Сибирский государственный университет телекоммуникаций и информатики — единственный в Сибири вуз своего направления. Даже подчиняется он не Минобрнауки, а Федеральному агентству связи (Россвязи). Однако это еще и едва ли не самый недооцененный вуз Новосибирска. Находясь в очевидном тренде современной экономики (ИТ, телеком, системы связи), СибГУТИ не находится в авангарде вузовского сектора. И если еще несколько лет назад здесь планировалось построить городской корпус Технопарка Новосибирского Академгородка (основные здания начали строить тогда же, и они давно готовы), то теперь об этом никто даже не вспоминает.
Причина — внутренние противоречия в управленческой команде. Еще в 2011 году стало понятно, что в СибГУТИ что-то не так. Тогда действующий первый проректор вуза Владимир Попантонопуло начал «копать» под своего шефа — теперь уже экс-ректора Сергея Ситникова. Проректор обвинял начальника, ни много ни мало, в почти полном копировании докторской диссертации. Возможно, конфликт давно мог быть забыт, если бы не очередные выборы ректора в конце 2011 года. В самый последний момент Ситников снял свою кандидатуру, и новым руководителем СибГУТИ стал его проректор по науке Борис Рябко — без оговорок, авторитетный ученый с мировым именем.
Однако преемственность оказалось недолгой. Почти сразу Рябко признал претензии к бывшему начальнику и даже сжег тираж его монографии, хранящейся в библиотеке. А с самим Ситниковым затеял суд за возмещение средств, потраченных на печать якобы украденной диссертации и книг на ее основе.
Впрочем, и сам Рябко работал далеко не однозначно. «В вузе преследуется инакомыслие, ректор фактически самоустранился от управления и спокойно занимается наукой. Все решения принимаются первым проректором, — раздраженно говорил тогда известный ученый из СибГУТИ Игорь Никифоров. — Я его напрямую уже спрашивал: «Что вы делаете, господин Рябко?». В большинстве коллектива тогда считалось, что Рябко действительно устранился от оперативного руководства, а вся реальная власть перешла к его знакомым, которых он нанял на должности проректоров. Так, первым проректором инженерного вуза стала доктор педагогических наук Надежда Савина, ранее не имевшая никакого отношения к СибГУТИ, проректором по экономике — якобы ее родственница Наталья Афанасова, а главным бухгалтером — их общая знакомая Светлана Мурзина. Это была середина 2013 года.
В конце 2014 года, когда страсти вроде бы улеглись, стало известно, что Борис Рябко уволен со своего поста в связи с некими «должностными нарушениями» (об их природе так и не было сообщено), а и.о. ректора вуза был назначен Валерий Беленький. Де-факто, человек со стороны, до этого более пяти лет работавший коммерческим директором Сибирского филиала ОАО «Ростелеком». При нем «Сибирьтелеком» объединилась с РТК, была запущена мобильная связь и интерактивное телевидение в Новосибирске, проложены оптические линии для обычных пользователей и так далее. В своем первом интервью для «Эксперта-Сибирь» Валерий Беленький рассказал, как он стал и.о. ректора, какие задачи были поставлены и как его принял коллектив.
Лучший вариант
— Как это было — приятной новостью или по принципу «куда родина послала»?
— Предложение поступило следующим образом. Учредителем университета является Россвязь, и летом они начали искать нового ректора. По каким причинам — я комментировать точно не буду. Руководители Россвязи обратились, в том числе, в корпоративный центр «Ростелеком», и там назвали мою кандидатуру.
Далее меня попросили написать резюме, что я и сделал. Затем рассмотрели мое резюме, и меня пригласили на собеседование.
— Кандидаты в ректоры тоже проходят собеседование?
— Да, но это было мягкое собеседование. Мы переговорили с заместителями руководителя Россвязи, затем с руководителем. Мы не были лично знакомы, даже ни разу не встречались.
— Как вы думаете, почему в «Ростелекоме» назвали вас?
— Две причины. Первая — я никогда не скрывал, что с 1997 года, когда я ушел с постоянной работы в СибГУТИ, моя связь с вузом не прервалась. Я регулярно читал лекции, вел занятия и работал с дипломниками. Даже тогда когда я территориально находился в Кемерово. Это было известно и когда я работал в «Сибирьтелекоме», и когда затем уже в «Ростелекоме».
Вторая причина — это возраст. Мне уже за 50, и все понимали, что «условно» я уже готов сеять «доброе, разумное и вечное».
— Это было желанное предложение?
— Надо реально оценивать свои силы. Бизнес в этой отрасли сложился так, что человека из компании, которая преимущественно занималась фиксированной связью, в компаниях — операторах мобильной связи не ждут. Обратное случается, но очень редко.
— Почему было не уехать в Москву, например?
— В столицу уезжают те, кому 35–40 лет, но точно не люди моего возраста. Там таких, как я, просто никто не ждет, слишком большая конкуренция. Поэтому, если говорить о сибирском регионе, то да, это лучший вариант для меня.
Без обид
— Мне бы все же хотелось спросить — а что это за «должностные нарушения», за которые уволили бывшего ректора?
— Я не буду это комментировать. Видимо, учредитель опирался на какие-то мнения, взгляды, факты. Трактовать какие-то действия как «должностные нарушения» — прерогатива других органов и руководителей.
— Тем не менее, на представлении вас коллективу Борис Рябко сидел рядом. То есть, преемственность сохранена?
— Это нормальная ситуация. Дело в том, что я не ввязывался ни в какие внутренние противоречия в университете, потому что был простым преподавателем: пришел, отчитал лекции и ушел. Если у кого-то с кем-то и были противоречия, то я о них знал лишь понаслышке. Борис Рябко знал, что есть преподаватель Валерий Беленький, который еще и работает в «Ростелекоме», а я знал, что есть ректор. На этом все.
— То есть, вы не знали, что внутренняя ситуация в вузе — сложная?
— Я о ней слышал. Но ни во что не ввязывался. Мои занятия по субботам с девяти пятидесяти до часу пятнадцати. Провел и ушел.
— Вы согласны, что до вас вуз переживал, мягко говоря, не лучшие времена?
— Понятно, что довольно частая смена ректоров не способствует стабильной работе университета — впрочем, как и любой другой компании.
Но для того, чтобы сравнивать в категориях «лучше/хуже», нужно иметь какую-то базу для сравнения. Например, я бы работал в другом вузе и знал, как оно должно быть на самом деле. Но я работал в коммерческой организации, чья деятельность несравнима с вузовской. Основная задача коммерческой структуры — генерирование доходов, и для акционеров нужна маржинальность, выручка, эффективность вложенных средств. А здесь совершенно другие задачи: предоставление качественных образовательных услуг и ведение эффективной научной работы.
— Однако состав проректоров вы все же сменили. Значит, определенные организационные выводы сделаны?
— Согласитесь, что это классическая ситуация, когда новый руководитель подбирает под себя свою команду. «Своя» — здесь определяющее слово.
Национальный исследовательский
— Информатика и телеком — сейчас одни из самых «трендовых» отраслей в экономике. Не думаете ли вы, что последние годы в связи этим были для СибГУТИ временем упущенных возможностей?
— Да, эти отрасли действительно в тренде. Но современному вузу в России вообще очень сложно найти себя, потому что у нас в стране почти две тысячи университетов, наверное, ни в одной другой столько нет. И бюджетных денег на всех не хватает, за них постоянно идет борьба. Кому-то они достаются, кому-то нет — это нормальная конкуренция.
Вы спрашиваете — может ли быть лучше? Наверное, может. Как и любая организация, университет мог работать лучше и эффективнее. Проблем везде много, и каждый их решает по-своему. Но если говорить о нашей отрасли, то в России четыре отраслевых вуза связи — в Москве, Петербурге, Самаре и в Новосибирске, и СибГУТИ — самый крупный из них.
— Какие задачи поставил перед вами учредитель?
— Главная задача, которая была поставлена, — обеспечить непрерывность деятельности. Кроме того, важно постоянно работать над эффективностью работы. Не секрет, что бюджетное финансирование будет сокращаться, и вуз должен работать над получением грантов, вести научную деятельность, вести совместные проекты с партнерами, то есть, самостоятельно зарабатывать деньги. Учредитель прямо говорит: мы не можем финансировать всю деятельность университета, но задачу «ковать» кадры для отрасли связи никто не отменял.
— А какие-то более амбициозные цели есть? Например, войти в какой-нибудь рейтинг или все же построить технопарк?
— Можно заметить, что вуз развивался пошагово. Сначала был институтом, затем академией, теперь — университетом. Мне хотелось бы достичь следующего этапа и стать национальным исследовательским университетом. Это достойная цель, и, если мы ее достигнем, я буду удовлетворен результатами своей деятельности. Если лет через пять мы к этому подойдем, то будет хорошо.
— Пять лет — это как раз один срок на посту ректора.
— Напомню, что ректор еще не избран, а только исполняет обязанности, так что говорить о сроках полномочий рано.
— Но вы же хотите участвовать в выборах, верно?
— Раз я согласился стать исполняющим обязанности, то логично было бы и пойти на выборы. Да, я собираюсь в них участвовать. Идеальный срок выборов для меня — июнь, хотя это жесткий график, потому что выборы достаточно регламентированы. И начинать процедуры нужно, как минимум, за два месяца. Если мы не успеем, то срок перенесется на октябрь–ноябрь.
Я не хочу с этим тянуть, потому что твердо уверен, что ректор должен получить кредит доверия коллектива. Это очень важно, хотя бы для того, чтобы провести те решения, которые хотелось бы.
Коллектив присматривается
— Как вы считаете, пока вам удается сплотить вокруг себя коллектив — пожалуй, то, что сейчас нужно вузу больше всего?
— Никто не отменял правила ста дней, по которым оценивают любого руководителя (на момент интервью прошло менее половины этого срока. — Ред.). Думаю, что и здесь это правило действует, а коллектив присматривается к тем шагам, которые делает руководитель.
— О чем они спрашивали вас на первых встречах?
— Вопросы были типичными и понятными. Это проблема зарплаты, изменений численности персонала, реже — научной деятельности. Самый частый вопрос, конечно, — это оплата труда. Из всех бумаг, которые я рассматриваю и подписываю, две трети бумаг касаются заработной платы сотрудников — это премии, компенсации, надбавки, почасовые ставки и так далее. На мой взгляд, это не очень хорошо. Должна быть некая совершенно понятная система заработной платы, не меняющаяся от месяца к месяцу.
— При назначении вы говорили о предстоящем аудите вуза. Есть результаты?
— Начало аудита запланировано на конец февраля, поэтому о результатах говорить более чем преждевременно. Я бы тоже пока это не комментировал. Во-первых, аудит еще не окончен, а во-вторых, в любом случае, есть какие-то внутренние документы, содержание которых не должно предаваться огласке.
— Вообще, есть ли что-то, что вам уже больше всего нравится в работе ректора?
— Руководить вузом — это совсем другая работа, чем на всех моих предыдущих должностях. Как-то оценивать ее мне пока сложно, но уже точно могу сказать, что меня определенно радует: по ночам я перестал видеть сны про выручку и маржу OIBDA.