Единое европейское пространство высшего образования формируется на протяжении последних 16 лет, его участники — почти 50 государств. Россия к Болонскому процессу присоединилась в 2003 году, но до сих пор у российских работодателей нет ясного понимая, чем отличается специалист от бакалавра и кто такой магистр. Зато есть почти интуитивное желание «не продешевить» и взять на работу более подготовленного специалиста, что в современной системе высшего образование означает «магистр». О том, что сегодня сибирские вузы могут предложить заказчику, в интервью «Эксперту-Сибирь» рассказал проректор по учебной работе Сибирского федерального университета (Красноярск) Максим Румянцев.
— Максим Валерьевич, насколько в обществе уже устоялось понимание разницы «специалист–бакалавр–магистр»?
— Понимание есть, но оно скорее поверхностное. Требуется планомерная информационная работа по разъяснению перспектив, которые дает образование, полученное бакалавром и магистром. В настоящий момент университеты фактически формируют будущий спрос. То есть мы готовим ребят в расчете на то, что выпускники покажут себя с лучшей стороны, нашу работу оценят и в обществе не будет отношения к бакалаврам как к недоученным специалистам, а в магистратуру пойдут те, кто рассчитывает на карьерный рост на производстве или в науке.
К слову сказать, спрос со стороны абитуриентов на обучение в магистратуре растет даже быстрее, нежели со стороны работодателей. В этом году у нас ажиотаж среди поступающих не только на бюджет, но и на платную магистратуру. Количество платников выросло почти в три раза.
— У вас есть понимание, что ждут от университета потенциальные наниматели ваших выпускников, какие специалисты им нужны?
— Безусловно. Если бакалавры процентов на восемьдесят — это подготовка квалифицированного специалиста широкого профиля, то магистратура — это, зачастую, точечная работа с заказчиком. Порой настолько детальная, что обсуждаются не просто образовательные модули, которые должен освоить магистр на выходе из университета, но и конкретные профессора или топ-менеждеры производств, у которых он должен проучиться, так как именно они являются носителями необходимых и эксклюзивных знаний.
— Получается, что бакалавр за четыре года получает «гибкое» высшее образование — базу, которая позволяет ему прийти на любое производство и «заточиться» под него. А магистру дорога только в компанию заказчика учебной программы?
— Что касается бакалавра, то достаточно верно. Но с магистром все гораздо сложнее. Это элитное образование, которое позволяет рассчитывать на хорошую карьеру.
Например, в СФУ мы реализуем принципиально разные типы магистерской подготовки. Помимо традиционной магистратуры у нас есть так называемая элитная магистратура с усиленными занятиями по английскому языку, длительными зарубежными стажировками и особым модулем по технологическому предпринимательству. Элитная магистратура — дорогое удовольствие для университета, так как мы несем все расходы сами. Но мы идем на это, рассчитывая, что работодатель, получив такого специалиста однажды бесплатно, поймет, насколько он хорош, и в дальнейшем будет готов платить за него.
Далее — сетевая магистратура, которая «работает» в сотрудничестве с другими федеральными университетами и крупными научными организациями и которая позволяет магистранту «добирать» необходимые учебные модули у сетевых партнеров с сильными научными направлениями. Тут расходы делят партнеры. Государству нет смысла вкладываться в развитие и дублирование десятков идентичных научных школ, оснащать каждую из них дорогостоящим оборудованием. Достаточно инвестировать в один вуз и поддержать программу стажировок, чтобы магистрант мог получить нужные знания у самых продвинутых ученых в конкретном научном сегменте.
Наконец технологическая магистратура, которая реализуется не просто в партнерстве, а по непосредственному заказу крупных промышленных компаний при согласовании профессиональных и образовательных требований. Ее заказчиками являются такие промышленные гиганты, как «РУСАЛ», АО «Полюс», Роснефть...
— Государство планомерно наращивает заказ на магистров, размещая контрольные цифры приема преимущественно в ведущих вузах. То есть на магистерском уровне образования растет конкуренция среди российских университетов. Какие первостепенные задачи ставите перед собой вы, чтобы не попасть в аутсайдеры?
— Конкуренция действительно растет, но ее масштабы даже шире, чем вы обрисовали. За магистров мы конкурируем не только с российскими, но и с зарубежными вузами. Нам пришлось перестроить свою работу и направить серьезные ресурсы на развитие магистратуры. Помимо реализации разных типов магистратуры мы сосредоточились на создании образовательных программ и модулей магистратуры на английском языке с целью позиционирования на международном образовательном рынке, привлечения иностранных студентов и создания в образовательном процессе межкультурной, интернациональной среды взаимодействия. Кроме того, активнее стали создавать и использовать в учебном процессе электронные образовательные ресурсы, отрабатываем реализацию технологических магистерских программ с использованием дистанционных технологий, делаем упор на развитие электронного администрирования процессов.
Новое звучание приобрел и пресловутый «кадровый вопрос». Научный руководитель в магистратуре — это особая работа. На руководство стратегическими образовательными программами магистратуры мы проводим конкурсный отбор, привлекаем ведущих специалистов соответствующих отраслей. И постоянно находимся в поиске инновационных образовательных практик, отвечающих вызовам и трендам общественного развития.