В 2015 году ЗАО «Петербургский тракторный завод» (ПТЗ, дочка ОАО «Кировский завод») поставило личный рекорд по объему выпуска тракторов в постсоветский период. Несмотря на падение рынка сельхозтехники и закредитованность агробизнеса, предприятию удалось укрепить свои позиции на внутреннем рынке и обернуть себе на пользу девальвацию рубля, нарастив поставки за рубеж. В октябре предприятие преодолело символическую планку в 1 тыс. выпущенных машин, а к концу года с конвейера завода сойдет порядка 1,4 тыс. единиц техники, что принесет компании выручку около 6 млрд рублей. На этом ПТЗ останавливаться не собирается. На предприятии готовится масштабное техническое перевооружение под выпуск новой линейки техники, добро на которое дали кредиторы компании.
– Объем субсидий по заключенным договорам на сельхозтехнику уже сейчас превысил объем выделенных государством средств. По сути, предприятия продавали технику со скидкой, но она не была еще обеспечена со стороны государства субсидиями. Не является ли такая стратегия рискованной, ведь затраты могут и не возместить?
– Объем субсидий, который выделен на этот год, действительно, полностью исчерпан всеми игроками, так же как и лимит следующего года. Поэтому мы выходим на Государственную Думу и на Правительство Российской Федерации с просьбами докапитализировать эту программу. Надеемся, что нас услышат. Это, безусловно, серьезный риск для всего рынка, но мы не просим какихто грандиозных денег. Нам не нужно, как «Автовазу», десятков млрд рублей. Запросы всей отрасли сельхозмашиностроения относительно скромные – порядка 8 млрд рублей на субсидии в следующем году, но при этом мы сможем обеспечить серьезный рост отрасли.
– То есть пока еще нет понимания, будет ли увеличен объем субсидирования?
– Если государство серьезно намерено решить вопросы продовольственной безопасности, то этого нельзя сделать без оснащения села современной техникой. Поэтому я думаю, что будет принято положительное решение.
– Петербургский тракторный завод в этом году планировал удвоить объем производства сельхозтехники в сравнении с предыдущим, а выручку довести до 4,9 млрд. Как идет выполнение данной задачи?
– Мы идем лучше, чем планировали, причем существенно. В этом году у нас будет двукратный рост по отношению к прошлому году. Мы должны подойти к объему производства порядка 1,4 тыс. машин, а наша выручка составит около 6 млрд рублей.
– Благодаря чему такой результат был достигнут?
– Факторов всегда много. Я бы их разделил на внешние и внутренние. Если мы говорим про внутренние факторы, то прежде всего это изменения в области продукта, в системе его реализации, а также в работе самого предприятия. Второй концептуальный момент – изменение внешней среды. Мы использовали субсидирование государством стоимости сельхозтехники, поддержку государства в области экспорта, подключали лизинговые инструменты в реализации нашей продукции. Все вместе это позволило нам достаточно серьезно продвинуться вперед.
– Как вам удалось увеличить продажи сельхозтехники с учетом того, что рынок падает, а ваши потребители закредитованы?
– Да, рынок сельхозтехники падает. Мы же растем за счет того, что отъедаем долю у других. Что касается наших потребителей, то село действительно сильно закредитовано, и эта проблема не решена государством. Но все-таки в аграрной отрасли происходят достаточно серьезные изменения. Некоторые регионы, такие как Краснодарский, Ставропольский края, Оренбургская область, Алтайский край, смогли воспользоваться политикой импортозамещения в области продовольствия и нашли у себя серьезные резервы, чтобы заместить ту продукцию, на которую сегодня повышается спрос из-за введенного эмбарго на поставку продовольствия. Другое дело, что мы достаточно осторожно смотрим на все эти позитивные моменты ввиду общего ухудшения экономики и не знаем, как долго продлится этот эффект в будущем. И ситуация с подорожанием кредитных ресурсов, пустыми бюджетами субъектов Федерации, разумеется, вызывает у нас тревогу.
– Стали ли вы больше фокусироваться на внешних рынках?
– Я бы сказал по-другому. Мы сейчас ориентированы на любые рынки, которые позволят нам продвигать продукцию как внутри страны, так и вовне. У нас очень неплохо дела идут в Казахстане, наметилось значительное продвижение в Белоруссии, появились новые рынки в Европе.
– Позитивная динамика по экспорту, с чем она связана? С ослаблением рубля, которое вам оказалась выгодно? Или качество продукции тоже улучшилось?
– Сам по себе трактор денег фермеру не приносит. Их приносит агротехнология. А трактор всего лишь является энергосредством, который передвигает агротехнологию по полю. Но если трактор встанет в поле, то крестьянин вовремя не сможет посеяться и потеряет выручку за весь год. Соответственно, трактор должен обладать необходимой производительностью и надежностью. И на цену люди обращают внимание только после того, как убедятся, что машина будет выполнять нужную им функцию. Поэтому качество – это то, на что мы стараемся делать упор.
– Вы считаете, что качество вашей продукции возросло?
– Качество – тот параметр, который можно измерить. Мы учитываем цифры по количеству отказов, отслеживаем случаи снятия с эксплуатации наших фото: пресс-служба кировского завода тракторов, смотрим на другие параметры. С этой точки зрения качество нашей продукции объективно стало лучше в разы.
– Как строить сбытовую политику завода в условиях существующей неопределенности?
– Это фундаментальная проблема нашей страны. Существующая модель экономики страны не позволяет сколько-нибудь серьезно заниматься развитием села. И я имею в виду даже не деятельность банковского сектора, к которой я отношусь неоднозначно, а сложившуюся ситуацию в сельском хозяйстве. Даже если вы вырастили урожай, потратив деньги на обновление парка сельхозтехники, покупку посевного материала, удобрений и зарплату работникам, то неизвестно, по какой цене вы его сможете потом продать. У нас в России очень много ценовых «штормов». И если вы не просчитали ситуацию наперед, то, скорее всего, разоритесь. Я вам могу привести такой пример. В 2014 году в Алтайском крае гречиха падала в цене с восьми до пяти рублей, а потом взлетала до 12 и снова падала. И все это в течение одного года. Как в таком случае заниматься делами, я не понимаю. Ведь сельское хозяйство – тот вид деятельности, когда выручка есть только два раза в год – и все. Не просто так народная молва гласит: «Один день год кормит». Мы должны поставить фермера в условия, когда при нормальном ведении дел он застрахован от того, что будет происходить на рынке. На мой взгляд, цена реализации должна быть известна на несколько лет вперед. И, разумеется, она должна быть экономически оправдана и обоснована. Для этого нужна целая государственная структура, которая могла бы заниматься планированием, в том числе сбыта продовольственной продукции. Позиция, что «рынок все отрегулирует», здесь не работает. Еще один концептуальный момент: регионы, которые находятся в более выгодных климатических условиях, убивают сельское хозяйство тех регионов, которые находятся в менее выгодных условиях. Таким образом, создается территория «выжженной земли» по целым субъектам, что неправильно. Сельское хозяйство должно быть инструментом развития сельхозтерриторий, инструментом обеспечения продовольственной безопасности. Если мы ставим целью не просто развитие сельского хозяйства в стране, а развитие целых территорий, обеспечение комфортного уровня жизни людей, которые там живут. Необходимо ответить на вопрос: экономика для общества или общество для экономики? Я постоянно слышу от государственных деятелей: «Прибыли, прибыли, прибыли». Но будем ли мы когда-нибудь говорить о человеке? Это фундаментально другой подход и видение будущего.
– Значит ли это, что сельское хозяйство всегда будет дотационным?
– Вопрос дотационных налоговых схем имеет место быть. Наверное, политика дотаций в Республике Саха и Краснодарском крае должна быть разной, но формы государственной поддержки все равно необходимы. Без субсидий и дотаций рентабельность на селе в среднем по стране отрицательная, а торговые сети при этом зарабатывают 30-40%. Если навести в этом вопросе порядок за счет прогрессивного налогообложения, часть этой маржи могла бы перейти в сельское хозяйство. Тогда сумма бюджетной поддержки села останется, но станет совсем другой. Но, прежде чем тратить бюджетные деньги на дотации и субсидии, мы должны определиться с образом того сельского хозяйства, которое мы хотим увидеть, и стимулировать его развитие, а не просто давать деньги.
– Если вернуться к Петербургскому тракторному заводу, то вы ставили задачу как минимум втрое расширить ассортимент к 2020 году. Что это будет за техника?
– Наша стратегия до 2020 года предусматривает создание трех принципиально новых моделей тракторов. Это трактор мощностью 150-200 лошадиных сил, модель К-7430 мощностью от 300 до 450 лошадиных сил, которая придет на смену машинам серии К-744, а также новый трактор мощностью 500 лошадиных сил и выше. Также у нас есть планы по развитию базы промышленных техники, которая будет делаться с высокой степенью унификации с сельхозмашинами. Это различные тягачи промышленного назначения, дорожные машины, фронтальные погрузчики, универсальные платформы для дорожных машин, лесовозов, трубовозов. Мы по этой линейке реально уже работаем, так что это не просто планы. Они уже материализованы в виде опытных образцов. Это крайне важно, потому что тогда мы получаем иное качество технологии на заводе, дилерскую сеть иного качества и, соответственно, достаточно серьезно увеличиваем объемы производства и реализации за счет этого модельного ряда.
– Есть ли в таком случае планы по расширению мощностей?
– Для реализации планов продуктового развития мы будем расширять существующее производство. Понятно, что постановка двухсотсильного трактора с объемом производства порядка 2 тыс. штук в год, требует очень серьезного расширения производства по площади, составу оборудования, численности персонала. Для этого к 2020 году мощности надо будет увеличить почти в 2,5 раза.
– А по объему необходимых средств есть представление?
– Понимание будет, когда проект окончательно разработают. По предварительным оценкам только в оборудование нам придется вложить не менее 2, 5 млрд рублей.
– Не помешает ли высокая долговая нагрузка предприятия привлечению средств?
– Нет. Мы выполняем этот проект в рамках нашей стратегии развития до 2020 года, которая согласована нашими кредиторами – банком «Санкт-Петербург» и банком «Россия».
– Могут ли отечественные комплектующие более активно использоваться в производстве тракторов с точки зрения соотношения цены и качества? Или речь скорее идет о некотором импортосмещении в сторону других игроков, например из Восточной Азии?
– Есть как смещение в пользу игроков Восточной Азии, так и развитие собственных переделов. Мне очень понравилось, когда премьер Дмитрий Медведев на одном совещании сказал: «Клиент может купить все, что он хочет, но государственные деньги мы должны потратить на своего производителя». Если подход государства будет таким, то это будет здорово. Но его надо развивать вглубь и вширь именно по технологическим переделам. Если мы действительно хотим быть технологически независимы, то машиностроение должно пользоваться собственным компонентным производством. Наверное, не надо доводить до абсурда и делать у себя все что угодно. Но мы должны иметь у себя базовые межотраслевые цепочки в области металлургии, двигателестроения, станкостроения, химической промышленности, материаловедения. Тем более что эти отрасли работают не только на трактор, но и на комбайн, вертолет, самолет, спутник. В этом смысле мне смешно смотреть, когда достаточно умные государственные мужи в ранге губернаторов с большим пафосом перерезают ленточку очередного сборочного завода и называют это российским производством. Приезжаешь на этот станкостроительный завод и понимаешь, что туда в контейнере все приехало, из этих деталей что-то собрали и приклеили шильдик «Сделано в городе Ульяновске». Вот у нас станкостроительный завод появился. Но какой это наш завод? Завтра политическая ситуация изменилась: перестали возить в контейнерах станины, электрооборудование, гидравлику для этого станка, и нет никакого станкостроительного завода.
– Иностранные машиностроители с предложениями по аренде ваших мощностей на вас не выходили? И вам это было бы интересно?
– Нам хотелось бы иметь хорошего поставщика с высокой долей локализации. Мы ищем возможных партнеров, но пока у нас таких предложений нет. Тут вопрос еще заключается в стабильности объема производства, потому что поставщику выгодно приходить на какие-то понятные большие объемы, которые позволяют окупать инвестиции.
– А сейчас объемов недостаточно, чтобы окупить вложения?
– Я считаю, что пока недостаточно. Надо увеличивать объемы и дальше.
– Есть ли у вас прогноз по развитию рынка сельхозтехники на следующий год применительно к отрасли в целом и вашему предприятию?
– Я к бизнес-планированию отношусь по-другому и не люблю делать подобные прогнозы. Наш подход другой. Мы хотим создать компанию, с которой комфортно будет сотрудничать партнерам, дилерам и поставщиками и где будет комфортно работать сотрудникам. Мы делаем фокус на продукте, его свойствах, стоимости владения и качестве, делаем фокус на процессах и технологиях, а гадать, что будет с рынком, я не вижу никакого смысла.
– Но вы же все равно наверняка ставите какие-то целевые показатели. Например, по доле рынка?
– Вы не поверите, но не ставлю. Это не значит, что мы не занимаемся финансовым планированием, но основное время мы занимаемся тем, чтоб у нас был самый лучший продукт, самый лучший сотрудник, самый лучший процесс. Мы ставим перед собой задачу войти в первую десятку компаний по производству сельхозмашин нашего класса. Для этого нам нужны хорошие финансовые показатели, но прежде всего – хорошие продукты, хорошие люди, хорошие технологии, хорошие партнеры, хорошие стандарты и процессы. Тогда мы получим максимально возможный результат, в том числе и финансовый.
Санкт-Петербург
Справка
Кировский завод был основан в апреле 1801 года как чугуно-литейное предприятие, выполнявшее заказы по производству артиллерийских боеприпасов. Помимо военных заказов предприятие выпускало металлические элементы для архитектурных ансамблей и памятников Петербурга и пригородов. После банкротства предприятие в 1868 году было продано российскому инженеру и промышленнику Николаю Путилову и сменило название на «Путиловский завод». Путилову удалось сделать из металлургического предприятия многопрофильный комплекс. Завод стал основным постав- щиком рельсов для железных дорог России, освоил выплавку качественных сталей, производство боеприпасов, вагонов, пушек, орудийных башен для броненосцев, крупногабаритных металлоконструкций. В советский период завод некоторое время носил название «Красный Путиловец», но после убийства Сергея Кирова был переименован в «Кировский завод». В 1924 году на заводе были проведены испытания первого советского трактора «Фордзон-Путиловец» и начато его серийное производство. До 1941 года было выпущено около 200 тыс. тракторов «Фордзон-Путиловец» и «Универсал». Кроме тракторов, предприятие выпускало паровозы и вагоны, двигатели для зерноуборочных комбайнов, мотовозы, легированную и нержавеющую сталь, прокат сложных профилей, железнодорожные краны, а также боевую технику – танки «Т-28» и артиллерийские орудия. Сегодня ОАО «Кировский завод» представляет собой холдинговую структуру, которая развивает промышленные активы в области военного машиностроения, металлургии, сельскохозяйственного, энергетического машиностроения, владеет предприятиями социальной сферы, управляет недвижимостью. По итогам 2014 года выручка группы «Кировский завод составила 17,3 млрд рублей, убыток – 311 млн. Основной вклад в объем продаж группы внесли три дочерние компании: ЗАО «Петербургский тракторный завод» (26%), ЗАО «Завод «Универсалмаш» (18) и ЗАО «Металлургический завод «Петросталь» (17). По неофициальным данным, группу контролирует семья генерального директора ОАО «Кировский завод» Георгия Семененко.
Запуск стенда для испытания сверхмощных судовых турбин даст импульс к развитию российского энергетического машиностроения
ЗАО «Завод «Киров-Энергомаш» (дочернее предприятие ОАО «Кировский завод») при содействии Фонда развития промышленности Минпромторга России реализует крупнейший проект по импортозамещению в области энергетического машиностроения. Предприятие модернизирует единственный в России стенд для испытания сверхмощных судовых паротурбинных установок, который обеспечит тестирование при полной нагрузке всех создаваемых в стране паровых турбин для гражданского и Военно-Морского Флота России.
Реализация проекта по восстановлению испытательного комплекса для тестирования при полной нагрузке судовых паротурбинных установок (ПТУ) мощностью до 75 МВт не только значительно сократит время перехода от опытного образца к серийной продукции, но и обеспечит проверку производимого энергетического оборудования, в том числе смежников, на современном технологическом уровне, устранит вероятность аварийных остановок из-за выхода из строя ПТУ во время ходовых испытаний в открытом море.
Стенд будет использован для тестирования при полной нагрузке паротурбинной установки мощностью 72 МВт, которую в настоящее время ЗАО «Завод «Киров-Энергомаш» изготавливает по заказу ООО «Балтийский завод – Судостроение» (входит в АО «ОСК») для крупнейшего в мире головного атомного ледокола проекта 22220 «Арктика». Заложенный в стенде принцип универсальности позволит испытывать на нем все типы паровых турбин для надводных и подводных кораблей гражданского и военного назначения.
Предполагается, что запуск первого, и пока единственного в России, стенда, позволяющего тестировать сверхмощные судовые турбины при полной нагрузке, прекратит зависимость страны от иностранных компаний и повысит стабильность выполнения контрактов. Так, например, при заключении в середине 2013 года контракта на изготовление ПТУ для головного атомного ледокола проекта 22220 в качестве потенциальной базы для испытания турбины рассматривался стенд одного из украинских предприятий. Рост внешнеполитической напряженности и введение международных экономических санкций могли сказаться на сроках реализации контракта. Поэтому заводом «КировЭнергомаш» было принято решение о реализации государственно значимого инвестиционного проекта по возрождению собственного испытательного комплекса общей стоимостью около 1,4 млрд рублей.