Экономический кризис и взаимные санкции между Россией и Западом больно ударили по многим крупным и малым сибирским компаниям. Из-за роста себестоимости на внутреннем рынке и падения спроса на свою продукцию организации целого ряда отраслей экономики оказались не в силах исполнять обязательства перед кредиторами. Ситуация с каждым месяцем только усложняется, а учитывая, что ближайшие год–два эксперты не ожидают заметных позитивных изменений в экономике страны, финансовое положение таких игроков будет только ухудшаться. О том, как правильно компании, оказавшейся в трудном положении, разговаривать с банком и главных законах реструктуризации, журналу «Эксперт-Сибирь» рассказали партнер группы реструктуризации долга КПМГ в России и СНГ Андрей Митрофанов и директор Наталья Дорошенкова.

Фактор санкций

— Насколько сегодня актуальна для российских компаний проблема реструктуризации?

Андрей Митрофанов (А.М.): — Этот вопрос сейчас на повестке дня у большинства компаний в России. Из-за резкого повышения процентных ставок у российских банков и частичного закрытия доступа к иностранному капиталу стоимость обслуживания кредитного портфеля значительно возросла, а денежные потоки, которые генерирует бизнес, сжимаются как следствие кризисных явлений, наблюдаемых в экономике. Многие банки снижают и перераспределяют кредитные портфели, в результате стандартное рефинансирование оборотного кредита может оказаться невозможным.

Наталья Дорошенкова (Н.Д.): — Нельзя сбрасывать со счетов и такой фактор, как девальвация руб­ля: у многих компаний часть кредитного портфеля до сих пор номинирована в иностранной валюте. Хорошо, если существенную долю в продажах компании составляет экспорт: в этом случае кредитный портфель номинирован в валюте выручки, существует так называемый естественный хедж. Дополнительно такие компании выигрывают от девальвации за счет снижения доли расходов в выручке, поскольку основные расходы (заработная плата, электричество, транспортные расходы и так далее) номинированы в руб­лях. Однако в настоящий момент на денежные потоки экспортеров негативно влияет продолжающееся снижение мировых цен на большинство сырьевых товаров. Поэтому и таким компаниям может быть необходима реструктуризация, если кредитный портфель несбалансирован по срокам, если требуется замещение кредитных линий с приближающимся сроком погашения, если в портфеле имеются иностранные институты, сворачивающие присутствие в России.

В результате влияния комплекса негативных факторов ряд компаний оказался перед выбором: либо прекратить бизнес и начать процедуру банкротства, либо договариваться с банками о реструктуризации долга. Нетрудно реструктурировать кредитный портфель, если в нем один–два кредитора, более или менее равномерно распределены залоги, а сами кредиторы чувствуют себя уверенно. В таком случае успешная реструктуризация практически гарантирована. Гораздо сложнее реструктурировать кредитный портфель, в котором одновременно присутствуют несколько банков, особенно — если банки имеют разный статус: госбанки, частные банки, залоговые и незалоговые кредиторы, крупные и мелкие, и так далее. Свести воедино интересы всех кредиторов, согласовать со всеми приемлемые условия — нетривиальная задача.

— Как геополитическая ситуация повлияла на проблему долгов российских компаний?

А.М.: — Негативное влияние есть. Многим дочерним банкам иностранных банковских групп запрещено кредитовать российских заемщиков, попавших под санкции: кредит либо должен быть погашен в срок и в полном объеме, либо банк обязан начать взыскание, потому что пролонгация и реструктуризация кредита запрещена. Банк понимает, что компания не может по объективным причинам обслуживать долг по существующему графику, но смогла бы обслуживать его по каким-то новым условиям, и также банк понимает, что возврат кредита в процедуре взыскания будет минимальным, тем не менее, банк не может подписать реструктуризацию из-за санкций. Ситуация становится патовой, выход из нее возможен только совместными усилиями собственника бизнеса и банка.

Н.Д.: — Также мы наблюдали, когда компании, формально не подпадающие под санкции, страдали от них косвенно. Например, компания, поставляющая буровую технику, в том числе из США, более полугода не могла ввезти в Россию часть оборудования по контракту, так как оно теоретически могло быть использовано для шельфового бурения.

Наталья Дорошенкова

А.М.: — Из-за сокращения предложения средств от международных банков, и небезграничных возможностей по замещению этих финансов российскими банками, доступность кредитных средств снизилась, а их стоимость возросла.

Нестрашное банкротство

— Чем отличается ситуация с долгами сейчас от прошлого кризиса? Какие уроки компании вынесли из 2009 года?

Н.Д.: — Нынешний кризис глубже и гораздо масштабнее того, что мы видели в 2009 году, и вкупе с геополитическим фактором и общим состоянием российской экономики продолжаться он будет дольше, а эффект будет мощнее.

А.М.: — Кризис 2009 года для многих компаний стал потрясением. Многие находились в активной инвестиционной фазе, несбалансированность кредитного портфеля по срокам и по валютам была массовым явлением. Для банков ситуация также была новой: не было отработанных подходов к работе с проблемными заемщиками, законодательство и правоприменительная практика в банкротстве находились в стадии становления. Поэтому большую роль играли неформальные и внесудебные договоренности. Ни компании, ни банки не стремились решать проблемы в юридической плоскости и рассматривали взыскание как крайнюю меру. При этом наблюдалась разобщенность кредиторов: переговоры с заемщиками велись исключительно двусторонние, банки ревностно следили за тем, чтобы никто не узнал своих индивидуальных условий реструктуризации, что в конечном итоге в ряде случаев играло против банков, так как нескординированность действий кредиторов давала заемщику большую свободу маневра.

За шесть лет ситуация изменилась. Важное позитивное изменение — банки научились разговаривать друг с другом и координировать подходы и действия. Стало обычным, что после обращения заемщика с запросом о реструктуризации кредиторы созваниваются друг с другом, проводят общие переговоры, обсуждают возможные стратегии, обмениваются мнениями. Далеко не всегда результатом таких переговоров является единая стратегия реструктуризации, но устанавливается процесс обмена информацией, что чрезвычайно важно при работе с проблемными активами. Другое существенное изменение в том, что ни банки, ни заемщики уже не боятся судебных разбирательств и процедуры банкротства. Механизмы входа и выхода из процесса понятны для всех, и подача банком иска уже не приводит к прекращению переговоров об урегулировании долга: формальные шаги и переговорный процесс разделены. Однако у этой медали есть и оборотная сторона: и банки, и компании научились судиться и использовать юридические методы для усиления переговорной позиции. У всех на слуху истории, когда кредиторы подают иски о банкротстве компаний (особенно — крупных) с целью получить преимущественное погашение задолженности, либо преимущественные условия реструктуризации, либо, в плохом случае — вести процедуру банкротства в своих интересах. С другой стороны, часто заемщики сами начинают процедуру банкротства и используют иные юридические методы с тем, чтобы минимизировать возврат кредитов, избежать продажи активов с независимых торгов и так далее. Широкое распространение получает оспаривание сделок, заключенных накануне процедуры банкротства. Поэтому учет юридических рисков и внимание к деталям юридического процесса в настоящее время играет ключевую роль при работе с проблемными кредитами.

В то же самое время, несмотря на все последние изменения в законодательстве, банкротство все еще остается наиболее болезненным и наименее результативным путем урегулирования проблемных долгов, и банки продолжают прибегать к банкротству лишь в самых крайних случаях, а компании, в отличие от, например, США, не пользуются механизмом банкротства вовсе.

— Есть ли какие-то сигналы для компаний, которые однозначно указывают на необходимость реструктурирования задолженности?

Н.Д.: — В первую очередь, это очевидные негативные изменения в бизнесе (снижение рентабельности, спад продаж, рост дебиторской задолженности…), которые собственник или менеджмент видят в реальном времени, гораздо раньше, чем банки. Как только выявлена негативная тенденция, стоит обновить прогноз денежных потоков на ближайший год и, по возможности, пять лет и понять, насколько на нее «ложится» существующий кредитный портфель, расходы на его обслуживание и график погашения. Переговоры с кредиторами необходимо начинать как можно раньше, в первую очередь потому, что кредиторам требуется время для принятия решения. Во-вторых, кредиторам легче принять решение о реструктуризации или рефинансировании, пока бизнес работает, а по кредитам нет просрочек и существенных нарушений ковенантов, чем когда клиент признан проб­лемным. В-третьих, некоторые кредиторы могут быть в силу разных причин не готовы к реструктуризации, и лучше узнать об этом заранее, чтобы найти средства на погашение или рефинансирование этих кредитов.

А.М.: — Технически есть два главных критерия, определяющих позицию банков в переговорном процессе с заемщиком: способен ли заемщик обслуживать долг, то есть платить проценты по текущему графику, и какое соотношение долга к показателю EBITDA есть у этого заемщика сейчас и будет в течение ближайшего года. Мы советуем предприятиям в первую очередь понять для себя текущее состояние этих критериев и их прогноз на ближайший год.

Стабилизировать портфель

— Как банки принимают решения относительно своих должников? Какие изменения в структуре долгового портфеля для них — красная линия?

А.М.: — Общее правило: чем раньше заемщик начал переговоры с банками, тем легче они проходят и тем лучше для заемщика получается результат. У банков существует целый ряд формальных маркеров, при появлении которых банк обязан признать кредит проблемным. Безусловно, основное — просрочка исполнения обязательств по кредиту, причем не только перед самим кредитором, но и перед другими банками. Далее идут серьезные нарушения ковенантов, тренд на ухудшение финансового положения, блоки на счетах и так далее. Чем меньше таких маркеров существует на момент обращения за реструктуризацией, тем легче банку признать реструктуризацию не проблемной и тем легче ее одобрить.

Безусловно, никакая реструктуризация не будет возможна, если компания отказывается от конструктивных переговоров, настаивает на заведомо неприемлемых для кредиторов условиях и играет против банков (начинает процедуру ликвидации, оспаривает обеспечение и тому подобное).

Фактор успеха реструктуризации — понятность компании для кредиторов. Если банки понимают, что происходит — они будут готовы пройти через длительный и сложный процесс реструктуризации без резких шагов. Непредставление информации, непредсказуемость действий компании, нарушение договоренностей — та самая красная линия. Кстати, по опыту тех проектов, где мы являемся консультантами, в большинстве случаев компании не сразу понимают, что требования к предоставлению информации кредиторам в процессе реструктуризации многократно увеличиваются. Если в «хорошее время» банкам достаточно было раз в год предоставлять бухгалтерскую отчетность, то, находясь в процессе реструктуризации, банки требуют ежемесячной или даже еженедельной оперативной отчетности, требуют во много раз больше аналитической информации, чем та, что содержится в бухгалтерской отчетности, требуют профессио­нально составленных прогнозов, стратегических планов и финансовых моделей. Рано или поздно компании все же соглашаются подготовить и предоставить банкам требуемую информацию, но часто для понимания этого уходят многие месяцы, что не идет на пользу переговорному процессу.

Н.Д. — И заемщик, и банки должны понимать, что реструктуризация — это взаимный процесс, основанный на доверии и поиске общих интересов. Успех этого процесса определяется готовностью обеих сторон пойти на уступки, проявить терпение и найти компромиссное решение для преодоления кризиса.

— Расскажите о самых необычных сложных кейсах, которыми вы занимались. Как их удалось разрешить?

Н.Д: — Самым сложным и интересным кейсом была последняя реструктуризация крупнейшего промышленного холдинга. Более 80 кредиторов всех видов от государственных банков с существенным объемом финансирования до иностранных инвестиционных фондов с долей 0,05% в кредитном портфеле. Реструктуризация шла в российском и английском праве, реструктурировались все обязательства холдинга, требовалась увязка требований госбанков и синдиката иностранных банков, были использованы редкие судебные формы урегулирования. Ключевым фактором успеха в этом случае явилась скоординированность и правильность действий кредиторов и заемщика. На стороне заемщика процесс вела сильнейшая коман­да кризис-менеджеров, прошедшая не через одну «большую» реструктуризацию, поэтому процесс на стороне компании шел абсолютно четко и безошибочно, что позволило кредиторам конструктивно обсуждать реструктуризацию, а не искать превентивных методов защиты своих прав на случай срыва стратегии. На стороне иностранных кредиторов был создан комитет и привлечен независимый консультант. На стороне госбанков были выделены сильнейшие профессионалы в области реструктуризации и структурирования сделок. В результате совместной работы кредитный портфель был стабилизирован, компания получила возможность развиваться, а кредиторы минимизировали свои потери. Процесс занял почти год, а документация составила несколько томов.

А.М.: — Безусловно, много интересных и достойных упоминания кейсов и меньшего масштаба. В одном из них крупнейший кредитор принял решение о предоставлении дополнительного финансирования для завершения и запуска нового проекта, в другом кредиторы совместно с заемщиком реализовывали обеспечение единым лотом (крупное промышленное производство, более 30 кредиторов), были интересные схемы замещения денежных инструментов документарными в соответствии с потребностями компании.

Понятный план

— Дайте совет: что важно знать о долгах и возможностях их реструктуризации, чтобы защитить свой бизнес?

А.М.: — Главное, что нужно понимать: ни один нормально работающий банк не заинтересован в банкротстве заемщика и в получении на баланс его активов. Единственное, что интересует банк, — иметь такого заемщика, который выполняет согласованные условия по обслуживанию долга, какими бы эти условия ни были, а если заемщик не может обслуживать долг никак и никогда, то максимальный возврат денег. Поэтому, если кредиторам будет предложен разумный план финансовой и операционной реструктуризации, они с большей вероятностью предпочтут согласиться на него, чем «увязнуть» на годы в юридических процессах с непредсказуемым результатом.

Н.Д.: — Часто собственники бизнеса не сознают, что допускают хрестоматийные ошибки в процессе реструктуризации и тем самым ставят под угрозу судьбу бизнеса. Это объяснимо, ведь реструктуризация кредитного портфеля — отнюдь не часть обычного бизнес-процесса, она имеет мало общего с нормальным бизнесом. Поэтому часто в процессе реструктуризации собственник и менеджмент буквально разрываются между восстановлением операционной деятельности компании и урегулированием отношений с кредиторами, что, безусловно, отрицательно влияет на результат в обоих направлениях. В мировой практике в таких случаях компания обращается к независимому консультанту по реструктуризации. Это дает возможность собственнику и менеджменту уделять достаточно времени основному бизнесу, а банкам дает комфорт, потому что они понимают, что теперь процесс будет двигаться в правильном русле к общему выигрышу. Однако часто менеджмент компаний не хочет признавать перед акционерами, что он не способен пройти реструктуризацию своими силами, и тогда процесс идет более болезненно и менее результативно.