания общинного центра? Насколько сложно было получить землю в центре Новосибирска, в двух шагах от мэрии?
— Строительство проходило в тяжелых условиях. Новый земельный участок, на котором ничего не было, мы получили через три месяца после погрома в старом, арендованном общиной здании на улице Коммунистическая. Этот погром весной 1999 года был одним из ярких проявлений агрессивного антисемитизма в Новосибирске.
— Сразу претендовали на этот участок или были варианты?
— Не могу ответить, это было за год до моего приезда. Как мне кажется, погром повлиял на оперативность решения властей.
— Насколько этот участок подходил для возведения общинного центра?
— Участок маленький, хотелось бы больше.
— Почему, если община получила землю пятнадцать лет назад, строительство было закончено только в прошлом году?
— Возникло много дополнительных проблем с финансированием, с удорожанием строительных материалов. Пришлось долго решать различные правовые вопросы, неоднократно корректировался проект здания. Общий бюджет строительства — пять миллионов долларов. Здесь почти 3,4 тысячи квадратных метров площади. Были привлечены средства Федерации еврейских общин России, различных фондов, частные пожертвования жителей Москвы и Новосибирска.
— Чей это был проект?
— Известного новосибирского архитектора Владимира Авксентюка. Я посмотрел первый вариант эскиза и понял, что многого не хватает. Вместе поехали в Израиль, я показал ему, какие есть синагоги. Потом пришлось подключить к проектированию Рудольфа Рабиновича (бывший генеральный директор ЗАО «Проект АН». — Ред.). Задержка в реализации проекта связана еще с тем, что мы увеличили этажность здания — добавили два этажа. У меня была цель построить не просто синагогу, а большой общинный центр, чтобы насытить людей культурным общением, чтобы мы больше разговаривали друг с другом, чтобы в Новосибирске не угасала еврейская жизнь. Поэтому в проекте предусмотрены помещения для магазина, ресторана, праздничного зала, медицинского и детского центров. Очень хочется, чтобы люди разных национальностей пришли и увидели, что такое еврейская культура.
— Сказалось ли открытие общинного центра на увеличение численности новосибирской еврейской общины?
— Мы вышли на совершенно другой уровень развития. Теперь у нас есть свой Дом. В центре города. Красивый и просторный, в который не стыдно прийти самому и привести гостей. На открытие приходили мэр города, главный раввин России и другие почетные лица. А раз есть дом, то страха стало меньше.
— Что такое синагога и общинный центр для еврея? Что он здесь получает?
— Общинный центр — это центр общения. Это место, где можно почувствовать себя евреем, узнать интересное о евреях, попасть на еврейские праздники.
«Думал, что будут массовые взносы»
— Сколько людей посещают общину?
— Тех, кто постоянно приходит, — тысяч пять.
— Кто те люди, которые приходят в общинный центр?
— Подавляющее большинство — это люди старшего возраста. Чтобы обеспечить преемственность поколений, мы открыли в 2000 году еврейский лицей «Ор Авнер» и детский сад при нем. Сейчас здесь учатся сто детей возраста до 14 лет. Новосибирская еврейская община, как и любая другая, разновозрастная: есть взрослые, старики и дети. Что касается уровня образования прихожан, то он высокий. У евреев учеба всегда стояла на первом месте, приоритет самоценности знаний закладывался с детства. Даже самый бедный еврей будет стремиться к этому. 98% наших прихожан имеют хорошее образование или профессию.
— Какую задачу вы ставите перед собой как главным раввином территории?
— Во-первых, хочу добиться, чтобы все 20 тысяч евреев Новосибирска пришли в общинный центр. Я хочу, чтобы евреи перестали бояться и стесняться себя, своей национальной принадлежности, чтобы, как сказал президент Путин, каждый человек в России чувствовал себя комфортно.
— Довольны ли вы, как продвигается ваша просветительская деятельность?
— Многое было сделано. Синагога, которую мы построили, считается одной из самых красивых и богатых синагог в России. Школа и детский сад — это, безусловно, победа. Огорчает, что мы очень долго строились. Не было, по разным причинам, того темпа, на который я рассчитывал. Сегодня понятно: для того, чтобы восстановить разрушенное за годы советской власти, нужно как минимум еще семьдесят лет. Быть довольным тем, что сделал, — никогда нельзя. Всегда нужно стремиться делать больше. Есть такая еврейская пословица: «У кого есть сто, тому сразу хочется двести».
— Есть ли такое, что вы хотели сделать, но не получилось?
— Мне хотелось построить общинный центр и синагогу за год. Я был уверен, что все евреи Новосибирска выстроятся в очередь на улице, чтобы давать деньги на строительство. Был такой наивный.
— А в Израиле такое могло бы быть?
— Скорее всего, нет. В Израиле все же много синагог, а здесь мы построили только первую.
— Вы можете вести миссионерскую деятельность?
— Мы в принципе по традиции против миссионерства. Более того, когда человек хочет принять иудейскую религию, мы всегда спрашиваем: «Зачем это тебе нужно?». Мы считаем, что коли родился евреем, то и живи евреем, а раз христианин, то и живи христианином.
— Нуждается ли еврейская община в особых отношениях с властью? Есть ли такие вопросы, решение которых требует участия местных чиновников?
— Особых отношений нет. Как у любой организации, у нас есть диалог с властью, но какого-то особого взаимодействия нам не нужно. Мы принимаем участие во всех городских мероприятиях, куда нас приглашают. Понятно, что мы не получаем никакой финансовой поддержки от мэрии. Надеюсь, мэрия заинтересована в нашем присутствии, потому что синагога и еврейский общинный центр — это хорошая визитная карточка города. Когда иностранные гости приезжают в Новосибирск и видят красивую синагогу, они понимают, что это — демократический город, его развитие можно инвестировать, потому что люди разных национальностей здесь живут в мире и согласии.
— Есть ли сегодня в общине евреи, которые хотели бы репатриироваться в Израиль?
— Они есть всегда. К сожалению, некоторые уезжают. Место жительства каждый выбирает себе сам. Мы заботимся о том, чтобы евреям Новосибирска было комфортно. Но что хорошо — есть и те, кто приехал сюда.
— Почему вы говорите «к сожалению»? Что здесь такого, о чем можно было бы сожалеть? Израиль — это же родина для каждого еврея.
— Понимаете, мы строим общину и синагогу для евреев, которые живут в России. Почему говорю «к сожалению»? Раз человек уезжает, значит, ему здесь нехорошо, не нравится. И возникает вопрос: «А что ему не по душе?».
«Готов бороться за мир»
— Вы сами часто бываете в Израиле?
— Раз в году, летом. У меня шестеро детей, и мне хочется, чтобы они общались с моими родителями, родителями жены, бабушками и дедушками.
— Какой сейчас отпечаток на мирную жизнь в Израиле накладывает непрекращающийся конфликт с Палестиной?
— Конфликт длится уже около 70 лет, с самого первого дня образования израильского государства в 1948 году, и, чувствую, завершится он нескоро. В Израиле этим летом моей семье жилось тревожно. Постоянно шел ракетный обстрел, звучали сирены. Мои дети до того привыкли каждый день спускаться в бомбоубежище, что когда мы вернулись в Новосибирск и они на улице услышали рев мотоцикла, то сказали: «Папа, нужно срочно бежать в убежище».
— Можете ли вы рассказать, как в Израиле воспринимают Россию и Сибирь? Какими мы отсюда кажемся вашим соотечественникам?
— К сожалению, мнение некоторых израильтян о России — не слишком хорошее. Там же живет миллион тех, кто убежал из России в девяностые годы, и репатрианты не умеют говорить о бывшей Родине хорошее. Они помнят, какой была Россия в девяностые, и это было действительно не слишком приятное место. Они же не знают, какой Россия стала сегодня. В Израиле господствуют стереотипы, что русские — это пьющий народ, который не хочет работать. Политические круги стараются развивать дружеские отношения с Россией, потому что Россия — перспективный торговый партнер. Что касается Сибири, то израильтянам хорошо известны ее природные богатства.
— Что для вас означает Израиль?
— Для меня Израиль — это Святая земля. Я, религиозный человек, смотрю на Израиль как на место, которое еврейскому народу подарил Бог. Могу добавить, что после четырнадцати лет в Новосибирске я себя чувствую гражданином и России тоже. Моя мама родом из России, у меня есть ощущение, что я вернулся домой.
— Но вы готовы воевать за Израиль, если бы так сложились обстоятельства?
— Этот вопрос звучит для меня странно, я никогда не служил в армии. Я готов бороться за мир, молиться за мир. Просьбы о мире включены во многие еврейские молитвы.
— В чем вы, как общественный и религиозный деятель, видите смысл человеческой жизни?
— Благодарить Бога за все, что он нам дает, и быть добрым к людям. Религия подразумевает веру в Бога, и это хороший инструмент для сдерживания себя в разных сложных жизненных ситуациях. Каждая религия говорит о том, что чел овек должен быть добр по отношению к семье, к окружающим. В этом суть религии, потому что Бог — он как отец, который хочет видеть своих детей добрыми, живущими в мире и согласии.