Александринский театр, как, впрочем, и многие театры страны, открывает новый сезон в непростых экономических условиях. Однако даже не денежные вопросы в большей степени волнуют его художественного руководителя Валерия Фокина, а конфликт внутри культурной общественности и стремление поделить всех на наших и не наших. Об этом Валерий Фокин и рассказал в преддверии нового 260-го сезона и IX фестиваля «Александринский» (который как раз проходит в эти дни – с 12 по 16 сентября).
Первый, не первый…
– Валерий Владимирович, это сезон для театра, который вы возглавляете, 260-й по счету. Что лично для вас это означает? Готовите ли что-то особенное?
– Ну что сказать, 260 лет – дата, безусловно, очень важная и серьезная в биографии такого театра – старейшего, первого национального. Хотя мы недавно были на гастролях в Ярославле. И вот Ярославский театр считает себя первым. Правда, я как-то сказал, что неважно, кто первый, кто второй, важно то, что происходит на сцене, важен результат. А мы, пожалуйста, мы можем быть и вторыми, ради бога. В свое время один из странных людей объявил, что первый театр – Волковский. И когда его спросили, а почему, он уверенно сказал: «Потому что он – с Волги!» Думаю, тут комментарии излишни. О том, кто такой Федор Волков, он и не подозревал, видимо… (Речь идет о Российском академическом театре драмы им. Ф. Волкова в Ярославле. Выходец из купеческой семьи, Федор Волков с братьями и друзьями стал инициатором театральных показов. Первое из них прошло 10 июля 1750 года. Это была «Эсфирь» Жана Расина в переводе Федора Волкова. – «Эксперт С-З».)
Для меня эта дата прежде всего ответственность. И не более. Дата предъявляет требования, чтобы театр сегодня, в этих условиях держал высокую профессиональную планку. Мы имеем возможность работать на основной сцене с классикой, имеем возможность на Новой сцене осуществлять экспериментальные вещи. Наши планы по прошлому сезону все выполнены, за исключением выпуска одного спектакля – «Три сестры» режиссера Андрия Жолдака. Перенос был не по финансовым условиям, а по организационным, потому что не был готов до конца план-схема выпуска этого спектакля. Мне кажется, что сегодня режиссер Жолдак развернулся в сторону актера. Именно актер его в большей степени стал интересовать. Ему хочется работать с артистами старшего возрастного поколения. Если еще вспоминать прошлый сезон, то мы были на гастролях в Китае с очень любопытным опытом показа «Ревизора» в Пекине и Шанхае. Города эти разные по внутреннему городскому менталитету. Был опыт, которым я доволен. Задачи, которые были поставлены перед актерами, ощутить «контекст» публики, у которой может быть абсолютно другое театральное восприятие, выполнены. Это важные вещи. Кроме того, в новом сезоне будет проведен IX Международный театральный фестиваль «Александринский». Заявлены коллективы из Китая, Финляндии, Польши, Италии и других стран.
«Мы друг друга не слышим…»
– Какие планы на Новую сцену?
– Что касается общей ситуации на новый сезон, то она всем известна. Мы сегодня живем, и будем жить, в серьезных и сложных экономических условиях. На 2015 год наш бюджет был урезан почти на 30%. В результате моих писем на самый верх с большим трудом нам половину бюджета вернули, но предупредили, что это та половина, которой на следующий год уже не будет. Теперь уже грядет 2016 год… Как в этих условиях будет существовать Новая сцена? Вопрос довольно трудный. Потому что «рассказы» некоторых чиновников о том, что мы должны увеличивать доходность, не состыковываются с направлением Новой сцены. Пока сцена свое направление в рамках культурного коридора держит, есть смысл в ее существовании. О том, чтобы сдавать ее в аренду, речи не идет. Да и денег у тех, кто мог бы взять помещение в аренду, тоже нет. Сейчас все шатко. Но изменить направление работы Новой сцены, сделать из нее центр досуга или фитнес-клуб немыслимо, тем более что этим никого сегодня не удивишь. Перейти на коммерческий путь – предать всю идею. Увеличивать доходы за счет увеличения стоимости билетов – это смешно! Волнует меня сегодня и то, что мы находимся в обстановке чудовищного агрессивного противостояния, которое в нашем культурном цехе существует. Деление на правых и левых, наших и не наших, патриотов и не патриотов, на тех, кому положено дать деньги, и на тех, кто ничего не получит. Меня это пугает. Уже сегодня могу совершенно ответственно сказать, что это не просто какие-то движения или поползновения, это абсолютно точная политика. Это ясный, четкий и довольно определенный контроль за тем, что происходит. Внутреннюю цензуру у нас не отменяли. И риторика некоторых изданий удивляет. Почти сталинская. Почитайте формулировки. Поднимается переполох и про выставки, и про спектакли. Вырезаются из спектаклей целые куски. Все это мы проходили 100 лет назад. Ничего не изменилось. Почитайте дневники последнего директора императорских театров Владимира Аркадьевича Теляковского. Он пишет про то, что «идет война, урезается бюджет… Вместе с тем, ощущается давление черносотенных союзов, активизируется деятельность революционеров». Сегодня, вместо того чтобы консолидировать усилия, пресса начинает раскалывать общество. Мы друг друга не слышим… Что тут можно сказать? Нужно быть очень бдительным. Если думать наивно, что пуля просвистит мимо тебя, так не будет. Очевидно, что перед нами очень серьезное явление. Меня этот факт сосредотачивает, напрягает, но не пугает. А вот для молодежи, думаю, будет сложнее, потому что она не имеет советского опыта. Для них это будет своего рода «неожиданность».
– Вы сказали о противостоянии в культурной среде. Какова ваша позиция?
– Хотите я вам прочту одну вещь? Это слова тамбовского епископа Иннокентия: «Может ли мученическая кончина великого пророка, павшего от руки развратного язычника, служить предметом театра? Можно только удивляться, как драматическая цензура допускает подобные пьесы, оскорбляющие чувства даже чуть-чуть религиозного человека. Если мы призваны стоять на страже православия, допустим, что это новое кощунство над христианством, то история не забудет наших имен, и об оскорблении этом возопиют». Это написано было в 1908 году! Записка была адресована Синоду по поводу постановки в Мариинском театре «Саломеи» в режиссуре Всеволода Мейерхольда. Если убрать даты, то этот текст можно вполне поместить и под новосибирскую историю… (Речь идет о скандальной опере «Тангейзер» Вагнера в Новосибирском театре оперы и балета. Тогда прокуратура Новосибирска возбудила административные дела в связи с «осквернением предметов религиозного почитания». – «Эксперт С-З».) Жаль только, что многие никак не могут понять, что искусство театра и богослужение – это абсолютно разные вещи. Для понимания этого нужен тонкий вкус, чтобы отделить одно от другого. Как вам такой эпизод: пришли монахини в театр, увидели сцену в спектакле, где священник берет взятки, обиделись… Сразу написали письмо наверх. У нас сегодня такая мода – все поголовно оскорбляются. Или желают быть оскорбленными, подставляя лицо со словами: «Плюньте в него, пожалуйста, чтобы я оскорбился!» Сцену убрали. В итоге режиссер снял свою фамилию с афиши.
– Весной 2016 года запланированы большие гастроли Александринского театра в Москве. Какие это будут спектакли? У вас ведь грядет 70-летний юбилей, может, гастрольный репертуар составлялся из ваших работ?
– Мы привезем где-то около восьми спектаклей. Давно не были в Москве. Уже несколько лет, и нас там очень ждут. Среди них будут и спектакли, которые сделаны на Новой сцене. Играть будем на сцене Художественного театра имени Чехова, поскольку это единственная площадка в Москве, где по техническим условиям мы можем свои спектакли играть. А спектакли Новой сцены будут показаны в Центре Мейерхольда. Предстоящие гастроли для нас очень ответственные. Что же касается моего дня рождения, то я не настолько обнаглел, чтобы везти в Москву только свои спектакли. (Улыбается.)
– Появились ли в труппе новые силы?
– Да, новых артистов мы взяли. Но я бы сейчас не хотел подробно останавливаться на этом моменте. У нас есть две стажерские группы. Этот формат сотрудничества у нас прочно утвердился. Это не просто молодые люди, а те, которые уже успели себя зарекомендовать. Очень крепкие профессионалы.
– В новом сезоне вы лично планируете выпустить на Новой сцене спектакль «Сегодня. 2016». А какова литературная основа этой будущей постановки?
– Литературные тексты есть. Они написаны молодым человеком, 19-летним юношей. Моим сыном. Меня зацепила идея, и я стал придумывать спектакль на ее основе. Но не буду пересказывать концепцию. Однако мне кажется, что суть ее именно сегодня очень современна и актуальна.
– Не так давно в Александринском театре вы открыли цикл «Монологи в Царском фойе». Будет ли он продолжен?
– Да, этот формат мне очень нравится. Единственное, что нужно понимать, что для актеров, которые в нем принимают участие, это не возможность показать то, что ты не успел сыграл на сцене. Отнюдь. Это их новые работы. А характер выступления – чтецкий. Мы не пытаемся сделать из этого полноценные спектакли. У нас есть артисты, которые имеют полное право на то, чтобы просто выйти перед публикой и прочесть материал. Это и Смирнов, и Мартон, и Паршин, и Волков.
Сталин – это Ричард Третий
– Вы рассказали о том, что планируете поставить на Новой сцене, а есть ли задумки для основной?
– Что касается планирования, пока не могу однозначно ответить. У меня есть шесть-семь названий в голове, которые я готов был бы сделать. Но есть различного рода обстоятельства. Поймите, у меня нет проблем с тем, что поставить. Подумаем, посмотрим. Я считаю, что для постановки важен еще и контекст. Хочу заметить, что грядет очень интересная дата в 2017 году – 100-летие Великой Октябрьской революции. Есть желание осмыслить это событие… Но важно нащупать правильную интерпретацию и понять, что мы хотим получить от этой даты с позиций нашего опыта, с позиций 70 лет советской жизни. Нам надо через эту дату понять, что происходит сегодня. А для меня лично происходит возвращение назад. Я много прочитал советских пьес, среди них есть и очень хорошие. Например, «Платон Кречет» Корнейчука. А недавно я прочитал пьесу «Батум» Михаила Булгакова о молодости Сталина. Это интересная фигура, согласитесь. Я называю его Ричард Третий XX века. То, что он был чудовищем, понимают многие. Но ведь важно знать, откуда все это появилось. В пьесе много интересных фактов. Она написана хорошо. Булгаков все-таки великий писатель. И написана она настолько тонко, что в период 1939 года, когда Сталина все носили на руках, в тексте он почти ничего не говорит. Все герои много говорят, а он очень мало, но точно. Булгаков стремился показать Сталина совершенно другим, нежели вождем народов, в начале его пути. Но, как известно, Иосиф Виссарионович не разрешил эту пьесу, сказав, что ошибки молодости бывают у каждого. Хотя в пьесе никаких ошибок не видно. Сплошной положительный герой. Если брать широко, то ведь период жизни всех этих революционеров до 1917 года – это безумно авантюрное время. Тарантиновские фильмы даже в подметки не годятся. Они участвовали в ограблении банков, доставании денег для товарища Ленина; и никто не берет себе ни копейки! А там крутятся миллионы. Все – туда, на общее дело. Сами ходят в рваных ботинках. Абсолютно нищие и сумасшедшие люди. Это фанатизм до предела. Понимаете, все это очень непростые и неоднозначные темы. Мы привыкли, что Сталин – плохо говорящий по-русски крестьянин. Оказывается это не совсем так. Он получил классическое образование в Тифлисской семинарии. Когда надо, он очень хорошо говорил по-русски, когда не надо, хуже… И вообще, он имел многие личины. Поэтому я и сравниваю его с Ричардом Третьим – он постоянно перевоплощался.
Санкт-Петербург
Досье
Валерий Фокин родился в 1946 году. Народный артист России, лауреат четырех Государственных премий России, заслуженный деятель искусств Польши, президент Центра им. Всеволода Мейерхольда, с 2003 года художественный руководитель Российского государственного академического театра драмы им. А.С. Пушкина (Александринского).
После окончания театрального училища им. Б. Щукина Валерий Фокин 15 лет работал режиссером в Московском театре «Современник». В 1985 году возглавил Московский драматический театр им. М.Н. Ермоловой. В 1975-1979 годах преподавал в ГИТИСе, в 1993-1994-м – в высшей Краковской театральной школе (Польша) и Токийском театре «Тоэн» (Япония). В 2006 году Валерий Фокин вошел в президиум Совета при Президенте Российской Федерации по культуре и искусству.