Будучи экономическим локомотивом, сибирская энергетика сегодня испытывает не самые лучшие времена. К общеэкономическому спаду в стране и дорогим кредитным ресурсам добавилось маловодье в водохранилищах сибирских рек, приведшее к снижению выработки гидроэлектростанций в Восточной Сибири. О том, с какими вызовами в 2015 году пришлось столкнуться одной из крупнейших энергокомпаний страны — компания «Иркутскэнерго» (входит в Группу «ЕвроСибЭнерго»), и как она на них отвечала, рассказывает генеральный директор предприятия Олег Причко.

«Мы увидели хорошие перспективы»

— Олег Николаевич, в начале нынешнего года вице-премьер правительства РФ Аркадий Дворкович задал определенный тренд энергетическому комплексу — не гнаться за инвестициями и обеспечить бесперебойную работу. Как это сказалось на «Иркутскэнерго»?

— У меня нет иной трактовки сказанного вице-премьером иначе, как призыв к энергетикам внимательно проанализировать эффективность инвестиционных проектов, насколько их реализация в наше непростое время приведет к экономии издержек, к созданию дополнительной доходности. Но никоим образом Аркадий Дворкович не имел в виду прекратить привлекать инвестиции и не заниматься модернизацией и развитием.

Ровно в логике правительства работаем и мы, в этом смысле ничего нового для нас не поменялось. В условиях кризиса мы ужесточили подходы к финансовым моделям по каждому из инвестиционных проектов, сфокусировав внимание на тех из них, которые имеют разумные сроки окупаемости — до трех–пяти лет.

— На какие направления бизнеса были направлены основные инвестиции компании в 2015 году?

— Поскольку мы стремимся к максимальной эффективности нашей производственной деятельности, традиционно основные инвестиции мы направляем на снижение издержек и повышение на­дежности компании. «Иркутскэнерго» позиционирует себя как энергокомпания, претендующая на лидерство в минимизации издержек в стране. Другим направлением стало создание дополнительных эффективных бизнесов с хорошими сроками окупаемости.

— Что это за бизнесы?

— Одним из дополнительных бизнесов в 2015 году стала разработка Купского нефтегазового участка в Иркутской области. Вроде бы напрямую этот участок не имеет отношения к деятельности «Иркутскэнерго», но учитывая, что газ — перспективный вид топлива, а Купское месторождение расположено вблизи от строящегося газопровода «Сила Сибири», мы увидели хорошие перспективы от вложения средств в этот актив. Решение о судьбе этого месторождения пока не принято. Рассматриваем два варианта. Это самостоятельная разработка нефтегазового участка, то есть выступим в роли независимого поставщика сырья, или же продадим этот бизнес стороннему инвестору.

— В какие сроки планируете определиться?

— В ближайший год. В соответствии с лицензионным соглашением, в ближайшее время мы должны приступить к бурению первых скважин.

«Экономия на энергоресурсе»

— Эксперты отмечают, что в результате общего спада экономической активности инвестиции в энергетическую отрасль сократились. Насколько эта ситуация критична для отечественной энергетики?

— Деньги и время — это две категории, которых всегда столько, сколько есть. И того, и другого всегда хочется больше. Успех в бизнесе во многом зависит от умения максимально эффективно распоряжаться деньгами. Одного и того же результата можно добиться с совершенно разными издержками. Я не думаю, что существует какой-то глобальный риск ухудшения состояния российской энергетики. Кризис — это возможность по-новому взглянуть на издержки, на эффективность расходов, оптимизировать производство. Безусловно, в новых экономических условиях бизнес сокращает или вовсе отказывается от слишком перспективных проектов, урезает венчурные инвестиции. Но вкладывает в текущую надежность производства.

— В начале года Минэнерго прогнозировал прирост энергопотребления до одного процента, но уже по итогам года оказалось, что роста не произо­шло. Как обстоят дела с энергопотреб­лением в Иркутской области?

— К сожалению, Иркутская область в парадигме отсутствия роста потребления электроэнергии живет уже не первый год. Во многом ситуация объясняется тем, что крупные промышленные предприятия в регионе уже лет десять как целенаправленно занимаются повышением энергоэффективности. Мы видим, что на этом пути они достигли очень серьезных результатов. Всевозможные отходы производства они трансформируют в тепло. Такова практика «Ангарской нефтехимической компании» и группы ИЛИМ. Последняя получает тепло, сжигая в котлах-утилизаторах отходы основного производства. По сути, они замещают тепловую энергию ТЭЦ. Для промпредприятий это ощутимая экономия на энергоресурсе.

Что же касается строительства новых производств, то пока, к сожалению, этот процесс идет более медленными темпами, чем нам того хотелось бы. Большинство перспективных месторождений в Иркутской области находится в ожидания инвестора. Поэтому до тех пор, пока не начнется реализация этих северных проектов, заметного роста энергопотреб­ления ожидать не стоит.

— Но ведь «Иркутскэнерго» сам инвестирует в энергоемкие производства — Центр обработки данных, строительство…

— Да, мы тоже участвуем в повышении энергопотребления региона. Это касается и наших проектов по строительству малоэтажных поселков. Кстати, если промышленные предприятия снижают потребление электрической энергии, то население наоборот — увеличивает. Сегодня это единственно растущая категория потребителей на нашем рынке. Это и понятно. Строится новое жилье, в том числе индивидуальное, где используется электрическая система обогрева, растут продажи бытовой техники…

В «Иркутскэнерго» надеются, что погодно-климатические условия в 2016 году позволят получить от ГЭС максимальную отдачу

«Получается искаженная картина»

— Насколько выросло электропотреб­ление населением региона в 2015 году, и насколько упал спрос на энергоресурс со стороны промпредприятий?

— Общее снижение потребления составило 1,3%, при этом сегмент «население» показал рост в 1,5%. Вообще, последние годы потребление энергии физлицами растет на 1,5–2,5% ежегодно. Правда, хорошо это только с одной стороны. К сожалению, в энергетических тарифах заложено перекрестное субсидирование, когда для населения и приравненных к нему категорий тарифы ниже экономически обоснованных затрат энергокомпаний. Практике этой чуть больше двух десятков лет. Например, в Советском Союзе население платило за киловатт/час больше, чем крупное промышленное предприятие.

— Так понимаю, что за население доплачивает бизнес... И какова финансовая нагрузка?

— Конечно, бизнес. Для того чтобы гражданин мог воспользоваться электроэнергией из розетки в собственной квартире, необходимо понизить напряжение с высокого уровня ТЭЦ или ГЭС до 220 вольт. Это издержки на установку трансформатора и потери электроэнергии в результате трансформации. Крупный потребитель, как правило, получает энергию на высоком уровне напряжения. Издержки по трансформации он несет сам. Отсюда экономика затрат в пересчете на киловатт/час при поставке электроэнергии крупному предприятию и жилому дому просто несопоставима. Но по размеру тарифа картинка обратная: в результате практики перекрестного субсидирования промышленные предприятия вынуждены нести часть затрат, которые недоплачивает население. Получается искаженная картина. Население считает, что оно должно платить меньше, и платит меньше, а на самом деле должно платить больше. Но парадокс заключается в том, что, в конечном счете, за энергию платит именно рядовой потребитель, ведь в цене конечного товара заложена цена перекрестного субсидирования. Эта ситуация безусловно разгоняет инфляцию. Это первый негативный фактор перекрестного субсидирования. Второй — экономика наших крупных промышленных потребителей в основном имеет экспортную направленность. И каждый раз, когда производитель, допустим, из Иркутской области, выводит свой товар на рынок, получается, что его конкурентные позиции отягощены ценой перекрестного субсидирования. Соответственно, его позиции на рынке слабее, чем могли бы быть. Тема перекрестного субсидирования обсуждается на государственном уровне, и, конечно, решение этой проблемы уже давно назрело.

— А каков размер этой переплаты для промышленных компаний?

— Судите сами. Киловатт/час для населения в Иркутской области стоит 92 копейки, а для крупного промышленного предприятия — более двух руб­лей.

— Известно, что правительство Иркутской области совместно с «Иркутскэнерго» реализует программу стимулирования энергопотребления. Насколько успешно это удается делать?

— Мы очень тесно взаимодействуем с властями как регио­нального уровня, так и уровня муниципальных образований. Задача создать для потенциальных потребителей режим наибольшего благоприятствования, решить извечную проблему оперативного присоединения новых потребителей к энергомощностям. Речь идет об упрощении процедуры оформления разрешительных документов. На нашем сайте создан раздел, в котором инвестор может узнать, как максимально быстро собрать необходимые документы, ознакомиться со списком земельных участков под строительство, расположенных в непосредственной близости от наших энергообъектов. Здесь же предприниматель может получить контактные сведения о людях, которые помогут сделать процесс максимально оперативным. Мы видим, что наш ресурс востребован бизнесом. Поэтому практику упрощения процедуры подключения к электрическим сетям в Иркутской области мы склонны оценивать скорее позитивно, чем негативно.

«Это основа всего»

— Насколько энергетический бизнес зависим от регио­нальных властей? Произошла ли корректировка в работе с властью после прихода в сентябре нового губернатора?

— Хочу обратить внимание на то, что энергетика — это основа всего, чем занимается человек, это кит, на котором стоит мир. Сейчас трудно себе представить, что электроснабжение возьмет и прекратится. Как будет жить общество, если не будет электроэнергии? Дальше, учитывая, что мы живем в довольно суровых климатических условиях, даже не хочется представлять, что будет, если прекратится теплоснабжение в городах. Поэтому мы системная отрасль, которая обеспечивает равновесие. Но при этом мы — монополия, которая продает электричество населению и тепло всем потребителям исключительно в рамках регулируемых государством тарифов. Да и в целом, несмотря на состоявшуюся в отрасли либерализацию, сказать, что рыночные процессы в энергетике идут совсем бесконтрольно со стороны государства, будет неправдой. В этой связи получается, что электоральная устойчивость в регионах и в стране в том числе зависит и от надежного, стабильного и обоснованно недорогого тепло- и энергоснабжения. Энергокомпании обречены жить в балансе интересов с властями всех уровней. В этой парадигме мы и стараемся работать. И, как правило, видим такую же оценку ситуации у властных структур.

— Компания «Иркутскэнерго» включена в список системообразующих предприятий России. Ощутили ли вы поддержку со стороны государства после включения в этот список? Какой господдержка, по вашему мнению, должна быть в идеале?

— Статус системообразующего предприятия позволяет нам претендовать на господдержку при получении кредитных ресурсов. В общем-то, мы вполне самодостаточны, стараемся жить на собственные доходы. Считаю, что посыл от государства в этой связи должен быть другим. К сожалению, сделав первый шаг, правительство не сделало самого главного. Да, оно понимает, что в регионах есть предприятия, которые являются основой для надежного функционирования экономики государства. Но при этом не поинтересовалось у самих предприятий, а какую поддержку они хотели бы получить от власти, что им действительно жизненно необходимо. Для предприятий топливно-энергетического комплекса сегодня не столько важны займы и помощь в их получении, сколько обеспечить на государственном уровне платежную дисциплину. Поверьте, со всем остальным мы справимся сами.

Если государство устанавливает для нас ценовой ограничитель, говорит, что вот ваши экономически обоснованные тарифы, в них и живите, то оно должно обеспечить условия, при которых мы бы использовали эту возможность на сто процентов. В тарифах не заложены наши издержки из-за несоблюдения потребителями платежной дисциплины. А ведь у нас два главных неплательщика. Первый — это ЖКХ, и на рынке это уже в притча во языцех. Как бороться? Предлагают повысить штрафные санкции, мол, это улучшит платежную дисциплину. Не получится. Пока нет юридической ответственности за неплатежи, ситуация в лучшую сторону не изменится. Ну какая разница неплательщику, сколько ему не платить — 100 руб­лей или 200. Ведь он ничем не рискует. Никто его не выселит из квартиры, никто у него не заберет имущество. Считаем, что в случае существенной задолженности потребитель должен быть отключен от коммунального ресурса. Почему за мобильный телефон должна быть предоплата, почему за булку хлеба в магазине нужно заплатить сразу, а за тепло и за электроэнергию можно заплатить когда-нибудь потом?

— А кто второй должник?

— Само государство, что вообще-то парадокс. Буквально на днях прочитал в одном из журналов «Коммерсанта», что 4,9 миллиардов руб­лей не заплатят энергетикам в 2015 году МЧС, МВД и Министерство обороны, то есть, крупнейшие силовые структуры страны. Это федеральный уровень! Что уж говорить про муниципальный. Конечно, энергетики — не единственные, кому не платят потребители. Долги потребителей перед тем же «Газпромом» измеряются миллиардами руб­лей. Но от этого не легче.

— И какова на сегодня задолженность потребителей перед «Иркутск­энерго»?

— Более 10,5 млрд руб­лей. Это сопоставимо со стоимостью двухлетней ремонтной программы «Иркутскэнерго».

— Какие ваши ожидания от 2016 года?

— 2016 год несет для нас определенные плюсы, ведь последние два года мы испытывали сложности, связанные с маловодностью наших водохранилищ, с падением объемов производства электрической энергии на ГЭС. На следующий же год эксперты прогнозируют подъем уровня воды. Если это будет так, наши ГЭС смогут вырабатывать больше электроэнергии. Это приведет к двум важным моментам. Учитывая, что ценообразование на энергию сегодня складывается на основе биржевых торгов, дополнительное предложение дешевой гэсовской электроэнергии неизбежно приведет к снижению рыночных цен. И второе: рост объемов выработки энергии на ГЭС позволит нам более глубоко провести ремонтную кампанию на ТЭЦ, эксплуатацию которых мы вынуждены были увеличить из-за маловодности.

В общем, каких-то потрясений от следующего года я не жду, год должен быть более ровным, более спокойным, чем 2015-й.