Итоги 2015 года в банковской системе подведены. Теперь с цифрами на руках можно говорить о том, кто насколько успешно сработал в прошлом году. По традиции «Эксперт Северо-Запад» выбирает для беседы отраслевых лидеров. Наш выбор в категории «Банки» пал на банк, который в прошлом году отметил свое 25-летие и утвердил новую стратегию развития. Мы встретились с заместителем председателя правления Банка «Санкт-Петербург» Константином Баландиным.

– 2015 год стал для банковского сектора по ряду показателей наихудшим за весь постсоветский период. Для Банка «Санкт-Петербург» год стал удачным: выручка – 28 млрд рублей, прибыль после налогообложения – 3,6 млрд. За счет чего в итоге удалось заработать и какова доля валютной переоценки в прибыли?

– Выручка выросла на 22% от уровня 2014 года, превзойдя наши самые смелые ожидания. Прошедший год стал весьма успешным для операций на финансовых рынках. Похожая картина наблюдалась после 2008 года, когда рынки восстанавливались после шока. Высокая волатильность рынка и в то же время понятное направление динамики процентных ставок предоставили трейдерам хорошие возможности, в том числе для арбитражных операций. Операции на финрынках принесли более 20% годовой выручки и стали основной точкой роста. Комиссионные доходы возросли на 9%, составив порядка 14% в выручке. При этом у нас снижались комиссионные доходы по рисковым операциям, таким как гарантии, и росли безрисковые доходы от расчетных операций, транзакций пластиковых карт и другие. Валютная переоценка для некоторых банков действительно стала по итогам года «волшебным» подарком, который помог улучшить финансовый результат, но у нас валютной переоценки в прибыли почти нет.

– В прошлом году лицензий лишилось более 100 банков, в том числе крупные банки, обслуживающие госкомпании. Как эти события отразились на деятельности банка, какова динамика оттока и притока клиентов?

– Мы не наблюдали всплесков в закрытии счетов даже на фоне крупных потрясений в банковской системе. А вот новых клиентов в 2015 году мы приобрели около 170 тыс. Среди них есть клиенты как банков с отозванными лицензиями, так и банков, находящихся под западными санкциями, в связи с которыми спектр предоставляемых ими услуг сузился. Для нас 2014 и 2015 годы ознаменовались новыми возможностями по привлечению клиентов и подтвердили статус банка как надежного финансового партнера.

– Вы упомянули о западных санкциях. В прошлом году произошло заметное снижение влияния темы санкций по сравнению с 2014 годом. Однако в декабре США расширили санкции, в том числе на ряд российских банков, что опять добавило этой теме актуальности. Чему санкции научили российский банковский рынок и Банк «Санкт-Петербург» в частности?

– Банковский сектор в целом, думаю, санкции научили шире смотреть на операционные риски, внимательнее выбирать каналы связи и контрагентов, а также не воспринимать как незыблемую данность какие-то устоявшиеся продукты или возможности, к которым все привыкли. Надо уметь прогнозировать, что будет при отключении тех или иных опций. Хорошая встряска в целом пошла на пользу тем игрокам, которые могут просчитывать ситуацию хотя бы на два хода вперед. Что касается нас, то в чем-то санкции стали подарком – я упоминал выше о притоке клиентов из банков, подвергшихся санкциям; сюда же можно отнести и успех в направлении арбитражного бизнеса – рынок сузился за счет уменьшения количества активных игроков и дал нам возможности.

– В прошлом году ряд банков боролись за право стать санаторами проблемных банков. Какого рода банки могли бы быть вам интересны для санации?

– Начну с последнего вопроса. На протяжении 2015 года мы смотрели несколько банков для санации, взвешивали плюсы и минусы, наблюдали рыночную практику. Сейчас достаточно тяжело найти что-то интересное в санации как в процессе в принципе. Во-первых, обычно нет времени на качественную оценку активов, невозможно провести нормально due diligence. Во-вторых, многие участники рынка санации склонны слишком агрессивно торговаться и уводить цену в неадекватное поле. Многие игроки в сегменте санации недооценивают масштаб проблем, с которыми придется столкнуться. В итоге вместо одного «больного» банка может получиться два. В-третьих, модель, по которой АСВ и ЦБ предоставляют финансирование (пусть даже и под 0,5% на 10 лет), предполагает определенный безрисковый уровень доходности, который необходимо обеспечивать в течение 10 лет, что в текущих условиях означает колоссальный процентный риск. Операция санации позволит в краткосрочной перспективе «заткнуть» тактические дыры, но на долгосрочном горизонте стратегически рискованна.

– Какая у вас доля рынка в домашнем регионе? И какова доля московского филиала в бизнесе банка?

– Сейчас формат статистики Центрального Банка изменился, и определить долю банка на рынке в целом стало затруднительно. Можно это сделать в разрезе отдельных продуктов. Так, на рынке вкладов наша доля 9%, на рынке ипотеки – 18% от новых выдач по итогам 2015 года. По итогам 2015 года Банк «Санкт-Петербург» занял третье место в России в рамках государственной программы субсидирования ипотеки и по объему выданных ипотечных кредитов вышел на восьмое место в федеральном рейтинге. Что касается доли московского офиса – 11% в депозитах, 24% в совокупном кредитном портфеле банка.

– Помимо общих макроэкономических проблем, серьезной проблемой для банков могут стать банкротства крупнейших компаний. Так, на момент краха «Трансаэро» компания имела 250 млрд рублей долга, и проблемы «Трансаэро» легли на плечи ее кредиторов. В наступившем году возможно возникновение «новых «Трансаэро», в частности, в секторе девелопмента. Какова в корпоративном портфеле банка доля кредитов девелоперам?

– На сегмент «операции с недвижимостью» приходится 9% корпоративного портфеля, на сегмент «строительство» – 13%. Это самые разные заемщики – и строители, и производители строительных материалов, и девелоперы, которые в настоящий момент владеют большим парком недвижимости и сдают его в аренду. Сейчас наиболее проблемным сегментом, с моей точки зрения, является инфраструктурное строительство и подрядчики, которые сидят на госконтрактах.

– Почему? Это же гарантированное финансирование…

– Оно уже не покрывает издержек, учитывая, что от момента утверждения сметы и выделения средств до момента сдачи объекта в эксплуатацию проходит иногда не один год. И выбить из бюджета средства на покрытие внеплановых расходов (в связи с ростом курса валют и стоимости импортных материалов, с учетом внепланово выросшей инфляции, с учетом уменьшения доходов бюджета и т.п.) бывает очень проблематично. В итоге маржинальность таких проектов падает критически, на рынке происходят банкротства подрядчиков. Мы наблюдали эти процессы, в частности, на олимпийских стройках, да и на дорожном строительстве в Санкт-Петербурге. Между тем девелоперы, занимающиеся жилищным строительством, сейчас находятся не в самой худшей ситуации. У них небольшая долговая нагрузка и, соответственно, минимальная процентная нагрузка, они финансируются в основном за счет дольщиков. Дольщики замотивированы получить свое жилье, а не бежать банкротить застройщика по факту задержки сроков сдачи дома. Поэтому, как ни странно, конъюнктурно жилищное строительство сейчас не самый плохой сегмент для банковского финансирования.

– Какие превентивные меры банк предпринимает сейчас в отношении имеющихся заемщиков из проблемных отраслей? И какова доля проблемной задолженности?

– Мы не наращиваем риск в этих секторах и максимально тщательно подходим к залоговому обеспечению. Как бы то ни было, лучшего залога, чем недвижимость, на сегодня не существует. И сейчас уже никто на входе в кредит не оценивает так дорого залоги, как это было в 2007 году. Здесь показателен наш опыт 2007-2008 годов. У нас было несколько дефолтов, но мы продали заложенную недвижимость, и вышли с минимальными потерями по сравнению с теми сегментами, где твердых залогов не было.

На 1 января 2016 года доля просроченных кредитов составила 5,9% кредитного портфеля, а доля обесцененных, но непросроченных кредитов – 6,6% кредитного портфеля. Уровень резерва под обесценение кредитов составил 9,4%. За 2015 год отчисления в резервы – 12,3 млрд рублей. Объем списаний за 2015 год – 5,7 млрд рублей. Итоговый результат – прибыль за год – убедительно показал успешность работы банка в целом.

– Как в текущих условиях, когда сохраняется напряженная обстановка с прибыльностью и, соответственно, возможностями обслуживать кредиты в корпоративном секторе, можно выполнять взятые на себя обязательства перед государством по факту получения субординированного займа, не ухудшая качества портфеля?

– Непросто, но возможно. В любом секторе экономики есть заемщики хорошего качества. Мы сейчас находимся в достаточно хорошей конкурентной позиции и видим возможности наращивания портфеля. В 2015 году корпоративный портфель вырос на 8,5%. На 2016 год ожидаем 10-15% прироста кредитного корпоративного портфеля.

– Как прогнозируете изменение уровня маржинальности в 2016 году?

– Маржа все еще восстанавливается, точнее, отыгрывает падение. Мы, как и другие участники рынка, столкнулись с процентным риском, снизились процентные доходы. Вместе с тем, сейчас мы отмечаем уверенное восстановление маржи, особенно ощутимый рост произошел в IV квартале 2015 года, когда стали массово истекать сроки годовых депозитов, привлеченных по высоким ставкам конца 2014 года. Пролонгации срочных рублевых депозитов (занимают 62% в структуре депозитов) идут уже по сниженным текущим ставкам, которые до 6 процентных пунктов ниже. Соответственно, пассивы дешевеют. По итогам IV квартала маржинальность находилась на уровне 4%, в 2016 году ожидаем дальнейший рост.

– Если говорить о маржинальности в связи с депозитами, то какова доля вкладов в пассивах банка?

– По итогам 2015 года впервые за последние пять лет стала преобладать доля средств физлиц – она составила 55% пассивов, и мы ожидаем дальнейший рост. Фондироваться у населения дешевле, чем у компаний. Депозиты физлиц – более устойчивый и предсказуемый инструмент, чем корпоративные пассивы. Ставки ниже, сроки длиннее, прогнозировать и управлять этим инструментом легче. Итоги последних двух лет подтвердили, что население доверяет Банку «Санкт-Петербург» на фоне общих панических настроений, которые были инициированы отзывами лицензий ряда банков. Объем средств физлиц вырос по итогам года более чем на 20%, и на 1 января 2016 года Банк «Санкт-Петербург» занял 14-е место по депозитам населения среди российских банков.

– Стратегией банка предусмотрено дальнейшее развитие розничного бизнеса. На что ориентируетесь в первую очередь?

– У нас в рознице 1,6 млн клиентов. Наша цель – охватить все банковские потребности клиента. И здесь все более важную роль играет удобство и оперативность обслуживания – я говорю об интернет-банке. Мы очень много сил и средств вкладываем в развитие интернет-банкинга и на сегодня являемся признанным лидером в этой области. Но, помимо онлайн-сервисов, по-прежнему актуально и развитие сети обслуживания. Так, в прошлом году мы пошли против рыночного тренда, и, когда другие банки резали свои сети, мы их расширяли. В 2015 году открыли 10 новых офисов – варианты с хорошей локацией и за разумные деньги сами шли в руки, и мы не отказались от такой возможности. Помимо удаленного сервиса через Интернет и физической доступности офиса, необходимо улучшать и третий канал коммуникации с потребителем – через кол-центр. Удобство, простота и оперативность решения потребностей клиента – существующего или потенциального – и есть залог развития розницы.

– Какова доля «зарплатных» клиентов в вашем розничном сегменте?

– Примерно 25%. Это хороший показатель, который нас мотивирует на дальнейшее развитие. Ведь тот факт, что три из четырех клиентов выбирают нас самостоятельно в результате сравнения нашего продукта с продуктом других участников рынка, лишь подтверждает правильный вектор затрачиваемых усилий в работе с розницей.