Россия не избежала того, что идеологи запрещенного в России «Исламского государства» (ИГ) называют «автономным джихадом», — стихийных терактов, почти не требующих подготовки и совершаемых одиночками. До теракта в Кизляре были нападение на прохожих в Сургуте, на полицейских в подмосковной Балашихе и Каспийске. В качестве оружия использовались ножи и топор.
Отличительная черта таких терактов — сомнения по поводу природы события. Ведь взрывы говорят сами за себя, не оставляя место толкованиям. «Автономный джихад» порождает спектр версий: безумие, наркотики, бытовое насилие, несчастный случай? Окончательная интерпретация приходит из внешнего источника. В Кизляре таким источником стал видеоролик, который снял Халил Халилов, перед тем как отправиться убивать прихожан храма св. Георгия.
Один из любопытных, хотя на первый взгляд отвлеченных вопросов политической науки состоит в том, что делает событие политическим. Американские школьные расстрелы, которым потерян счет, становятся не событиями политической жизни, а лишь поводом рассуждать о какой-то гнили в державе, как в известном фильме Майкла Мура «Фаренгейт 9/11». Акты «автономного джихада», по своей жестокости и абсурдности неотличимые от школьных расстрелов, попадая в контекст исламских политических движений, обретают в этом контексте и политический смысл. Однако их неотличимость — по прочим признакам — от множества других жестоких, ужасающих, но не политических преступлений как раз и говорит о том, где очутились сейчас поборники «джихада», «исламского порядка» и прочих подобных прогремевших по миру прелестей. Их олицетворяет юный люмпен, который насмотрелся проповедей в Сети и, пребывая в уверенности, что защищает сирийских мусульман, убил пятерых прихожанок провинциального храма в России.
Неудачники
«Арабская весна», при зрелом рассуждении, была весной исламской. Если в свержении египетского диктатора Хосни Мубарака на первых порах и сыграли небольшую роль либеральные политические группы, то вскоре они отошли в тень, уступив инициативу и первенство исламским политическим движениям. На какое-то время именно эти движения вышли на главные роли, впервые за много лет получив шанс взять власть и показать свою способность к реформам. И почти везде полностью провалились. В Египте попытки президента из «Братьев-мусульман» перекроить Конституцию страны в соответствии с его политическими взглядами и против воли половины сограждан закончились военным переворотом, который только и принес стране стабильность. В Ливии «арабская весна» обернулась гражданской войной, иностранной интервенцией и фактическим распадом страны. Сирию от того же исхода избавила только военная помощь России и Ирана. Ирак едва не рухнул под ударами ИГ.
Заметим, среди множества исламских политических групп, действовавших и действующих в Сирии и Ираке, придерживавшихся разных взглядов и часто враждовавших друг с другом, наиболее успешной — с точки зрения и военной эффективности, и политического контроля, и известности — оказалось именно ИГ