«Театр Эйфмана. Иное пространство слова» – так названа недавно вышедшая книга, рассказывающая о «жизни» балетов художественного руководителя Санкт-Петербургского государственного академического театра Бориса Эйфмана, поставленных по литературным произведениям. В издании подробно рассказывается о таких блестящих хореографических интерпретациях, как «Анна Каренина» по роману Л.Н. Толстого, «Чайка» по пьесе А.П. Чехова, «Онегин» по роману в стихах А.С. Пушкина «Евгений Онегин» и «По ту сторону греха» по роману Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы». Автором текстов книги, филологом и искусствоведом Татьяной Боборыкиной формулируется мысль о том, что в программных романах и пьесах, в знакомых строках поэм Эйфман видит новые детали, находит то, что способно удивить. Он улавливает непонятые прежде смыслы. Открытия, которые мастер совершает в области литературы, по своей значимости достойны серьезных научных исследований, но, выраженные танцем, они становятся открытиями в области балета. Корреспондент журнала «Эксперт С-З» узнала, как создавалась книга.
Слово и тело
– Борис Яковлевич, почему вы так часто подчеркиваете связь хореографии и литературы?
– Слово и тело – это сочетание каких-то взаимоисключающих элементов, но все-таки очень близких. Балет обратился к литературе более 300 лет назад. Дело в том, что театр держится на драматургии – характерах, эмоциях, и это все мы черпаем из литературы, из слова. И вот соединение литературы и балетного театра имеет большую и долгую историю. Каждый этап, каждое столетие как-то по-своему открывало эти взаимоотношения. Скажем, во времена Новерра (французский балетный танцор, хореограф и теоретик балета, создатель балетных реформ, считается основоположником современного балета. – «Эксперт С-З») уже ставили балеты по произведениям Шекспира, Гете. Правда, возможности балетного искусства тогда были очень ограничены, и это в основном сводилось к иллюстрации каких-то литературных сюжетов. В большинстве своем это были танцы и пантомимы. А балетные актеры пытались выразить лишь сюжетные ходы пьесы или какого-то романа. Но каждый новый век развивал возможности чувствовать все более хореографически и возможности балетного театра, проникать в глубь не только слова, но и мысли. И вот сейчас тот момент, когда мы начинаем не только рассказывать языком тела сюжет, но и мыслить хореографически на тему каких-то очень известных сюжетов. Открывать в них не только известные характеры, но и новые неизвестные смыслы! Это очень важный момент. И я думаю, что главное достоинство нашего театра, которому скоро уже будет 40 лет, – это то, что мы не изменяли самим себе на протяжении всего этого периода, что мы упорно искали возможность открыть именно уникальное пространство слова, и открыть его через движение. Проникнуть в суть вещей и явлений.
Балет – особая терапия
– Вы показали в первой части книги фотографии, где ваши актеры предстают со вздутыми венами, женщины с такими мышечными аппаратами, словно они культуристки, – это вы намеренно выбрали такие кадры? Не пугает ли это читателя? Или, наоборот, приоткрывает завесу тяжелой балетной жизни? Ведь как-то в интервью вы сказали: «У меня тоже все болит. Иногда даже с трудом передвигаюсь, но, когда захожу в зал, все забываю, показываю движения, прыгаю с молодыми, эмоционально их заряжаю. Балет – особая терапия, в танце забываешь о недугах, обретаешь новый энергетический заряд. Неслучайно балетные живут долго…»
– Конечно, это адский труд. Создание балетного спектакля – это настоящие муки. Поверьте. Это физические муки. Это эмоциональные муки. Но в конечном итоге мы предлагаем зрителю спектакль, что очень ценно для нас. Потому что те испытания, которые мы переживаем во время репетиций, – это наш путь к зрителю. Когда мы выходим на поклоны – мы чувствуем сатисфакцию. Но, к сожалению, критики очень по-разному, часто предвзято и субъективно нас оценивают. Поэтому мне кажется, что книга, написанная Татьяной Боборыкиной, очень важна. Она написана не балетоведом и не журналистом. Она написана человеком, который знает, что такое слово и настоящая литература. Книга открывает иное пространство слова, которое мы выражаем через тело и иное пространство познания нашего искусства. И для меня это самое дорогое.
– Книга создавалась не одним человеком, она создавалась «в дуэте». Красивый слог, очень впечатляющие снимки. Как долго она находилась в процессе подготовки? С какими чувствами вы ее делали?
– Татьяна Боборыкина, как мне кажется, стремится разгадать «тайну нашего ремесла» и на примерах постановок показать, что мои обращения к художественным текстам, перевод их на язык балета – не чтение с листа, а пластическое погружение в таинство мысли, в ее космическую бесконечность. Книга создавалась непросто. Но процесс был замечательный. Он был растянут на годы. Там речь идет о балетах, которые появлялись не за последнее время, а в течение нескольких лет. И, собственно говоря, те главы, которые посвящены тому или иному балету, – они и писались недалеко во временном промежутке от самих премьер. «Анна Каренина» – это самый ранний спектакль. Самый поздний – по Достоевскому, «По ту сторону греха». Последняя глава писалась довольно быстро, и на нее, может быть, ушло меньше всего времени. Но в целом процесс был довольно длительный. Понимаете, в моей жизни все происходило как-то долго и мучительно. Все, что я делаю, созревает неспешно. Вот такой я человек. Такой у меня склад воображения. Да, вы знаете, действительно, есть разные художники – есть творцы моцартовского типа (Моцарт на своей жилетке и на рукавах записывал музыку, которую постоянно слышал) и бетховенского типа (Бетховен бедный сидел, корпел над каждой нотой и переписывал сто раз). Но сейчас уже трудно определить, кто из них гениальнее. «Кто главный?» – как часто любят спрашивать дети. Оба хороши. А сама их творческая кухня, думаю, сегодня интересует только музыковедов и историков. У меня по жизни так складывается, что все мои балеты я создавал в страданиях. Я, получается, – человек бетховенского типа. И упомянутая книга, как ни странно это звучит, не могла, наверное, появиться малой кровью, потому что это был для меня важный и близкий продукт. Не потому, что я хотел растянуть удовольствие, – удовольствия там было мало. Просто было очень трудное приближение к идеологии типографии. Мне нужно было дать дизайнеру понимание и приблизить его к эстетике нашего театра.
– Да, с дизайнерами было что обсудить, ведь 220- страничное альбомное издание снабжено большим количеством фотоиллюстраций, созданных авторитетными российскими и зарубежными балетными фотографами. Среди авторов снимков – Валентин Барановский, Юрий Белинский, Майкл Кури, Юрген Фрам. Это показательно. Вы довольны столь богатой визуальной составляющей вашего труда?
– Да. Наш театр в первую очередь зрелищный и эмоционально захватывающий. Сначала – красивая картинка, а потом осмысление того, что ты видишь. Мне нужно было, чтобы при создании книги дизайнеры не пошли по минималистскому пути. Перед ними стояла задача создать яркую, красочную книгу, которая бы отвечала эстетике нашего театра. И вот этот путь был очень долгий. Потом нужно было собирать фотографии. Работать с текстом. Работа была кропотливая. Я просто знаю по себе: когда выпускаешь премьеру – это просто адовы муки. А уже на утро после премьеры ты начинаешь чувствовать себя не в своей тарелке. Ты не знаешь, чем заняться, потому что было так интересно жить еще вчера, а сегодня уже нечего делать, жизнь как-то тосклива… Поэтому теперь, когда книга вышла, мне вновь не хватает процесса работы над ней. Сейчас бы снова с удовольствием «бросился» в эти муки. И уже есть новые идеи по этому поводу.
Досье
Борис Эйфман родился 22 июля 1946 года в Рубцовске в Алтайском крае. Российский хореограф, балетмейстер, художественный руководитель Санкт-Петербургского государственного академического театра балета Бориса Эйфмана. Первые постановки осуществил в 1970 году. С 1971 по 1977 годы работал балетмейстером в Ленинградском академическом хореографическом училище имени А.Я. Вагановой. В 1977 году Эйфману удалось создать собственный театр «Новый балет» при Ленконцерте, который уже в 1990-е годы был переименован в Санкт-Петербургский государственный академический театр балета под руководством Бориса Эйфмана и которым он руководит по сей день. Уже в конце 1970-х годов с этой труппой хореографом были поставлены спектакли: «Только любовь» на музыку Родиона Щедрина, «Искушение» по композициям группы Yes, «Под покровом ночи» на музыку Белы Бартока, «Прерванная песня» на музыку И. Калныньша, «Двухголосие» по ранним композициям группы Pink Floyd (Сида Баррета), «Жар-птица» на музыку И. Стравинского и «Вечное движение» на музыку А. Хачатуряна. К концу 1980-х годов театр стал выезжать на гастроли в Нью-Йорк. Репертуар театра отличался чрезвычайным жанровым разнообразием, включал спектакли по классическим произведениям русской литературы, детские спектакли и рок-балеты. Всего Эйфманом на сегодняшний день создано более 40 балетных постановок. Заслуженный деятель искусств РСФСР (1988), народный артист России (1995), лауреат Государственной премии России (1998).