Китайскую игру го иногда называют китайскими шахматами. Но это не совсем так. Шахматы — это прямая война, где целью игрока является уничтожение максимального числа фигур на доске противника и последующее объявление ему мата. Чем меньше фигур — тем проще поставить мат. В го же никакие фигуры не съедаются, а успех достигается исключительно за счет позиционной победы. Стратегическое окружение противника и лишение его свободы маневра — настоящая победа без войны.

Именно в го сейчас и играют США с Ираном — просто потому, что у них нет иного выбора. Целью игроков является лишение соперника свободы маневра в дипломатической плоскости — изоляция его от союзников. Работа ведется и над нивелированием юридических оснований позиции оппонента: администрации Дональда Трампа приходится вспоминать о такой банальности, как международное право. Наконец, обе стороны проводят тактику запугивания, пытаясь убедить оппонента, что они готовы «идти до конца».

И пока что в этой игре нервов и умов боевая ничья. Тегеран, обладающий гораздо меньшими политическими, дипломатическими, экономическими и тем более военными ресурсами, оказался более гибким и хитрым, чем Трамп. И даже добился того, что Вашингтон оказался в изоляции внутри Совбеза ООН: Россия, Китай, Франция и Великобритания не поддерживают американские действия против Тегерана. Но американцы, похоже, нашли, чем ответить.

Блицкриг провален

Справедливости ради заметим, что Трамп вообще не собирался играть в дипломатические игры. Вся его иранская авантюра изначально планировалась как легкий и демонстративный блицкриг. Вашингтон хотел поиграть мускулами перед странами третьего мира и показать, что не намерен идти на частичные компромиссы со своими врагами, если те не готовы отказаться от враждебной политики по отношению к США и их интересам. Заключенная Бараком Обамой ядерная сделка лишала Тегеран возможности получить ядерное оружие, но не принуждала его здесь и сейчас изменить политику в отношении региональных союзников США, поэтому Трамп просто выкинул документ на помойку и восстановил санкции. Умные люди пытались донести до президента важность сделки, объясняли ее суть (та же самая смена режима в Тегеране, но рассчитанная на перспективу — через экономическое развитие Ирана, укрепление его среднего класса и последующее давление иранцев на свой режим) — Трамп их не слушал. Президент рассчитывал на куда более скорые результаты, он надеялся, что угроза войны, восстановление санкций обрушат иранскую экономику, приведут к уличным протестам и заставят иранские власти согласиться на заключение «честной сделки». Которая будет предусматривать лишение Ирана ядерного статуса, а также ограничение его внешнеполитической активности.

Однако блицкриг не удался. Иранцы от переговоров отказались — отчасти из гордости, а отчасти из-за того, что против переговоров выступала значительная часть иранской элиты, а именно те ее представители, которые изначально отказывались от диалога с США — из идеологических или же экономических причин (ч