Виктор Толоконский в сентябре прошлого года был избран губернатором Красноярского края. До этого вся его карьера развивалась в соседней Новосибирской области — там он был мэром Новосибирска, затем главой региона, а последние четыре года — полномочным представителем президента в СФО (его ставка находится в столице Сибири). В Красноярск Толоконский переехал прошлой весной и с тех пор явно освоился в привычных, но все же новых для себя декорациях губернатора крупнейшей в СФО территории. Экономические отличия между двумя регионами колоссальны. В Новосибирской области практически нет ФПГ и высока доля непроизводственного бизнеса. В Красноярском крае крупные холдинги играют определяющую роль, причем в основном речь идет о больших промышленных группах. В первом регионе до любого поселка можно добраться по асфальту не больше чем за несколько часов, во втором не обойтись без самолета. В одном есть уникальный новосибирский Академгородок, в другом — не менее уникальный индустриальный Норильск. А потому опыт, накопленный Толоконским на его родине, может оказаться весьма кстати в Красноярском крае.
— Виктор Александрович, недавно вы заявили, что для уверенного развития Красноярскому краю требуется порядка 500 миллиардов инвестиций ежегодно. Сейчас этот показатель — в районе 370 миллиардов. Получается, надо сильно потрудиться… Откуда взялась сумма в полтриллиона?
— Я задал определенный ориентир. Есть такое правило: для такого региона, как наш край, нужно, чтобы объем инвестиций к валовому региональному продукту был не ниже 27–28%. Посчитайте наш ВРП, и вы получите ту же сумму — 500 миллиардов. Так что цифра взята не с потолка. Но это задача не сегодняшнего дня. Тем более что в целом объем инвестиций в экономику края сильно зависим от крупных проектов. Прежде всего, Нижнего Приангарья. Проекты заканчиваются, и в этом году мы можем даже немного «просесть» в объемах. Однако, завершая одни крупные проекты, мы начинаем другие. Поэтому серьезных колебаний в объеме инвестиций я не предполагаю.
— Тем не менее, объемы по-прежнему будут определяться крупными проектами?
— Конечно. Плюс к этому, темпами технического перевооружения уже действующих предприятий. На гигантах металлургии, которые в нашем крае работают, любая модернизация — это уже огромные деньги. Взять тот же «Норникель» — в заполярном филиале реализуется масштабная программа модернизации, я бы даже сказал, перестройки комбината. Надеюсь, в этом году произойдет запуск и Богучанского алюминиевого завода. А при нем поселок строится, только в инфраструктуру которого мы вложим в ближайшие годы около четырех миллиардов рублей. Большие планы по развитию недавно презентовал Новоангарский обогатительный комбинат, который производит свинец и цинк, крайне востребованные экспортные металлы. Недавно инвесторы презентовали мне проект нового целлюлозно-бумажного комбината. В общем, все будет хорошо. Но, повторюсь, в рамках одного года могут быть небольшие колебания в объемах.
— В последние несколько лет, несмотря на хорошую динамику и объемы инвестиций, бюджет края особо не рос. В частности, налог на прибыль не увеличивался кратно. Ваши прогнозы на будущее?
— Думаю, динамика будет улучшаться. Компании, работающие преимущественно на экспорт, вроде бы, получают больше выручки за счет девальвации. Но именно у таких компаний, в основном, валютные кредиты. Причем огромные. Девальвация бьет по портфелям займов, им нужно спешно переоценивать кредиты, больше тратить на обслуживание, проценты. Но компании переоценят свои валютные риски, и все будет более или менее нормально. Для меня важно, чтобы налоги платились равномерно. Но, конечно, многое будет зависеть от того, на каком уровне и когда стабилизируется курс доллара.
— Возвращаясь к теме инвестиций. На ваш взгляд, в связи с переориентацией, так сказать, на страны АТР возможно ли ждать увеличения вложений оттуда?
— Для Красноярского края ориентация на страны АТР — не новое направление. Это в Новосибирской области, я помню, работали заводы, у которых был один конкретный заказчик за рубежом. Здесь же, в крае, производится продукция, в целом ориентированная на огромные рынки — первичный алюминий, никель, медь, золото, платиноиды. Эти металлы реализуются через торги на мировых биржах, по долгосрочным контрактам. И, в том числе, на азиатские рынки. В то же время, с учетом введенных санкций, усложнения взаимоотношений с партнерами в Европе и в США, страны АТР в целом становятся направлением, где мы должны найти возможности для наращивания своего присутствия. Знаю, что компании этим сейчас активно занимаются сами.
— А в целом — какой вы видите работу с партнерами в АТР: больше экспорта, или же все-таки привлечение азиатских капиталов в проекты в крае?
— Нужно заниматься всем. Так, мы сейчас перерабатываем в крае порядка 10 миллионов кубометров леса ежегодно. У нас уже построены крупные комбинаты, выпускающие стандартную лесопродукцию, мы намерены восстановить целлюлозно-бумажное производство, наращивать выпуск продуктов с высокой добавленной стоимостью. Это очень дефицитная на мировом рынке продукция. Одновременно, я думаю, наши компании не отказались бы и от прямых азиатских инвестиций. И не только в ЛПК.
Для нас очень важно укреплять взаимодействие со странами АТР, раз уж нас в Европе немножко изолируют, подталкивают. Причем усилить взаимодействие не только в экономике, но и в науке, университетском образовании. Красноярск сильно заинтересован в увеличении доли иностранных студентов — для Сибирского федерального университета это один из главных приоритетов, без этого не стать университетом мирового уровня. Мы сейчас, в рамках Красноярского экономического форума, постараемся сделать акцент на градостроительной тематике, презентуем проект нового генерального плана Красноярска. Я, к сожалению, мало ездил по миру, но интуитивно понимаю, что в азиатских странах накоплен очень интересный опыт решения градостроительных проблем, потому что там много мегаполисов, выросших буквально за десятилетия, взрывным темпом. Нашим городам, в том числе миллионному Красноярску, этот опыт может оказаться весьма полезным.
— Сейчас активно обсуждается тема импортозамещения. Это шанс для региональных экономик? Или же тему ждет та же судьба, что и инновации, и нанотехнологии?
— На самом деле, и инновации есть, и нанотехнологии развиваются. А импортозамещение — тут вообще все очень конкретно. Я придерживаюсь такой позиции: нам сейчас не столько надо говорить об антикризисных действиях, сколько думать над обновлением всей модели экономического роста в изменившихся условиях. Нам надо расти. К примеру, мы в Красноярском крае даже на этот год ставим задачу добиться роста ВРП. Подчеркиваю — роста! И объемов промышленной продукции, и доходов краевого бюджета. И в этом плане импортозамещение, конечно, мощный фактор, способный поддержать и обеспечить этот рост.
Одновременно есть и необходимость. Без этого не выживешь. В жизни все диалектично. С одной стороны, мы много импортировали, потому что не умели или плохо делали. С другой, как и в любой открытой экономике, покупали за рубежом, потому что так было быстрее, эффективнее, чем тратить время и организовывать производство у себя. Это не значит, что мы не могли производить. Даже за последние месяцы многие предприятия сумели быстро запустить и сделать то, что могли и раньше. И это направление будет только усиливаться и разрастаться.
Красноярский край неправильно воспринимать только как металлургический регион. У нас серьезно развивается машиностроение. Мы в Железногорске строим спутники, а спутники сегодня — это и связь, и Интернет, и безопасность, и развитие коммуникаций. Понятно, что такая техника требует огромной номенклатуры комплектаций. И уже сейчас ряд предприятий в крае получили конкретные задания по импортозамещению. Где-то продолжаем поиск, где-то еще не имеем собственных разработок. Натуральным хозяйством в современном мире не проживешь, так что определенные виды продукции будем импортировать, в том числе из стран АТР.
Думаю, импортозамещение — это и серьезный вызов для нашей науки, для высшей школы. Кооперация предприятий и науки будет только усиливаться. Это шанс, это возможность. Мне так кажется, не очень хорошо все продумали идеологи этих санкций. Одно дело, когда мы от помидоров и яблок отказались, а другое — от высокотехнологичной продукции. Они нас простимулировали, и мы сейчас рванем во многих отраслях!
— Наверное, возможно и усиление кооперации между крупными ФПГ и местным, так сказать, средним производственным бизнесом. Раньше этот разрыв был очень сильный…
— Он и сейчас остается. Знаете, ведь наши крупные ФПГ — это наследники советской экономики. Исторически такие промышленные гиганты имели множество переделов под одной крышей. Все делали сами — в той логике, во времена СССР, об особой кооперации никто не задумывался. В условиях рынка крупные компании стали развивать, если можно так выразиться, внутрикомпанейскую кооперацию — технологические процессы, собственные НИИ, строительные тресты выводили в дочерние предприятия. И сегодня такие холдинги остаются закрытыми для стороннего бизнеса. Причем это касается и государственных холдингов, и частных. Так что проблема внутрикраевой кооперации между местными производителями и гигантами нашей экономики остается. Мы активно занимаемся ее решением.
— Каким образом? Административными методами?
— Конечно, административный ресурс никогда лишним не бывает. Но в Красноярске сильно развиты промышленные ассоциации, они очень активно работают, в том числе в сфере кооперации. Разрывы остаются. В крае работают настолько крупные корпорации, привыкшие решать свои производственные задачи в мировом масштабе. Они просто не всегда видят этих местных потенциальных партнеров.
— В начале года вы сказали, что в экономике сложилась ситуация неопределенности, выжидания. И все это будет отражаться на поведении всех участников. Чем это чревато?
— Условия настолько сильно изменились, что нет смысла все силы сейчас бросать на антикризисные мероприятия. Мне вот непонятно, что изменится? Доллар снова вернется к уровню в 30 рублей? Да не будет уже этого! Конечно, он не будет стоить 70 рублей, будет чуть пониже. Но все равно реалии таковы, что экспорт становится выгоднее импорта. Это случилось, это данность. И я должен это использовать. Ждать, что нам не потребуется программа импортозамещения, что завтра в Европе передумают и все станет как прежде? Нет, отношения осложнились. Мы не можем ничего изменить в своих позициях в Украине, и они пока не пойдут нам навстречу. Конечно, ситуация неопределенности очень вредна, она негативно влияет на множество процессов. И все-таки нужно не ждать, не посыпать голову пеплом, а нужно учиться жить в новых условиях, нужно самим измениться.
Новосибирск–Красноярск