Настроения неопределенности и растерянности, с которыми бизнес начал деловой сезон, постепенно рассеиваются. У правительства появился некий план действий, пусть и спорный. Это дает хоть какие-то ориентиры. Чтобы понять степень и длину депрессии, нащупать антикризисные решения, наши коллеги из журнала «Эксперт-Урал» запустили серию диалогов с экономистами, предпринимателями, учеными. Какова динамика основных индикаторов — с этим вопросом они обратились к главному аналитику инвестиционного департамента ВТБ24 Станиславу Клещеву. Разговор произошел еще до снижения процентной ставки, все таки сделанного ЦБ России. Нам кажется, его мнение будет интересно и читателям в Сибири.
В режиме пересмотра
— Интрига вокруг возможного понижения рейтинга России до «мусорного» разрешена: агентство S&P снизило кредитный рейтинг России до BB+, при этом дав прогноз «негативный», что означает возможность дальнейшего понижения. Каковы могут быть последствия?
— Если говорить о краткосрочном влиянии на финансовые рынки, эти ожидания уже были заложены в цены: с декабря прошлого года доходности еврооблигаций российских эмитентов находились на уровнях, которые соответствуют заемщикам с более низким кредитным рейтингом, чем выставленный нам ВВ+. То есть рынок заранее был готов. Портфельные инвесторы, пожелавшие обыграть эту тему, выходили из ценных бумаг в конце 2014 года. Сейчас все ждут, что скажет Moody’s, который также поставил российский рейтинг на пересмотр с возможностью снижения. Если появится второе рейтинговое агентство, которое лишит нас инвестиционного статуса, стоит ждать нового витка распродаж уже со стороны фондов, инвестиционные декларации которых не предусматривают владение ценными бумагами эмитентов такого качества.
— Еще одно ожидание со стороны бизнеса связано с движением ключевой ставки. Ваша версия перспектив?
— Не стоит зацикливаться на процентной ставке, удерживая ее на текущих запредельных уровнях длительное время. Негативный эффект от долгого периода высоких ставок для экономики более значителен, чем некоторое ускорение роста потребительских цен по итогам года. [Поэтому начать снижение нужно] скорее, тем позитивнее это для бизнеса. Сейчас он просто парализован. Кто может, тот перекредитовывается по тем ставкам, которые предлагают банки. Но все понимают, что это просто шанс протянуть еще некоторое время, закрыть кассовый разрыв на короткий промежуток. Тянуть такую ставку в течение продолжительного времени крайне проблематично, если не будет ослабления курса рубля и соответствующей инфляции.
С другой стороны, нельзя спешить с принятием такого решения до тех пор, пока экономические агенты не оправились от девальвационного шока. Иначе смягчение политики обернется дальнейшим развитием игры на ослабление национальной валюты.
Компромиссное время для ответственного шага, на мой взгляд, — ближайшие два месяца. Вероятно, снижение будет постепенным, и к концу этого года ЦБ может вернуть ключевую ставку к 10,5% годовых — уровню, который был до экстренного повышения 16 декабря. При этом важно понимать, что влияние на развитие событий будет оказывать цена на нефть.
— С каким уровнем инфляции мы будем жить этот год?
— Более определенно говорить о прогнозе роста потребительских цен можно будет после стабилизации цен на сырье и курса национальной валюты. Именно эти два параметра разгоняли инфляционные ожидания. Нефть, как мы видим, хоть и не снижается, но не отходит от достигнутых минимальных значений. По рублю же возник очередной локальный «экстрим» после решения S&P. Думаю, что инфляция, поднявшись в первом квартале до уровня 13%, далее начнет замедляться.
— Какие факторы будут давить на рубль?
— Прежде всего — цена на нефть и снижение рейтинга. Но к этому я бы добавил еще два обстоятельства. Первое — конвертация средств резервного фонда в рубли для исполнения бюджета. Минфин собирался осуществить ее до конца января. Это создает предпосылки возможного появления на рынке около 7 млрд долларов дополнительного предложения валюты, что способно поддержать рубль. Фактор, который работает «на перспективу», — завершение 1 марта неформальной договоренности с экспортерами не наращивать валютную позицию. Это, как известно, одна из экстренных административных мер, предпринятая властями в конце прошлого года во время паники. Договоренности соблюдаются, экспортеры равномерно продают поступающую к ним валютную выручку. Если в марте принуждения не будет, а информацию об этом мы увидим уже в феврале, возможна активизация давления на рубль.
Узким кругом
— Как себя чувствует банковский сектор? Насколько эффективны заявленные меры поддержки, в частности через докапитализацию ряда банков через ОФЗ?
— Докапитализация, которую готовит государство, — существенная поддержка банковскому сектору. Это не только возможность заткнуть имеющиеся дыры, но и предоставление ресурсов для кредитования экономики. Понятно, что эта поддержка избирательна, есть узкий круг банков, около 30, которые получат помощь от государства. Несколько сотен банков остаются вне этого круга. Им будет в этом году очень тяжело. Условием выживания для многих из них станет способность получить финансовую поддержку от своих акционеров. В этом ключе тот факт, что государство докапитализирует свои банки, логичен: оно является собственником и несет ответственность.
— Не уверена, что выборочный подход правильный.
— Для достижения макроэкономического эффекта важен объем ресурсов. Их выделяется достаточно, почти 1 трлн рублей. Ограниченное количество институтов, которым их предоставляют, обусловлено тем, что эти ресурсы надо контролировать. Размазывание общим слоем на всю банковскую систему лишь затруднит контроль за целевым использованием. Никто не хочет, чтобы выделяемые ресурсы привели к новым спекулятивным атакам на национальную валюту, не говоря уже о черно-серых схемах вывода капитала. Поэтому круг получателей помощи должен быть все-таки ограничен.
— В 2009 года банки тоже получили по различным каналам средства для поддержки экономики, но до реального сектора они не дошли.
— Вот поэтому на этот раз власти и прописывают жесткие целевые ориентиры по наращиванию объемов кредитования теми банками, которые получат поддержку, и даже штрафные санкции за неисполнение. Это определенная страховка от того, что банк не будет заниматься спекуляциями, а направит полученные средства в реальную экономику. Другой вопрос — кто будет брать кредиты по таким ставкам. Предприятия, обслуживавшие кредит под 15% годовых, с меньшей вероятностью смогут это сделать под 25%. Рост ставок ведет не только к естественному сжатию кредитования, но и к ухудшению качества кредитных портфелей банков, увеличению просрочки. Кто-то будет вынужден свернуть бизнес, перейдя в режим ожидания. Кого-то придется банкротить.
— В каком случае возможен последний сценарий?
— При условии, что бизнес-модель конкретного банка не пройдет проверку изменившимися условиями. То, что сокращение кредитования на рынке произойдет, стало понятно не вчера, и у банков было время переформатировать бизнес, чтобы пройти этот период с минимальными потерями. Кто не успел приспособиться — уйдет с рынка.
— Проблемы с ликвидностью у банков в прошлом году возникли, в числе прочего, в результате оттока средств вкладчиков: людей не очень интересовали вклады со ставкой на уровне инфляции, которую предлагали банки, зажатые жесткими ограничениями со стороны регулятора. Ну и сказались известные события на валютном рынке. После повышения ключевой ставки многие банки резко изменили условия. Это помогло системе?
— Речь можно вести лишь о конкретных случаях, когда агрессивное повышение процентных ставок отдельными банками позволило им за короткий срок нарастить депозитный портфель. Если же смотреть по банковской системе в целом, то мы увеличения депозитов не увидели. Произошло просто перераспределение ресурсов от одних банков к другим. Поведенческая стратегия граждан еще не поменялась. Вы же помните, что происходило на валютном рынке в конце года. Никакие ставки по рублевым депозитам не могли быть привлекательны в условиях, когда национальная валюта слабела на один–три процента в день.
Оперативные решения
— Анализируя природу кризиса, сейчас многие обращаются к опыту в 2009 года. Насколько справедливы эти аналогии, сработают ли сейчас прежние антикризисные решения?
— Первое отличие в том, что снижение ВВП будет не столь глубоким, как в прошлый раз. Во многом благодаря тому, что ЦБ отпустил курс рубля, смягчив тем самым шок от падения цен на нефть и санкций для экономики. Другое отличие — внешняя конъюнктура. В 2008 году всем было плохо, кризис был финансовый, и ситуация зависела от решений мировых центробанков. В этом плане российской экономике была оказана значительная поддержка извне. Сейчас нам помощи со стороны ждать не приходится. Поэтому все действия, которые могут быть предприняты, должны основываться на внутренних ресурсах. Необходимы решения, направленные на изменение модели развития, структуры экономики.
— Что конкретно?
— Прежде всего надо сделать доступными кредитные ресурсы, потому что без дешевого кредита восстановить то, что может развиться, крайне проблемно. У нас бизнес не настолько богат, чтобы обходиться собственными средствами. Тем более что подавляющая доля экономики — торговля, для которой крайне важны оборотные средства. Надо искать возможности для снижения процентных ставок. Речь идет не только о снижении ключевой ставки Банка России. У ЦБ есть специализированные инструменты, которые имеет смысл более активно использовать. Например, рефинансирование под залог кредитов, выданных на реализацию инвестиционных проектов или малому бизнесу.
— То есть помимо общего тренда на смягчение денежной политики нужны точечные решения?
— В настоящий момент — да.
— Если все так очевидно, почему эти меры не реализуются?
— На мой взгляд, нельзя так ставить вопрос. В условиях той скорости развития событий, которая наблюдалась в четвертом квартале 2014 года, перед ЦБ стояла совсем другая, глобальная задача, с которой он справился. И лишь сейчас на фоне определенной стабилизации появляется возможность для анализа уже принятых решений, обсуждения и внедрения новых мер по поддержке банковской системы и экономики в целом. Сейчас ЦБ пытается найти хрупкий баланс между инфляцией, экономическим ростом, валютным курсом и запросами бизнеса. При этом перед принятием решения о смягчении политики монетарные власти, конечно же, ждут подтверждений завершения негативных тенденций на рынке нефти и ослабления девальвационных ожиданий. Счет, как представляется, идет на месяцы — чрезмерное затягивание решения о снижении ставок может оказаться губительным для экономики.