Двадцать восьмого августа в Общественной палате РФ состоялись оживленные представительные слушания по стратегии пространственного развития, разработанной Минэкономразвития России (предполагалось, что ее утвердят уже осенью). Стратегию разгромили.
Она написана в духе не раз звучавшей в околоправительственных кругах идеи: сосредоточить развитие страны вокруг нескольких десятков городских агломераций (миллионников), стимулируя россиян съезжаться туда. Громили ее по двум линиям: как античеловеческую и как плохо написанную (не просчитанную, не научную). Первая линия подкреплена была, в частности, ссылкой на слова известного урбаниста Вячеслава Глазычева о развитии как таком процессе, когда развивается человек, его жизнь на данной территории. Участники обсуждения, многие из которых стратегию проштудировали, человека в ней не заметили, а если и заметили, то не развивающегося и не счастливого. Наверное, у него будет расти человеческий капитал, но оптимальным ли образом?
Тем более что человек действительно оказался не главным. Представлявший документ Алексей Елин, временно исполняющий обязанности директора департамента планирования территориального развития МЭР, высказал тезис: «Там, где концентрируется население, концентрируются инновации и инвестиции». Да, возможно, думать надо не о человеке: ни к чему этот абстрактный гуманизм. Но если приоритет — технологии и деньги, то высказанный тезис спорен сам по себе.
Вопреки мнению г-на Елина инновации ассоциируются прежде всего с небольшими университетскими городами. В историческом центре Кремниевой долины Пало-Альто живет около 70 тыс. человек. Не миллионник, заштатный, в сущности, городишко. А Стэнфордский университет предпочитает размещаться не в городе, а поблизости.
Да, оттуда всего полсотни километров до гиганта Сан-Франциско и около тридцати — до миллионника Сан-Хосе. Но сам Пало-Альто не является местом «концентрации населения». А центром инноваций и инвестиций — является.
То же можно сказать и о 700-тысячном американском Сиэтле. Не миллионник, но в его окрестностях расположено крупнейшее из предприятий фирмы Boeing, штаб-квартира Microsoft (в 50-тысячном Редмонде), в самом городе — Amazon.
Эти наблюдения можно счесть придирками и трактовать агломерации широко, тогда и малый город неподалеку от большого как будто учтен в стратегии. Но, судя по обсуждению, она малый город не видит. Да что там город, если, как следовало из яркого выступления главы Общественной палаты Вологодской области Ольги Даниловой, через оптику документа не видно целую эту область с ее исторической столицей и «недостаточно крупным» промышленным Череповцом.
Можно привести пример исключительно развитой индустриально и не страдающей от отсутствия инвестиций Швейцарии, где в самой крупной, женевской, агломерации живет полмиллиона человек, а вокруг культивируется сельская жизнь (как и много где в Европе). Германия известна малыми моногородами: там процветают специализирующиеся на тех или иных узких направлениях научно-технического прогресса фирмы, обеспечивающие своей превосходной продукцией весь мир.
В той же Германии, как отметил секретарь Общественной палаты РФ Валерий Фадеев, на селе живет 25% населения. Он пояснил при этом, откуда у нас в стране берется мнение, что в сельской местности живут якобы «лишние» люди, которым надо помочь оттуда уехать. Утрачены многочисленные звенья технологической цепочки производства сельхозпродукции. Мы импортируем бычью сперму и семенной материал для растений, важнейшие сельхозорудия. Если в нашу, крупнейшую, аграрную страну вернуть полноценную сельскую экономику, то вопрос о занятости жителей села, а заодно и об их перемещении в города отпадет, считает он. Но не сам собой — а в соответствии с какой-то другой стратегией.
О возможности формирования вокруг Общественной палаты РФ группы по разработке альтернативной стратегии пространственного развития Валерий Фадеев и заявил по итогам обсуждения. По его мнению, именно пространственный подход в принципе дает возможность выработать комплексную стратегию страны.
Разработчики из МЭР этой возможностью не воспользовались. В частности, на обсуждении звучали замечания, что вообще не рассмотрено размещение индустрии (а когда-то «пространственным развитием» у нас занимался Совет по размещению производительных сил, СОПС). Или что транспортные вопросы проработаны слабо: так, ничего не сказано о водных путях. Ни о внутренних, ни о Севморпути, обслуживание которого вовсе не упомянуто среди экономических специализаций Чукотки.
Обсуждали и вопрос, согласится ли принимать эту стратегию во внимание бизнес, каковы его планы. Сегодня под термином «бизнес» надо понимать львиную долю российской промышленности, почти всю нефтянку, да и госкомпании ведут себя вполне независимо.
Мало того что с бизнесом не советовались. По словам академика Бориса Алешина, главы комиссии Общественной палаты РФ по экономике и предпринимательству, бывшего в начале 2000-х годов вице-премьером, докладчики должны были упомянуть мнения других федеральных органов, но, судя по всему, стратегию мало обсуждали вне МЭР. Которое, как он заметил, судя по характеру документа, стремится с его помощью стать мегаминистерством. На обсуждении, кстати, прозвучало, что основной продукт стратегии — полномочия по выделению денег на инфраструктуру.